Полтора часа были не интересными, а вот сейчас, когда прибыли на стройку и увидели её масштаб, стало интереснее. И настроение заметно приподнялось!

С возвышенности пять-семь гектаров застраиваемой территории, которую перед этим тщательно очистили от всякой растительности, просматривались отлично. Примерно две-трети этого пространства были обычным складом, ведь множество строительных материалов лежало высокими стопками. Там были как бетонные изделия, так и металлоконструкции, и даже древесина. Но все было совсем не в таком количестве, которое мои глаза ожидали увидеть. И те небольшие фундаменты, что уже были поставлены в странном порядке, больше походили на небольшой строящийся посёлок, нежели на будущий командный центр. Или они решили всё упростить и возвести его в мини варианте? Нет, невозможно, просто нереально.

– Тридцать четыре фундамента, – первым посчитал Егоров. – Не знаю, что тут будут строить, но точно не командный центр.

Время шло, мы ехали, и место стройки постепенно пропадало из виду. Автобус перевалился через очередную возвышенность и наше настроение вновь изменилось. Упало до невозможности, самое дно пробило…

Командный центр строился, и строился он совсем не так, как хотелось бы. Реальность переплюнула ожидания…

Автобусы прошли грандиозную стройку краем, а затем, преодолев ещё одно небольшое возвышение, прибыли на место назначения, в так называемый строительный городок. В место, которому по количеству рабочих мог бы позавидовать даже муравейник.

Бокову повезло, его и ещё нескольких человек, которым тоже требовалась качественная медицинская помощь, сразу по прибытию на место забрала бригада самых настоящих врачей. Прилетели на машине скорой помощи, всех в неё погрузили и стремглав умчались в неизвестном направлении. Но ни меня, ни Егорова они вообще будто не заметили. И не удивительно, особый приказ сверху по наши души поступил, не требовалась нам никакая помощь, сами неплохо справлялись. Даже категорию рабства не изменили, как были в первой, так и остались. Дела…

Что стало с рабами второй и третьей категорий нам не было известно, автобусы с ними уехали в другое место. А вот нам, категории номер раз, не сказать, что совсем не повезло. Обращались со всеми предельно вежливо и даже жильё предоставили. Все до единого были заселены в добротный деревянный барак. С кроватями, одеялами-подушками, и стопками качественной и удобной одежды. Некоторые даже сомневаться, а рабство ли это, начали. А некоторые, среди которых был и я, пустой ерундой заниматься не стали, а занялись важным делом, отправились в душ. Народу было много, но и душевых кабинок целых полтора десятка в большой и чистой уборной обнаружилось. Эх, Основа-Основа, слишком уж хорошо ты к делу подошла. Слишком много у тебя всевозможных ресурсов…

Закончив мыться, я отправился искать Егорова, и нашёл его лежащим на верхней полке двухъярусной кровати. Удивительно, но почему-то окон в столь крупном бараке имелось ровно в количестве одного, и наша кровать стояла именно рядом с ним. И стояла она как-то обособленно. Ранее вроде бы всё иначе было.

– Сдвинул, что ли? – поинтересовался я, не зная куда деть пакет со старой одеждой.

– Ну да, сдвинул, – буркнул дядя Юра, даже не глянув на меня. – У окна мне всегда хорошо спится. Выспавшийся я работаю гораздо эффективнее, это факт. Всем от этого будет только лучше.

– Вот только некоторые этого не понимают и косырятся вообще не по-доброму. – Мною наконец-то был замечен контейнер для мусора, стоящий у выхода из барака и при этом максимально незаметный взгляду. Не поленился, сходил и выкинул и свою, и Егорова одежду.

И постоянно наблюдал многочисленные и косые взгляды остальных рабов. Никого из знакомых, всех наших отправили в какое-то другое место, а нас заселили с максимально странными типами. Одни негры и мулаты, белых вообще единицы. И было надо помнить, что всего народу в бараке ровно пятьдесят голов!

– А что им понимать? Одни копчёные и угольки, и все поголовно разукрашенные. Сброд, да и только! И если ты ещё ничего не понял, Никитка, то я открою тебе глаза. Твой знакомый берсерк всё это специально устроил, издевается он над нами таким способом. Но силён, сучара, я никак не успел в лесу на его появление среагировать!

– Твоя рука, так понимаю, уже в порядке? – я не знал, что со мной происходило, какой-то рассеянный стал, ничего не замечал вокруг. Вот только сейчас увидел, что у Егорова даже бинтов не осталось, снял за ненадобностью.

– Так сам всё видишь, зажило. Моя регенерация, как и обещал Росс, постоянно усиливается. И мне это нравится. Чем больше достаётся телу, тем активнее оно учится бороться со всякими повреждениями. Но до Миши мне далеко, он в этом просто Бог. Был…

– В теории он всё ещё может стать прежним. Но только в теории. Мне неизвестно, что сделала с его телом Основа, и что с собой сотворил он сам. Мои способности так же были заблокированы, но блокировка была не очень надежной, и кое-что постепенно возвращается. Не так быстро, как хотелось бы. И даже до тебя, дядя Юра, мне пока далековато.

– Не прибедняйся, Никита. Досталось тебе не слабо, в автобусе еле живой был, а сейчас уже скачешь как ни в чём не бывало. Твои способности возвращаются достаточно активно и меня это радует. Чем больше стресса, тем больше…. Так, а ведь я кажется начинаю понимать, в чём дело!

Спросить, о чём таком интересном догадался Егоров, я не успел, потому что в мою спину прилетел с достаточно высокой скоростью некий мягкий предмет, который даже без зрительного контакта было несложно идентифицировать как клубок одежды.

Обернувшись, я посмотрел сперва на кучу грязных вещей, которую в меня кинул здоровяк негр, а затем уже на самого негра и на английском спросил:

– Обронил, что ли?

– Поднял и выбросил! – уголёк принял вызывающую позу и стал довольно скалиться. Пятёрка чернышей-компаньонов, стоящих сзади, стали ржать как идиоты и при этом не забывать обзывать меня нехорошими словами. Детский сад какой-то, а не барак с рабами. Да-да, детский сад… Африканский!

– Нигеры тоже ошибаются! И бить их за это мы не будем! – оскалившись в ответ, я пнул сверток одежды и тот, как и было рассчитано, прилетел главному чёрному в лицо. С реакцией у него оказалось плохо, даже не попытался увернуться. А вот с мимикой было всё в порядке, ведь злиться, после того как осознал случившееся, он начал уникально.

Егоров, так и лежащий на кровати, решил высказаться касательно происходящего:

– Духу у нас с тобой, Никитка, в избытке, в этом я даже не на секунду не усомнюсь. А вот ресурсов маловато, вдвоем такую суету мы не осилим. Подумай многократно, надо или нет продолжать этот конфликт.

– Они считают, что я твоя шестёрка, дядь Юр. И хотят, чтобы и для них шестерил. Лучше сдохну, чем на побегушках у угольков буду. Скажи, мне на тебя рассчитывать?

В мгновение оказавшись на ногах, Егоров встал рядом со мной и, болезненно стукнув меня по спине, выдал:

– Если ещё раз спросишь что-то подобное, то я изобью тебя до смерти, Ермаков! Уяснил? Если да, то просто кивни.

Продолжая играть в гляделки с главным негром, я медленно кивнул.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Егоров. – Уяснив одну мудрость, уяснишь и другую. Если драка неизбежна, то бей первым. Поехали!

Шестеро на двоих – это был бы довольно неплохой расклад, потому что дядя Юра минимум семерых стоил и мог бы справиться с проблемой даже в одиночку. Но мы были уверены, что остальные рабы в стороне не останутся и тоже вмешаются. Мы были уверены, что нам хана. Не сомневались в этом, но всё равно начали драку! И, надо удивиться, реальность превзошла ожидания…

Молниеносный рывок Егорова был встречен негром с критическим для него опозданием и всё, что успел сделать чёрный, это удивиться. А затем его челюсть «соприкоснулась» с быстрым и белым кулаком. И результат этого столкновения все, кроме обладателя челюсти, услышали отчётливо. Хрустнуло столь сильно, что я даже зажмурился, ведь столь неприятен и знаком был этот звук.