– Неужели ты не знаешь куда идти? Рагхар предлагал карту, но ты…

Витя принялся нарезать круги вокруг костра. Содержимое кружки наконец-то стало не таким горячим, и я рискнул сделать один глоток. Невкусно! Глядя на огонь, тихо сказал:

– Отказался, да, потому что в таком путешествии она просто не нужна, всё равно не сможем на неё полагаться. Иди туда, не знаю куда, вот так будет выглядеть наше путешествие к людям. Повторить про задницу?

– Не надо, я всё помню, идём вдоль гор, авось куда-нибудь придём.

– Куда-нибудь нам так и так придётся прийти, иначе не бывает. Любой путь кончается, это неизбежно.

Витя, показав на меня пальцем, воскликнул:

– Я тебя, Ермаков, за язык не тянул! Утром ты поднимешь свою задницу и поведёшь меня в это непонятное куда! Понял?

Улыбнувшись, я ответил:

– Да мне абсолютно до лампочки, Вить, у меня апатия ко всему, понимаешь? Если ты так хочешь прогуляться, то ноль проблем, давай прогуляемся. Пять минут на сборы и уходим. Два раза не повторяю…

– С медведями было проще… – Витя, забравшись на холм, скинул рюкзак и рухнул в траву. Тихо спросил: – Мы хоть десяток километров прошли?

– Даже больше, все пятнадцать. – Поставив рюкзак на землю, использовал его как стул. Отцепив с пояса фляжку, сделал глоток воды и сказал: – Примерно со скоростью три километра в час движемся, и это просто отлично, местность располагает. Но ты не обольщайся, дальше вряд ли всё будет так же прекрасно.

– Ермак, ты давай, не нуди. И свою апатию держи при себе, на меня не распространяй! – Витя решительно встал и жадно приложился к фляге с водой. Напившись, он потряс пустой сосуд, покрутил головой и пробормотал: – Воды каюк, надо бы набрать где-нибудь. Поблизости, наверное, не найти.

Не сдержав улыбки, я сказал:

– Ты прав, дружище, воды на вершине холма найти проблематично. Но не расстраивайся, внизу она точно есть, где-то поблизости река.

– Да? – брови Вити взметнулись вверх. – Ты что, узнал местность? Бывал уже здесь?

– Ответ «нет» на оба вопроса. Если бы ты внимательно осмотрелся, то понял бы, что впереди большая низина, которая прекрасно просматривается в обе стороны. А в низине у нас обычно что? Куда вся вода, выходящая из земли, стремится?

– Ермак, нормально же всё было, а ты начинаешь! Может мне обласкать тебя? Давай с матом пар выпущу! Просто скажи, внизу река, да?

– Да, внизу речка и водица в ней ледяная и вкусная. И я надеюсь, что там мы поймаем рыбу, которая станет нашим завтраком.

– Ха-ха! – Витя закинул рюкзак на плечи. – Без удочки рыбачить будешь? Уже хочу посмотреть на это, ведь ты ни разу не мишка! Ну что, идём или так и будем стоять на месте?

– Пошли. Думаю, к обеду как раз на месте будем.

– Ага, давай, шути-шути, шутник хренов…

Спустившись с холма, оказались в лесу, напоминающем тропический. Скорость продвижения упала до одного километра в час, ориентирование стало проблемой, влажность выросла, вода где-то рядом.

– Так ты что, не соврал насчёт обеда? Время уже к нему подошло, третий час идём, Ермак, где обещанная река?

– Не знаю, должна была вот-вот появиться. Мне нужна возвышенность, чтобы понять, где мы находимся.

– Это не подойдёт? – Витя постучал по стволу дерева, которое очень походит на обычную иву. – Смотри, как крона высоко торчит над остальными, эту бандуру явно прикармливали с детства растишкой для деревьев, вымахала будь здоров. Сможешь залезть, не испугаешься?

Мысли, что мне придётся забраться на что-то высокое, периодически лезли в мою голову, но я старался отгонять их, потому что мне просто лень. Теперь уже не отвертеться, придётся поднапрячься.

– Ну что там, Ермак? Видишь что-нибудь?

На подъём ушло минут десять. Высоко, не меньше тридцати метров. Всё, что надо, увидел. Расскажу, когда спущусь. Главное, не навернуться.

Ноги коснулись земли, и я выдохнул с облегчением, не люблю ненадёжную высоту. Присев на мощный корень, рассказал:

– Холм ближе, чем думал, круги наворачивали, плутаем. Но есть хорошая новость, до реки рукой подать, пить будем минут через пятнадцать.

Витя довольно потёр ладони друг об друга и воскликнул:

– Пятую точку поднял и потопали!

* * *

– И это ты назвал рекой? – Витя, не снимая ботинок, прыгнул в воду, уровень которой едва достал до щиколоток. От визга он удержаться не смог: – Сука, реально ледяная! Ермак, как ты понял это на расстоянии?

Мочить обувь не стал, это плохо сказывается на её прочности. Прыжком покинув травяной берег, я оказался на противоположном, галечном. Скинув рюкзак, лёг на живот – попил воды и заодно помыл лицо. Ручейников, прикрепленных к камням и деревяшкам, уже разглядел. Эх, жалко удочки нет, порыбачил бы традиционным способом.

– Ник, я вопрос задал так-то! – Витя расположился на берегу и занялся сушкой обуви. Сожалею, что сказал ему на холме про рыбу, не отстанет же.

– У маленьких речек всегда холодная вода, и почти всегда чистая. Грязная она лишь в дожди и половодье. Достаточный ответ?

– Да, Ник, достаточно. Я вообще-то угораю над тобой, не совсем тупой, знаю кое-что, речку родники питают. У меня вопрос имеется. Эта река, она ведь впадает в другую, большую по размеру, верно?

Я кивнул:

– Верно. А та в реку ещё больше. И так до финиша.

– И мы, если пойдём вдоль реки, теоретически можем прийти к морю, заливу или океану?

– Не теоретически, а практически. Путь, правда, будет не быстрым.

– Ермак, что с рыбой, ловить собираешься?

Вздохнув, я начал осматриваться. Пробормотал:

– Если она есть в этом ручье, то я обязательно поймаю ее…

Хариус, самый обыкновенный, практически неотличимый от земного по памяти, вот что я поймал спустя первые десять минут рыбалки. Но одно отличие всё же нашлось, и это была пугливость. Местный на появление человека не пытался удрать восвояси, продолжая стоять в зоне сильного течения на перекате. Возможно, просто не увидел меня и за это поплатился жизнью, был проткнут рогаткой. Полукилограммовый экземпляр добыт, ещё три-четыре таких же и можно заняться готовкой.

– Вот это ни фига себе! – Витя, сидящий у костра, увидев принесённые мной семь рыб, аж вскочил. – Ты реально поймал их на ту палку? Да?!

– Реально. Ну, как договаривались? Ты чистишь, а я готовлю.

– Ермак, а может пополам? Сколько их там, семь? Зачем нам столько? Солить?

Кивнув и улыбнувшись, я сказал:

– В точку. Четверых мы зажарим на углях, а троих засолим. Считай, внесём разнообразие в припасы. И вечером сожрём, рыба как раз просолится к этому времени. Давай, чисти, все семь штук твои. И побыстрее, недоело урчание живота слушать…

* * *

– Рыбёха была просто класс! Ермак, а почему бы нам снова не пойти к реке ближе к вечеру? Рыбак ты крутой, ещё наловишь, ужин будет таким же крутым, как и обед. – Витя, идущий позади меня, споткнулся и расположился на земле среди сломанного мною валежника. Недовольно поинтересовался: – Ты что, предупредить не мог?

Останавливаться я не стал, догонит. И, может быть, начнёт больше смотреть под ноги и меньше молоть языком.

Догнал секунд через двадцать и вновь затараторил:

– Урман чёртов достал, как спустились с холма, так и не прекращается, надо бы что-нибудь сделать, получше дорогу найти, повыше может быть. Ник, я тебя про реку спросил и про рыбу. Что скажешь? Покушаем жареного свежачка или будем рыгать с местной селёдки, которую ты предлагаешь съесть уже сегодня? Реально считаешь, что рыба может засолиться за пять-шесть часов? Мне кажется, что это из разряда фантастики.

Подняв ногу, я заметил в траве движение и замер. Тихо ответил:

– Рыба засолится, можешь не сомневаться. Мы будем идти без остановок до самой темноты, а она наступит как минимум через семь-восемь часов. Лето, поэтому день длинный, что играет нам на руку. Как стемнеет, разбиваем простейший лагерь, быстро ужинаем и ложимся спать. Утром всё точно так же, только наоборот.