Недавно считавшая себя сильными свора бандитов была почти уничтожена, но, как и боялся, не все шли штурмовать остров. Главаря не было среди штурмующих. Он остался в транспорте и решил не искушать судьбу, когда понял, что запахло жареным. Просто запустил КамАЗ и свалил на нём в степь. Остальную технику бросил. Хорошо, что не сжёг. Хотя вряд ли бы в одиночку успел это сделать.

Убедившись, что опасности нет, я отыскал подстреленного паренька. Русским он оказался, что одновременно огорчило и обрадовало. По мату, которым облил меня, понял. Стрелять раненый не стал, хотя мог. Догадался, что если схватится за оружие, то умрёт раньше, чем палец коснётся спускового крючка.

* * *

Допрашивать решили втроём: я, Андрюха и Саня. Остальные пошли разбираться с трофеями, которыми стал транспорт врага и всё, что в нём хранится.

– Он помрёт скоро, Андрюх, – сказал я, рассматривая побледневшего врага. Материться уже прекратил и вот-вот потеряет сознание.

– Не помрёт! – в допросе решил поучаствовать полковник Стрелков, прихвативший с собой медика Клещина Андрея. Последний быстро осмотрел пленника, сделал ему укол и сообщил, что у нас пара минут на допрос. По их истечению бандит будет мёртв. Пуля, угодившая в позвоночник, зацепила ещё что-то важное. Артерию, наверное.

Ошибся медик-федерал. Антон Степнюк, так его когда-то звали, но теперь только по прозвищу Сучок, прожил целых пять минут, потому что живуч. Благодаря Сане, умеющему развязывать самые крепко завязанные языки, Сучок рассказал всё, что знает.

Банда, возглавляемая испанцем Мигелем Мартиносом, промышляет разбоем в этих краях давно. Убивать и отбирать имущество – естественный способ обогащения. Всё, что имеет ценность, продаётся в небольшом городишке барыге. Ему же продаются пленники, если удаётся кого-то взять живьём. До посёлка, в котором живёт, а точнее, жила банда, около двух сотен километров получается, если знать маршрут. Увы, но маршрута Сучок не знает. Ориентир, впрочем, имеется, и это река Могучая. Не промахнёшься при всём желании. Правда, заплутать можно, потому что болота у берегов. В тех краях, что мы прошли, они тоже имелись. Болотами не напугаешь.

Власть в посёлке, который Сучок назвал Речным, держит главарь его банды Мигель Мартинос. Держал, потому что теперь он, по сути, никто. Нет банды – нет власти. В этом мире всё просто. Насчёт того, что нам удалось так легко срубить банду, Сучок сказал просто – везучие. В банде он сам уже два года, и за всё время подобного не случалось. Убивают бандитов, конечно, постоянно, но обычно в единичном числе.

Мулат, что бегал до «Крузака», когда мы только знакомились с бандой, узнал меня и Бокова. И поспешил убедиться, что мы – это именно мы. Взглянув на портреты, которые желающие найти нас разослали почти по всему материку, убедился, что мы – именно те, за кого можно срубить нехилый куш. Мигель Мартинос, узнавший по рации о нас, тут же пришёл в восторг и объявил привал. И дал строгий наказ – брать нас живыми, потому что за мёртвых награда, обещанная «Фениксом», втрое меньше. Наивность же, которую мы показали, их только обрадовала. Надеялись, что будет легко сочный кусок оттяпать, да зубки поломались. Нас ведь мало должно было быть. Максимум десять. А тут такая хрень: двенадцать человек положили, и при этом без единого выстрела. А дальше ещё хуже: оставшихся перебили, но уже с выстрелами. Мартинос, это Сучок уже предположения высказал, понял, что свалить – единственный нормальный вариант, который дарует ему жизнь. Сам Сучок так же сказал, что не следовало им быть такими беспечными, потому что о том, сколько народу мы в Иерихоне положили, им известно. Что нам, по его словам, какая-то степная банда? Так, на один зубок. И Сучок это почувствовал на собственной шкуре. Напоследок поматерившись и пожалев, что выбрал неправильный жизненный путь, Сучок помер. Жаль, что других сведений не рассказал. Таких, как численность Речного посёлка, наличие других населённых пунктов и банд, подобных уничтоженной банде Мартиноса.

Закончив допрос, мы узнали плохую новость – погиб один из медведей. Тот самый Отхр, что ходил с нами на рыбалку. Низкорослый молодой мишка, широкий как ворота ангара, любитель скалиться на людей по малейшему поводу и вообще без него. Молодой он был и поэтому несдержанный. Все это понимали. И всем стало жаль медвежонка, чью шею пробила крупнокалиберная пуля. Будь Отхр берсерком, то отлежался бы с месяцок, пока восстанавливается раздробленный позвоночник, и вернулся к нормальной жизни. Но Отхр не берсерк, и такое повреждение для него летально. Как и для других обычных медведей. Умирают они так же легко, как и мы, люди. Впрочем, смерть сородича медведи восприняли как что-то само собой разумеющееся. Только Угрх сказал: все мы когда-нибудь умрём, но не все окажемся на пиру у Харрорга. Кто такой Харрорг, уточнять не стали. Потом, если не забуду, узнаю. Бог медведей, наверное.

Но нет худа без добра. Потеряли одного мишку, а приобрели аж десяток людей в команду. Потрёпанный автобус «Мерседес», оказывается, использовался бандитами как передвижная тюрьма. Семеро – еле живые, боящиеся всех и вся, захваченные в плен новоприбывшие. Трое – наши друзья. Увидеть в плену у банды Максима Ефименко, Ольгу Баркову и Раису Серкову для нас было огромной радостью. Они ведь живые. Что выглядят не очень, так это поправимые мелочи. Как попали в плен, пока не знаем, но когда узнаем, как легко и просто их взяли, поймём причину беспечности Мигеля Мартиноса. Друзья ведь тоже в розыске «Феникса» были…

Боря Стрелков, как только всё успокоилось, изъявил желание сесть на трофейные внедорожники и догнать удравший по степи КамАЗ. Успокоил его Максим Ефименко, который выглядел замученным, но способности наблюдать и думать не потерял. Он и рассказал, что топлива в бывшем автозаке хватит максимум километров на сто, а дальше он станет ненужной железякой. Всё топливо хранится в «Мерседесе», в котором везли пленников, а последняя заправка была аж вчера. Известие всех обрадовало, и погоню отложили. Пока и без неё проблем хватает. Жаль, что Максим не был осведомлён о наличии кроссового мотоцикла внутри КамАЗа. Но об этом нам суждено узнать чуть позже.

Первое, что было сделано, это, конечно же, медицинская помощь всем нуждающимся. Её получили семеро недавних пленников, оказавшихся поляками, и наши друзья: Максим, Раиса и Ольга. Последняя, впрочем, подлечила себя сама и своими же запасами, которые бандиты сохранили в кузове трофейного «Паджеро». Там же нашлось все остальное имущество друзей, включая оружие. Не нашлась только снайперская винтовка DXL-3 ВОЗМЕЗДИЕ, потому что её переложил в КамАЗ главарь бандитов. Она вернётся хозяйке, но позже. Винтовку ВСС «Винторез» отыскали среди убитых бандитов, привели в порядок и уже вернули Раисе.

Второе – похороны. Медведи были готовы рыть могилу сами, но я поговорил с Угрхом, а тот с остальными мишками, и нам дали добро. И, кажется, зауважали. В последний путь у разумных медведей провожают так же, как у людей. Могут в землю зарыть, а могут сжечь. Всё зависит от места, где принял смерть медведь. В степи дров на огромный костёр добыть проблематично, поэтому закопать проще. И это не может не радовать. Даже при условии общего горя. Отхр, хоть и слыл вредным по характеру, был хорошим товарищем. Когда мог – помогал. И ни разу не отлынивал от обязанностей. А уж как он любил добывать пропитание, будь то охота или рыбалка. Жаль его. По-человечески жаль. Пуля, она дура.

Сапёрные лопатки легко вгрызались в степную почву. Могила получилась огромной, потому что Отхр размеров немалых. Два с половиной метра на полтора рыли. И в глубину почти два метра. Зато не тесно копать. Какой-никакой, а плюс. Два часа, и можно хоронить.

Погибшего мишку опустили в яму, и странно, его сородичи попросили нас уйти. Мы ушли на приличное расстояние, но наблюдать ведь не запрещено. Медведи окружили могилу и запели. Все до единого. Странная у них вышла песня. Жуткая и тоскливая. Этакое мелодичное рычание, от которого хочется упасть и разрыдаться. Многие так и сделали. Особенно женщины. Не просто пение это было, а звуковое воздействие на сознание. Продолжалось оно минут тридцать, а затем Угрх сказал, что можно зарывать. Семеро федералов со слезами на щеках бросились закапывать могилу. Прощай, Отхр…