Остановились мы у первого из двенадцати сгоревших складов. Рядом с ним столпилась куча народу и обсуждает случившееся. Пожар в тушении теперь не нуждается и народ высказывает своё мнение. Главным оратором выступает толстяк в клетчатой рубашке и шортах. Как его зовут я не помню. Знаю только, что он украинец и занимает одну из руководящих должностей на ферме.

Стоило нам выйти из машин и пара человек тут же решила прекратить участие в стихийном консилиуме. Оба узбеки и оба как две капли похожи друг на друга.

— Потенциальные клиенты, — сказал я, показав на узбеков.

— Ага, — кивнул Андрюха. — Не думал, что всё настолько просто будет. — Подмигнув парням Модеста, он весело сказал: — Пакуйте их.

Главного в пятёрке бравых парней Модеста зовут Дима. Покачав головой, он тихо сказал:

— Эти точно не при чём. Они просто нас боятся. Давние тёрки. И, к тому же, на момент начала пожара их точно не было здесь. Приехали позже. Точно известно.

— Тогда отбой, — Андрюха виновато развёл руками. — Продолжаем работать. Нам нужны те, кто территорию склада фермы не покидал. Есть такие?

— Может их сразу в одно помещение завести? — предложил Дима. — Имён всех я не помню. Один русский среди них точно есть. Стас Циммерман.

— Он еврей? — спросил Андрюха.

— Скорее немец, — ответил я. — По крайней мере немцами были его далёкие предки. Веди его к нам, Дима. Остальные пускай ждут. Позже и с ними разберёмся.

Минут через пять мы оказались в небольшом домике сторожа. Я, Андрюха Боков и Стас Циммерман. На немца, кстати, он совсем не похож. Больше на татарина смахивает. Наглого такого татарина, лет тридцати от роду.

— Меня в поджоге подозреваете? — с ходу пошёл в атаку Стас. — Я пожар тушил, если вы по мне не заметили. И активнее всех, если вам об этом не сказали. А то что я не видел никого, так на это у меня причина имеется. Спал я на капоте погрузчика! Пообедал и спать лёг. Проснулся уже когда всё гореть начало.

Андрюха подошёл к Стасу, схватил его за руку и усадил на неширокую лавку. Сев напротив него на корточки, тихо заговорил:

— Мы не об этом тебя спросить хотели, Стас. Поинтересоваться хотели, не видел ли кого на территории до начала пожара. Но ты ведь сам себя сдаёшь, Стас.

— Я? — Стас вскочил с лавки и начал орать, активно жестикулируя. — Кого я сдаю? Я просто испугался. Рожи у вас такие, словно допрашивать собрались. Вы себя в зеркале видели? А меня? Видите ожоги? — он показал немного обожженные руки. — Я их на тушении пожара получил!

Эх, было бы установлено видеонаблюдение, было бы проще. Жаль, но бы мешает. Всё-таки это Светлое Будущее мерзопакостная контора. Вроде такие могучие, а такой ерундой занимаются. Портят нам настроение и бюджет. На большее они не способны, что ли?

— Вот что мне с тобой делать, Стас? — спросил Андрюха, присев на лавку. — Вить верёвки из тебя начать или сразу пристрелить? Я ведь знаю наверняка, что ты замешан в поджогах. Отпустить — не отпущу. Кто ты мне? Сам знаешь, что никто. Я ведь имя твоё совсем недавно узнал, не говоря об остальном. Сегодня ты есть, а завтра уже нет. Нравится такой расклад?

Стас, побледнев, ответил:

— Клянусь вам, мужики, к поджогу я не имею никакого отношения…

— Да что мне твои клятвы? — Андрюха подпёр голову рукой. — Клятвой бюджет не заткнёшь. Клятвой народ не задобришь. Нам нужен козёл отпущения. Это ты понимаешь?

Я понял к чему ведёт Боков и решил не мешать. План имеет право на жизнь. Если Стас испугается, то может предложить сотрудничество. Нас такой вариант устраивает.

— Хотите сделать меня козлом отпущения? — спросил совсем белый от ужаса Стас. — Я правда не поджигал…

Вот не слышу я в его глазах уверенности. А может не хочу слышать. Попробуй разберись.

— Ты подумай, Стас, — Андрюха устало на него посмотрел. — Нам нужен козёл отпущения. А лучше несколько козлов. Даю тебе минуту.

Минута Стасу не потребовалась. Говорить он начал заикаясь, но вполне внятно:

— Что, если вы случайно узнаете имена всех поджигателей, кроме одного. Возможно они сдадут последнего, но вы закроете на это глаза. Такой вариант возможен?

— Обещаю, что не трону этого поджигателя, — уверенно ответил Андрюха. — В этом посёлке все знают, что я держу своё слово. И ты тоже знаешь это, Стас. Ты ведь знаешь?

Стас кивнул.

— Тогда называй имена, — потребовал Андрюха.

Я вытащил блокнот и приготовился записывать. Стас начал рассказывать:

— Меня и ещё пятерых завербовал чех по имени Милослав Шевчик. Ты должен его знать, Андрюх. Он из Светлого. Завербовал он нас два дня назад. Приезжал на сутки в посёлок и вёл переговоры по поводу цен с Модестом. Ну и заодно нас завербовал. Сумму предложил немалую. Каждому по три сотни кредитов наличными. Как тут не согласишься? Я согласился. Делов то! Склады поджечь — не войну устроить…

— Имена назови, — перебил я, не забыв записать в блокнот чеха вербовщика.

— Русских двое. Я и Кирилл Семёнов. Он, кстати, всем командовал. Еще поляк, Игнаций Ярош. Два амера, Гарри Джейкобс и Лестер Бредли. И один макаронник, Фаусто Пагано который. Ты его знаешь, он забойщиком скота работает. Остальных, наверное, тоже знаешь. Это всё.

Записав имена, я убрал ручку и блокнот, подошёл к Стасу и схватив его за руку, провёл приём. Оказавшись лежащим на полу с болезненно вывернутыми локтевым и плечевым суставами, он почти плача заверещал:

— Боков, ну ты же обещал! Ты же обещал, Андрюха!

Вывернув руку ещё сильнее и заставив Стаса замолчать, я сказал:

— Он обещал и обещание сдержал. Но ты про меня забыл, Стасик. Я тебе обещаний не давал. Всё честно…

Последующие пол часа прошли в суматохе. Трое сдались без боя. Это Стас Циммерман, Кирилл Семёнов и поляк Игнаций Ярош. Американцы, Гарри Джейкобс и Лестер Бредли забаррикадировались в одном из горевших складов и немного постреляли. Оружие они приготовили заранее, но нас это не испугало. Пообещали закидать гранатами и спустя минуту диверсанты сдались. С здоровяком-итальянцем Фаусто Пагано как с американцами не получилось. Нашли мы его на свиноферме. Бой он решил принять в одном из свинарников. Вояка оказался не ахти какой и получил пулю, которую выпустил Дима. Убивать Дима его не собирался, и целил в плечо. Попал. Фаусто Пагано, получив ранение, решил не испытывать судьбу и сунув пистолет себе в рот, нажал на спуск. Самоубийство было неудачным. Стреляя в рот, надо контролировать направление, в котором полетит пуля. Итальянец прожил ещё минут десять и умер от кровопотери. Спасти его было нереально. С диверсантами посёлка Заксенхаузен мы разобрались. Осталось разобраться с диверсантами остальных посёлков, а затем с чехом Милославом Шевчиком. Его достать будет сложнее. Есть вероятность, что через него сможем выйти на таинственного заказчика всех этих пакостей. Хотелось бы уже привет передать…

По дороге в посёлок Рог я решил подумать над действиями Светлого будущего и понять, чего они добиваются. Есть во всём этом какая-то тонкая нить, которую я пытаюсь увидеть, но не могу. Все эти диверсии — это мелочь. Создаётся впечатление, что они намеренно отводят нам глаза. Так сказать, хотят усыпить нашу бдительность. Усыпить, а затем нанести удар. И удар этот будет сильным и беспощадным.

— Что, если нас просто отвлекают? — спросил я у Андрюхи.

— Я думал над этим, — ответил он. — Только что думал. Диверсия сильно похожа на отвлекающий манёвр. Но зачем? Если Светлое будущее затевает масштабную акцию против нас, то мы узнаем об этом наверняка. Отправят по нашу душу армию? Не получится. О её приближении нам будет известно заранее. Везде есть глаза и уши. Мой информатор из Иерихона молчит как рыба. Опасаюсь, что его уже нет в живых.

— А много у тебя их? — спросил я.

— В Иерихоне один, — ответил Андрюха. — В Светлом несколько. Если против нас будет планироваться масштабная акция — будь уверен, что я об этом узнаю. Опасаться нужно, но без фанатизма. Светлое будущее показало себя и то, на что способно. Уверен, что будут другие диверсии. Надо подумать, как предотвратить их.