Рагхар, потеряв к врагу интерес, направился к нам. Берсерк Крарг, прорычав что-то на своём языке, слегка поклонился мне и взял резкий старт. Попросту говоря, решил свалить. Куда, зачем и почему, остаётся только гадать.

– Что происходит? – это был первый вопрос, который я задал Рагхару.

Берсерк, пожав плечами, ответил:

– Не знаю, но очень хотел бы знать. Меня, как и вас, Старейшины приговорили к смерти. Сегодня они пролили много крови и продолжают проливать её. Боюсь, что это конец. Наша долгая игра в прятки заканчивается. Скоро прятаться будет некому…

Плохо сдерживая эмоции, я начал сыпать вопросами. Голос почти сорвался на крик:

– За что? За что нас и тебя приговорили к смерти? Ты можешь ответить мне на этот вопрос, Рагхар?

– Возможно, что да, но я не уверен в том, что ответ будет верным, а пока нет уверенности, нет и смысла его озвучивать. Человек, я такая же пешка, как и ты, мы все пешки, и что-то подсказывает мне, что Совет Старейшин тоже пешка. Будь всё иначе, будь мы к этому готовы, раскола бы не случилось. Кто-то сильный в данный момент уничтожает Совет Старейшин. Чувствую их гибель и ничего не могу поделать – не в моих силах остановить происходящее… Никита, хватит терять время, иди к Угрху и говори с ним, пока он жив. Поспеши, он может дать много ответов, которые нужны и тебе, и мне…

Рагхар ошибается – ответы нужны лишь ему. Мне они без надобности, потому что уже известны. Плохо, что я пока что не знаю об этом…

Тяжёлое дыхание подобно землетрясению. Угрх лежит в траве, его грудь пробита стрелой навылет. Он ещё жив, борется, но это ненадолго. Почему-то я уверен в этом. Знаю, что скоро старый друг умрёт на моих руках. Сколько же всё-таки воды утекло с той, первой встречи, которая случилась в пещере. Мы прошли многое, время после всего пережитого растянулось, уподобилось вечности, стало казаться, что я и Угрх знали друг друга всегда, с начала зарождения мира.

– Я вижу твои эмоции, человек, и мне больно… – Угрх говорит тихо, почти неслышно. По-другому не может, потому что начнёт хрипеть.

Я не знаю, каково это, но уверен, что с дыркой в груди разговаривать сложно.

– Оттягиваю неизбежное, человек, но надолго меня не хватит, – продолжил говорить разумный медведь. – Задавай вопросы, они должны быть правильными. На правильные вопросы будут правильные ответы. Повторяю, мне больно видеть твои эмоции. Ты разбит, твоя жалость ко мне искренна, сердце наполнено болью, оно не может смотреть на то, как умирает друг. Никита, ты был обманут, я тебе не друг. Ты был лишь инструментом, который помог нам достичь цели. Задавай вопросы, человек, и помни, что они должны быть правильными.

Только что я был готов сесть на землю, положить голову Угрха на свои колени и говорить с ним до последнего, пока не остановится его сердце, но всё изменилось. Я услышал то, что никогда не хотел слышать, но о чём не единожды думал. Множество раз мой разум пытался гнать мысли о возможном предательстве прочь, но они возвращались, терзали, мучали совесть. Моя уникальная наивность уже не раз подводила, я слишком доверчив, поэтому, даже предполагая предательство, всегда чувствую себя неловко, будто не меня могут предать, а я сам предатель, потому что допускаю подобное в мыслях.

– О чём ты, Угрх? – встав на колени, я склонился над медведем и посмотрел в его затуманенные глаза, которые совсем скоро затянет пеленой смерти.

– Ты задал неправильный вопрос, Никита, но я отвечу на него. Я пытаюсь сказать тебе, что ты был использован. Ты всё ещё не понял этого?

– Понял, но не хочу верить в это. После всего, что мы вместе прошли, мне казалось, что предательство невозможно…

– Нет, Никита, ты не прав, тебя никто не предавал. Где ты увидел предательство? Почему ошибаешься вновь?

– Я понял сказанное по-своему. Использовать человека – разве это не предательство?

– Нет, не предательство, никто не предавал тебя…

Тень заслонила и меня, и Угрха. Исполин Рагхар пришёл бесшумно и тихо прорычал:

– Угрх, у тебя мало времени, но ты так ничего и не рассказал. Говори, этот несчастный вправе знать правду.

– Я не успею рассказать, Рагхар. Ты знаешь, что не успею. Помоги мне в последний раз, убей меня. Взамен я отдам тебе всю свою память.

Ничего не понимая, я посмотрел на берсерка. Прошли долгие пять секунд, и он, кивнув, сказал:

– Я согласен, это равный обмен. Открой своё сознание, заберу твою память безболезненно.

– Уже открыл, забирай, – облегченно выдохнув, сказал Угрх. – Спасибо тебе, Рагхар, ты сделал правильный выбор…

Взгляд берсерка затуманился, но лишь на мгновение, чтобы затем стать прежним и наполниться яростью. Глядя на Угрха с презрением, он взревел:

– Вы обманули меня!

Умирающий спокойно напомнил:

– Ты обещал, Рагхар, поэтому не тяни с обещанным. Что делать с полученными знаниями, решать тебе. Убей меня, скорее. Ты знаешь мою боль, я не хотел, чтобы так вышло, поэтому прошу – убей.

– Я убью Росса! – Рагхар обнажил свою гигантскую саблю и зачем-то начал размахивать ею. – Убью его, а затем всех, кто причастен к этому!

Угрх, с трудом качнув головой, прохрипел:

– Ты в своём праве. Я лишь предупрежу тебя – Росс опаснее, чем думаешь. Даже тебе, лучшему из лучших, не справиться с ним. Предупреждение – уже оружие…

Ленивое движение, и сабля погрузилась в грудь Угрха. Вошла чуть левее, в то место, где находится сердце, совсем рядом с оставленной стрелой раной. Стрелок промахнулся совсем немного, повредив вместо самого важного органа лёгкие и позвоночник. Рагхар не промахнулся, убил наверняка.

Я устал – это всё, что могу себе сказать. Думал, совсем недавно думал, что всё исправлю, что смогу победить зло. А теперь думаю, а было ли оно? То, что считал злом, с чем боролся, существует ли вообще? Не могу ответить, путаюсь в мыслях, не понимаю происходящего и всего, что было до. Одно лишь знаю – шанс всё изменить упустил, второго такого не будет.

– У тебя не было и первого. – Берсерк сел рядом со мной и принялся чистить саблю пучком травы.

– Что? – я услышал, что сказал Рагхар, но всё равно переспросил.

– Прочитал твои мысли. Ты считаешь, что у тебя был шанс всё изменить. Это не так. Никита, тебя использовали, ты был лишь инструментом в руках своего деда, Михаила Росса. Получив воспоминания Угрха, я вижу, что проделанный тобой путь удивителен и полон удачи. Не бывает так, удача не может быть вечной, дед множество раз помогал тебе. Нас всех обманули, и сделал это известный тебе человек. Невозможное случилось…

– Угрх всё знал? – я посмотрел на мертвеца и мысленно начал проклинать его. Предатель, другого определения его поступкам попросту нет.

– Он не предатель. – Рагхар устало качнул головой. – Не обижай его, нет на плечах Угрха вины перед тобой, потому что он ничего не знал и даже не догадывался. Осознание того, что было сотворено при его помощи, пришло к нему слишком поздно. Осознав всё, Угрх выбрал смерть. Его сгубили наивность и жажда мести.

– Не понимаю… – Посмотрев на Рагхара, я не нашёл в его глазах ответов. Попросил дать их: – Расскажи мне всё. Уверен, ты знаешь многое.

Кивнув на саблю, Рагхар сказал:

– Этим оружием я убил многих. Сегодня особенно…

Человек материализовался прямо из воздуха, и Рагхар тут же превратился в смертоносный вихрь. Удар саблей должен был разделить человека надвое, но оружие не нашло цели, остановилось в считанных сантиметрах, словно наткнулось на невидимую, но при этом непробиваемую преграду. Трудно не заметить безумного напряжения берсерка. Впервые в его глазах читается то, чему там прежде не было места, – страх. Рагхар, возможно, впервые в жизни, испугался.

То, к чему так долго шёл, наконец случилось, я встретился со своим дедом. Михаил Росс пришёл, если можно так сказать о его эффектном появлении. Странно, но я ничуть не удивлён. Даже тот факт, что выглядит дед не старше меня, воспринимается не как нечто фантастическое, а как что-то обыденное, не заслуживающее внимания.