– Соглашусь, – тоже не очень громко ответил я, а затем спросил: – И мне почему-то кажется, что раньше мы с ним пересекались. Ты что скажешь, знаком тебе этот дядя?
– Нет, точно не знаком, такого не забудешь. Блин, ну и широкий же он, удивительно даже, я таких плеч при таком телосложении никогда не встречал. И он выше меня, а я метр восемьдесят три, если что!
– Ты прямо любуешься, Сань, заканчивай.
– Ну да, любуюсь. Ну ты не подумай, тут чисто белая зависть, мне бы такую физику. Эх…
Я был полностью расслаблен и даже в мыслях не мог предположить, что нас решиться кто-то атаковать. А вот моё подсознание совместно с рефлексами было готово ко всякому и среагировало как надо. Уши только уловили знакомый звук, а мышцы уже сработали, бросили тело на Землю.
И падая я видел, что помимо меня на звук выстрела из гранатомёта среагировал лишь Николаич. Но ему это мало помогло, потому что находился почти рядом с японским БТР, который и стал целью реактивной гранаты.
Удар, огонь, боль – мне снова не повезло…
Потеря сознания была кратковременной, потому что, очнувшись я почувствовал, что меня кто-то куда-то тащит, а вокруг много пламени и сквозь гудящий заслон звуковой контузии слышны слабые звуки выстрелов.
Только полный идиот, будь он на моём месте, не понял бы, что на нас напали. Пока что неизвестно, каково число атакующих, но то, что у них есть гранатомёты, очевидно даже для дебила. Минус БТР и БРДМ-2, обе машины представляют из себя большие горящие железяки. Дымят знатно, шины уже занялись пламенем, да и топливо в стороне не осталось, полыхает будь здоров.
Остальным машинам так же досталось, но не сильно, скорее всего не было прямых попаданий, ударной волной лишь немного повредило. Да, не следовало нам кучковаться.
Тряска головой не осталась незамеченной, Саня прекратил тащить меня волоком и, практически усевшись на мою грудь, начал орать:
– Ермак, ты как? Выжил? Нас расхлестали! Расхлестали нас, Ермак! Всё, это хана, нам всем хана…
Не знаю, сколько раз он готов был повторять одно и тоже, но мне хватило пары секунд, чтобы начать действовать. Скинув Бодрова с себя, занялся осмотром головы и пришёл к выводу, что ей снова досталось. Прилетело чем-то тупым, возможно какой-нибудь деталью экипировки кого-то из бойцов, пятёрка во главе с Николаичем ведь возле БТР стояла, вряд ли кто-то из них мог выжить.
Разговаривать с Бодровым не стал, потому что он хоть и не терял сознания, а контужен, похоже, похлеще меня, сам себя не слышит. А вот осмотром поля боя занялся незамедлительно и понял, что всё не так уж и плохо. Отряд, даже лишившись командира, быстро распределился на местности и занял выгодные позиции. Враг, напавший неожиданно, подавлен многочисленным огнём. Живём. С потерями, но живём!
Медик, дядька лет пятидесяти, пытался найти что-то среди горящих машин. Увидев меня и оценив состояние моей головы, он ни сказав ни слова начал оказывать помощь. Кровь не сказать, что хлещет ручьём, но идёт всё-таки прилично, поэтому остановить её не помешает, в этом я с ним полностью согласен.
Прилично налив в рану чего-то ядрёного, заставившего меня непроизвольно скрипеть зубами, он принялся бинтовать мою голову через подбородок. Действовал быстро и было заметно, что подобное проделывает не впервые, поэтому спустя несколько минут вся необходимая мне помощь была оказана. Убедившись, что Саня внешне цел и невредим, медик удалился заниматься другими ранеными.
– Вот вам и методы… а ещё говорили, что я интересно работаю… сами как глупо подставились… много не значит безопасно… – бормоча всё это я заставил себя подняться. Взрыв немного откинул нас, а затем Саня ещё метров на десять оттащил меня от пожара, но этого всё равно недостаточно, печёт знатно. Надо заставить себя отойти, даже смотреть на горящие машины выходит с трудом. Так, а там что, неужели шевеление? Нет, не может быть! Или всё же…
Движение всего лишь в метрах пяти от знатно полыхающего БТР и вправду имело место быть. Человек, придавленный парой трупов и какой-то железякой, начал подниматься. Сразу у него это не получилось, сказалось плохое состояние. Но, после примерно пары секунд борьбы с препятствиями и последующей победы над ними, выживший сумел поставить своё тело вертикально. А затем, будто не замечая жара, он побрёл в нашем с Саней направлении. Качался при этом знатно, и казалось, вот-вот завалится, но нет, всё же не падал и, кажется, каждый новый шаг делал увереннее предыдущего.
– Широкий! – воскликнул Саня, округлив глаза до размера теннисного мяча. – Выжил! Ермак, широкий выжил!
И это было правдой, Николаич каким-то неизвестным нам способом умудрился уцелеть вопреки всему. Узнать его, конечно, получается с трудом, обгорел знатно и если бы не уникальное телосложение, то легко можно было бы спутать с любым другим бойцом.
Медик, не успевший удалиться далеко, при виде обожжённого тут же бросился оказывать помощь. Николаич, увидев намерения, отмахнулся от него словно от мухи и, будто вообще не чувствуя боли, начал осматривать поле боя.
Только сейчас я заметил, что стрельба вокруг полностью утихла. Отряд держит оборону, за каждым пулемётом, даже установленным на мою Ивеко, сидит боец, но не раздаётся ни одного выстрела.
И это радует. Это значит, что врагов не осталось. Они либо уничтожены, либо отступили. Надеюсь, что не последнее…
В самое неподходящее время из-за холма показалась Шишига Зубаря. Наши решили броситься нам с Саней на помощь. Видимо они наконец-то увидели дым от горящих машин. И сейчас, судя по тому, как резко были развёрнуты пулемёты на крышах броневиков, старина ГАЗ будет уничтожен. Я даже кричать не стал, потому что знал – нет смысла, меня просто не послушают…
Ситуацию спас Николаич. Он, не смотря на своё не очень хорошее состояние, заметил появление Шишиги практически первым и, подняв руку вверх, каким-то жутким, словно могильным голосом прорычал:
– Не стрелять, это свои…
И тут же послышалось бормотание Сани:
– Реально терминатор какой-то…
Шишига подъехала осторожно, были хорошо видны лица Зубаря и Макса, они ожидали всякого, но стоило им увидеть меня и Саню, как напряжение тут же слетело. Поняли, что опасности нет.
Боков, первым покинув машину, почёсывая бороду сказал:
– Вижу, что без нас тут многое успело произойти… Ермак, ты не прекращаешь удивлять…
За спиной Андрюхи начали собираться остальные. Я не увидел женщин. Значит им хватило ума оставить их в нашем наспех поставленном лагере. И ещё с ними, как понял, остался Булат Мусин и Пашка Кузнецов. Остальные, включая Витю, здесь. Чувствую, что будет много вопросов…
Спустя пол часа был проведён полный разбор полётов. С нашей стороны потери оказались большими, двенадцать человек погибшими, трое тяжелораненых, почти два десятка легких и минус две единицы техники. Николаича и меня записали в тяжелые. Третьим тяжёлым в нашей компании стал боец с позывным Амур.
Увы, но у врага потерь было значительно меньше. Враг сработал хитростью. В машинах, которые якобы гнались за нами, было всего по одному человеку и выполняли они роль дичи, так у них было запланировано изначально. А вот пять человек, сидевших в засаде, уже выступали в роли охотников. И они, увидев БТР, почему-то не стали сразу уничтожать его, хотя тот не церемонясь разнёс две их машины в клочья. Скорее всего водилы успели доложить о размере нашей колонны по рации, вот и весь ответ. А затем вся наша колонна попала в засаду.
Только одно можно назвать настоящим чудом – у бандитов было всего два гранатомёта и по одному выстрелу к ним. Две реактивные гранаты были затрачены на БТР и БРДМ-2. Будь у них в наличии хотя бы вдвое больше боеприпасов, то расклад был бы намного хуже. Глупость и везение сработали одновременно. Как итог – враг потерял значительно меньше…
И совсем забыл про удивительное – живучесть Николаича. Дабы не ходить вокруг да около решил побеседовать с ним лично, но ответов на вопросы не получил. Но даже без этого могу сказать многое. Не прост этот дядька, совсем не прост, многое скрывает, очень многое. Обычный человек на его месте должен орать от боли, больше половины тела сплошной ожог, и степень ни разу не первая. А если говорить о спине и затылке, то там дело хуже всего, от одного вида жутко становится. Нет, тут дело совсем не чисто, человек либо не чувствует боли, либо я затрудняюсь ответить…
