– В прицепе он, а прицеп в гараже… – буркнул Росс. – Не будет тебе, Никита, помощи от мишки-знахаря.
– Дядь, может, тогда ты осмотришь? – попросил я. – Посвети зажигалкой, погляди, как там дела, а то совсем ногу не чувствую, будто нет её.
– Нельзя огонь, от пламени зажигалки кислород выгорит быстрее, а его и так почти нет, так что терпи. Видел, что ты наложил жгут, значит, от потери крови не умрёшь. Да и не так страшна рана, всего лишь голень, мне посильнее доставалось, выживал. Терпи, племянник, смерть нас в случае неудачи ждёт одинаковая.
Рана, говорит, пустяк… С каким удовольствием я сейчас отдал бы её Россу, он даже не представляет. Жаль, что этим поменяться нельзя. Попытаю счастья у последнего живого, у Бокова, может он посмотрит. Пана ещё можно попросить, но от того толку мало, головы нет.
– Андрюх, не посмотришь, что у меня с ногой?
– П-п-посмотрел б-бы, д-да н-н-н-нем-м-м-могу, з-з-замёрз!
Что-то запамятовал я, Боков же совсем голый, даже трусов на нём нет, а в склепе этом далеко не Ташкент, скорее Норильск.
– С Пана одежду можно снять, – предложил я. – Ему она без надобности, а тебя от пневмонии спасёт, пользуйся моментом.
– С-с-с-с трупа не буду! – выпалил Боков.
– Твоё право, но помни, тёпленьким и в одёжке покойника всяко лучше, чем гордым, холодным и голым. Не уговариваю, констатация факта.
Шуршание не заставило ждать, Андрюха внял моим советам и пополз «шопиться». Зубной цокоток, исходящий от него, куда-то подевался. Движение согревает – вот ответ.
Угрх стучать перестал, слышны только хрипы. Не помирает, надеюсь.
– Почему рухнул дворец? – спросил «мародёр», шурша снимаемыми с покойника шмотками.
Я ответил максимально развёрнуто:
– Потому что мы пытались договориться с твоими друзьями, помогли им, а они в ответ на это начали бить по нам пушкой, приделанной к корыту под названием «Рено ФТ». Дворец слабоват, строители с бетоном накосячили, да и кореша твои чем-то мощным в начале боя верхний этаж разрушили, так что итог не заставил ждать: пушка танчика поставила окончательную точку в жизни дворца. Пал, как глиняная хибара в сильный ветер.
– Мои друзья должны были спасти меня. – Боков изменил тон голоса до недовольного. – Ты врёшь, они не могли разрушить дворец. Не стали бы делать этого, пока не убедились в моей смерти. Может, его Пана братки взорвали?
Росс вмешался как всегда вовремя:
– Нет, Андрей, это были твои друзья, Никита пытался договориться с Максимом, но тот упёртый, чепуху молол.
– Мои друзья могут вести себя неадекватно, это частое явление в подобных ситуациях, но среди них есть человек, который всем адекватным адекватный, и зовут его Максим. Что-то не сходится, мужики… – пара секунд молчания, и более мягкий тон от Бокова: – Это не наезд, если что, я благодарен вам за спасение, просто разобраться хочу, вдруг вас обманули…
– Нет, не обманули. – Я зачем-то помотал головой, хоть этого никто не видит. – Дворец разрушили твои друзья, и именно с ними я говорил. Голос Макса знаю, у Бодрова, Нугуманова и Мусина голоса другие, не перепутаешь, все мне отлично известны…
– Постой! – пришло наконец-то время, в голове Бокова нарисовался вопрос: – Откуда вы знаете меня и моих друзей?
Я тихо посмеялся, а затем загадочно сказал:
– Мы всё знаем, даже про план свержения власти Пана, который вы хотели осуществить в ближайшее время, нам известно. Мы здесь не просто так, пришли помочь, но получился обратный эффект, кто-то идиотом оказался. Или идиотами…
Объяснять всё подробно не пришлось, спасибо Угрху, всё внимание на себя отвлёк. И обрадовал, даже настроение поднялось!
– В метре от стены есть пустота, она довольно большая, но попасть в неё из этого помещения невозможно, параллельно проходит. Придётся прорубать проход, а это не так просто, потому что нет инструмента. Рукотворный камень прочности невысокой, но когтями я его не возьму, сломаться могут. А если и попытаюсь, то моих возможностей хватит ненадолго, много переломов, тело не слушается…
– Покажи, где это место! – Росс оживился. – Показывай, Угрх, я готов грызть бетон!
Дядьку не поддерживаю, на такие жертвы пойти не готов, поэтому сразу обозначу свою позицию:
– Я пас, грызите без меня, но морально поддержу…
Отмазаться не получилось, даже ранение в ногу не убедило Росса в моей недееспособности. Усадил меня у стены, дал в руки какой-то молоточек, недавно служивший инструментом пыток, себе взял что-то похожее, и пошла работа. Радует, что бетон дерьмовый, крошится от минимума усилий, но мечтать о ломике и кувалде не прекращаю, с ними было бы быстрее раз в десять.
Работали минут пять, а показалось, что час прошёл. Дыра увеличилась, но до прохода ещё далеко, до половины примерно углубились. Угрх и Боков ждут молча. Понимают, что зависят от нас, не мешают, кислород не тратят понапрасну. Слабость какая-то нехорошая навалилась, и ощущение пустых лёгких, сколько ни вдыхай, не покидает уже минуту. Неужели это конец?
– Дядь Вов, меня начинает вырубать… – я решил, что лучше предупредить об этом заранее. – В сон клонит, руки свинцом налиты, грудь пустая…
– Углекислый газ тяжелее воздуха, – рассказал уже известный факт Боков. – Никита работает ниже всех, он скоро попросту уснёт. И может больше не проснуться…
А вот это зря сказал, мне и так нехорошо, веки по тяжести соперничают с пудовыми гирями, секунда и закроются. Ну всё, пора засыпать, сопротивляться больше нет сил, ухожу. Мишка чего-то зарычал, да так грозно! Эх, быстро стих его рык, я уже во снах, прощай жизнь, да здравствует лёгкая смерть…
* * *
Неужели выжил?
Не верится, шансы были низки как никогда, даже побег из Иерихона в несуществующем будущем не сравнится со склепом, вероятность не та, но повезло. Снова…
Открыв глаза, понял, что лежу на кровати, но не в жилом помещении, а в каком-то гараже. Людей поблизости не вижу, головой шевелить, а, тем более, другими частями тела, не хочу, но языком всё же поработаю. Спрошу:
– И кто виновник этого чуда? Кто вытащил меня из той могилы?
«Я отказываюсь отвечать, потому что информацией не обладаю. Не было в сознании тебя, не было и меня».
Хах, Всезнайка, даже соскучился. Позже побеседуем, сейчас не до этого, слышу шаги двух человек, спешащих ко мне.
Первая Маша, зайка моя, обнимать и целовать кинулась. Вторая Пилюлькина, врачевательница подстреленных задниц, Оля Баркова, доктор экстра-класса, одна такая на весь белый свет. Ух, как смотрит, взглядом прожигает!
– Машуль, подожди немного, пообщаюсь с Айболитом. – Я посмотрел на Баркову и грозно спросил: – Тётя Оля, какого чёрта вы творили?
– Какого чёрта, говоришь? А как же благодарность за спасение? Ты же умер, Ермаков, но я тебя вытащила, дышишь только потому, что тётя Оля успела.
– Остальные где? Росс и Боков, с ними всё хорошо?
– Не совсем, твой Росс нарвался и получил, нечего в драку с численно превосходящим противником лезть. С Боковым лучше, он хоть и натерпелся от Пана, но ходить способен.
– Росс получил от ваших? – я начал смеяться. – Не верю! Дядю Вову даже десяток бравых ребят быстро не успокоит, а ваши точно не бравые. Ходить Боков, значит, может, а Росс, получается, нет? Сколько ваших теперь не способны к передвижению, не подскажешь? Все, или кто-то остался? Пусть боятся, потому что, когда на ноги встану я, остатку недобитых Россом понадобится срочная госпитализация, буду бить без пощады, до переломов и вероятного членовредительства. Уточню – ты и Рая можете не бояться, женщин трогать мне моральные принципы не позволяют.
– Оставлю вас. – Оля указала Маше кивком на меня и попросила: – Успокой его, или я за себя не отвечаю, в лучшем случае попу ему наскипидарю, а в худшем кастрирую…
– Оленька, не злись. – Голос вроде Макса Ефименко, но какой-то не такой, будто язык у него распух. Пчела, что ли, укусила? Находясь где-то сзади меня, он попросил: – Дамы, оставьте меня с Никитой наедине, нам нужно кое-что обсудить.
