– Она сама тебе всё расскажет, а уже завтра мне будешь рассказывать ты, нас ждёт серьёзный разговор. Спасибо за чай, я пошёл…

Человек-камень медленно встал и направился к выходу. Стоило ему скрыться за дверью, и я облегчённо выдохнул. Нельзя не признать этого – Росс меняется, и изменения можно увидеть одним лишь нутром, стоит лишь почувствовать на себе взгляд. Больше власти – больше силы, особенно внутренней, которая зовётся волей.

Маша тоже почувствовала облегчение после ухода Росса и потому сразу начала активно рассказывать:

– Ты уехал с Сашей, а я добралась до Двойки, и не найдя там ничего стоящего, поехала смотреть землю на Чистом озере. И там меня чуть не изнасиловали…

Халат слегка приподнялся, и я увидел большие синяки на внутренней стороне бёдер.

– Землеустроитель Росса и его двое помощников, видимо, решили, что одинокая девушка не сможет постоять за себя, да не учли, что оружием я пользоваться умею. И не просто пользоваться, а могу стрелять быстро и метко. Застрелила помощников, а землеустроителя только ранила, он успел смотаться.

– Он тоже пытался изнасиловать тебя? – Мрак набежал на меня, как грозовые тучи на ясное майское небо. – Он прикасался к тебе?

«Ермаков, остынь, пусть Росс решает эту проблему. Умоляю – остынь!»

Мысленно отмахнувшись от Всезнайки как от назойливой мухи, повторил вопрос и получил от Маши утвердительный ответ. Принятие решения – дело мгновения. Кем бы ни был неизвестный землеустроитель, утро он не встретит. Нельзя трогать то, что принадлежит мне!

– Когда злишься, ты такой сексуальный… – Маша запрыгнула на меня, обхватив поперёк тела ногами, а за шею руками. Прижавшись щекой к щеке, начала шептать: – Землеустроитель уже поплатился за содеянное, не нужно его наказывать, экспансивная пуля в живот – наказание суровое, и возможно, смертельное. С насильниками только так…

Легко отцепив Машу от себя, взял её на руки, посмотрел в горящие страстью глаза и спросил:

– А если я попытаюсь тебя изнасиловать, то мне тоже экспансивную в живот загонишь?

– Тебе можно и даже нужно. Неси меня в спальню, Ермаков, неси скорее…

Словно и не было этого дурацкого дня. И даже завтрашний разговор с Россом, который наверняка будет сложным, не сможет испортить этой ночи. Иногда важно просто отпускать всё плохое, будто ничего не было. Хорошему – дорогу!

Проснувшись непонятно от чего, осмотрел комнату в полусонном состоянии, не нашёл причины для беспокойства и уже хотел было продолжить спать, но понял, что упустил из виду кое-что важное, кресло у окна неестественно большое, будто на него бочку поставили. Сука, это залёт!

Окно… Его нет! Да как так-то? Как такое возможно? Это что, получается, пока мы с Машей спали, кто-то абсолютно бесшумно выставил окошко? Нет, бред, не верю, невозможно столь сложную задачу провернуть так идеально, чтобы не разбудить двух спящих людей. На слух я раньше не жаловался, он у меня чуткий, иногда даже излишне, но на такое грех жаловаться.

Пистолет должен быть на тумбочке, но его нет. Зато есть громадина в кресле, которая сильно напоминает медведя. Вроде бы даже блеск брони уловил, неужели берсерк в гости наведался?

– Пистолет предусмотрительно удалён, чтобы не возникло соблазна, – пророкотала громадина. – Девушка деактивирована, она сейчас не нужна, есть только ты и я. Мост держит вторая личность, ты зовёшь её Всезнайкой, долго это состояние не продлится, так что торопимся, надо вытаскивать вас как можно скорее, можем не успеть. Вопросы не задавай, я уже знаю их и поэтому отвечу: ты во сне, Никита, так что слушай внимательно и запоминай. Я берсерк Харрор, пришёл, чтобы спасти тебя, это единственный способ, потому что в реальности мне это не под силу, предупреждение будет сделано в режиме бинарного сна. Ты и я сейчас спим, но находимся в едином сне, он как бы собран из двух, это не реальность, здесь умереть нельзя, а вот в реальности – да, и там всё хуже. Разрушенное окно – канал, через который я пробрался к тебе из собственного сновидения, мне такое доступно, пусть это и энергозатратно, моя ментальная сила после такого придёт в норму не скоро.

Сев, я посмотрел на безмятежно спящую Машу, затем оглядел почти не отличающуюся от реальности комнату, за исключением отсутствующего окна, бегло осмотрел себя, затем глянул на берсерка и задал тупейший вопрос в жизни:

– Ты что, помнишь меня?

Оказалось, что не тупейший, а самый что ни на есть правильный, потому что Харрор кивнул и ответил:

– Да, я знаю тебя, память вернулась ко мне сразу после перезагрузки реальности, мы единственные, кто всё помнит. Быть уникальным среди уникальных – это моё наказание, но и одновременно спасение. Спасение для всех, кто порабощён Основой. Объясню позже, что всё это значит, а сейчас переходим к действиям. По моей команде ты просыпаешься и пытаешься выжить. Твой дом – твоя будущая могила. Выберись из неё и дождись, когда придёт помощь. Действуй по ситуации, человек, я вижу лишь опасность, которая тебе угрожает прямо сейчас, но не вижу подробностей. Двое суток – время, которое будет сложным, переживи его, а затем я приду и помогу. Терпи, верю в тебя, человек Никита. Мы, нуждающиеся в помощи, без тебя никто. Ты без нас – тоже никто. Вся информация, которой ты владеешь, тяжёлое бремя, многие расценивают тебя как опасность, поэтому будут пытаться уничтожить. Повторю – выживи любой ценой! А теперь просыпайся и действуй!

Глаза открылись – привет, реальность, в которой можно умереть. И, как бы это ни было печально, костлявая уже близко, протяни руку и дотронешься до неё, ведь она пришла в обличии человека с ножом. Кто-то в чёрном держит в руке здоровенный тесак, которым можно деревья рубить. Зеркальное лезвие шириной не меньше пяти сантиметров и длиной раза в четыре больше отлично виднеется в свете луны. Главная странность – убийца интересуется не мной, а Машей, и вот-вот нанесёт роковой удар.

– Бабу в расход, – послышался тихий шёпот. – Нам только этого приказано доставить. За живого больше заплатят – помни это, Мансур.

Убийца не один, второй где-то сзади, прямо у изголовья. Опасно, но иначе никак, промедление невозможно, действую!

Ударил ногой по тесаку, услышал вскрик его обладателя, и чудо, человек упал, притом неуклюже, загрохотав, будто слон в посудной лавке. Жаль, второй недоступен, а я перед ним как на ладони и уже чувствую, что попал в капкан. Прямо под ключицу вошло что-то раскалённое, взбудоражило сознание, вызвало дикий крик, но не вырубило, действовать способен, разберусь позже, если выживу.

На ощупь схватил руку, держащую вогнанный в меня предмет, потянул на себя, одновременно падая с кровати и продолжая истошно орать, ведь боль такая, что готов поспорить – иголки под ногти в сравнении с ней – детская забава.

Слышны частые хлопки пистолета, стрелок не жалеет патронов. Левую руку в районе плеча чем-то зацепило. Наверное, попали в меня. Значит, сейчас ещё дырок наделают, хана Никите Ермакову, отжил своё.

Верещащий урод, воткнувший в меня острое, навалился всем весом и забился в конвульсиях. Глаза мне залило тёплым, не сомневаюсь даже, это кровь, и её много. Стрельбы не слышно, вообще ничего не слышно, только звон.

Нет, вот снова хлопки, но уже размеренные. С трёхсекундным интервалом прозвучали два выстрела. Ещё секунда, и третий, стрелок где-то совсем рядом, до него примерно метр, но непонятно, я ведь прижат уродом, которого не скинешь просто так, любая попытка приносит дичайшую боль. Вспоминаю слова Харрора и начинаю бороться! Закусываю губу, не боясь, что прокушу её насквозь. Главное – не издать ни звука. Притворюсь мёртвым, так есть хоть какой-то шанс на выживание. Маша, прости! Прости, что не сберёг…

Где-то снаружи застучало автоматическое оружие – четыре и более стволов лупят одновременно, кому-то сейчас несладко. Дерьмо, как я понял, ещё не закончилось, всё только начинается, потому что канонада стала совсем дикой, теперь уже минимум десять стволов строчат, часть из которых – пулемёты. Честно скажу – многовато будет для нашего хлипкого домишки. Радует, что по нему пока огня не открывают, я бы точно услышал стрельбу по себе любимому, такое ни с чем не спутаешь.