– Валерий Алексеевич, ну, вы чего, совсем не бережёте себя, опять свои гири тягали, вам же нельзя!

Младший лейтенант Анатолий Зверьков попытался поднять подполковника, сидящего на полу спиной к стене с до ужаса бледным лицом, но не смог и хотел уже бежать за помощью, но был остановлен тихим рыком:

– Стоять! Толя, я разве просил мчаться за помощью?

– Так вы… вон… бледный… – запинаясь вымолвил молодой офицер. – Надо доктора, вдруг что не так с вами, я же себя не прощу!

– Лучше помоги мне встать, Толя. – Герасимов протянул руку и, дождавшись, когда Зверьков ухватится за неё, начал вставать. Младшему лейтенанту, чтобы не упасть на старшего, пришлось приложить немало усилий. Если бы не стенка, на которую полковник опирался второй рукой, всё закончилось бы провалом.

– Жиром заплываю я, Толя, – огорчённо рыкнул Герасимов, пытаясь успокоить дыхание. – Сто семьдесят килограммов во мне уже, всё мне запрещено, даже гири свои любимые уже не могу тягать. Сердце и пуля, будь они неладны.

– Толстым вы не выглядите! – Зверьков, не умеющий врать, всегда говорил правду и Герасимов это хорошо знал. – При вашем то росте и ширине. Мощный вы, товарищ полковник, но точно не толстый. Майором когда были, сколько весили?

– Сто тридцать, сто сорок, больше никогда не позволял себе. Эх, возраст, с каждым годом всё хуже себя ощущаю. Забрала война молодость мою, не вернёшь ничего назад… – Герасимов, мысленно заставив себя взбодриться, посмотрел на две гири, стоящие на полу у окна. – Эх, подружки, похоже, что и с вами пришло время прощаться. Сегодня же подарю кому-нибудь. Толя, хочешь тебе подарю?

– Мне? – удивился Зверьков. – Я, товарищ полковник, чуть больше этих четырёх пудов вешу, не по размеру будут, мелковатым вышел. Разве что в деревню увезу, матери отдам, пусть капусту ими прижимает в кадках, но вы, думаю, не рады будете этому. Лучше Гаджиеву подарите их, он подарку, тем более от вас, сильно обрадуется.

– Хорошо, пусть будет по твоему, – буркнул Герасимов, и, пристально посмотрев на младшего лейтенанта, спросил: – Чего пришёл-то? Я тебе что велел?

– Велели не спускать с Михаила Росса глаз! – отчеканил Зверьков. – И я не спускал, всё как учили делал. Моя вахта прошла, меня Корнеев сменил, а я тут же к вам, докладывать.

Полковник, дойдя до кровати, устало сел и сказал:

– Докладывай тогда.

Младший лейтенант, набрав в грудь воздуха, заговорил быстро и чётко:

– Росс, как и прежде, слонялся по штабу и внутреннему двору, на улицу не выходил. Периодически контактировал с младшим офицерским составом, интересовался новостями, не более. Так было до обеда вчерашнего дня, а затем, в библиотеке штаба, Михаил наткнулся на старшего прапорщика медсанбата Нину Кузнецову и, в ходе знакомства с ней, вёл себя очень странно. Растерянность и смущение, это в двух словах. Росс ведь сама невозмутимость, а тут всё строго противоположно было.

– Прапорщик Кузнецова? Я такую не знаю, откуда она в штабе? – поинтересовался Герасимов, массируя грудь в районе сердца.

– Медсанбат, говорю же. После случившегося в бункере оставил кто-то её здесь зачем-то, в библиотеке всё сидела она, безвылазно, конспектировала, преимущественно медсправочиники. Всеми сферами медицины интересуется, умная девушка.

– Умная, говоришь? Росса до смущения довела. Должно быть и красивая? Что о внешности её скажешь, Толя?

– Обычная, таких много. Писанной красавицей точно не назовёшь. Машка моя, вон, намного интереснее выглядит. Эта строгая какая-то, вид отталкивающий у неё, взгляд умный шибко, черты лица резкие.

– Достаточно, Толь. Дальше что было?

– Росс на свидание её пригласил, во дворе штаба гуляли они, весь вечер и ночь. Только с рассветом расстались. Через окно за всем наблюдал я, не знаю, о чём они беседовали, но, судя по их лицам, ещё свидания будут. Любовь у них, товарищ полковник, это я вам как знающий говорю.

– Где Росс и Кузнецова в данный момент? – Полковник встал, взглядом сказал Зверькову следовать за ним и пошёл к выходу из комнаты.

– Кузнецова у себя, в комнате которую ей отвели, спит она. Росс на тренировке у Семёнова. Наблюдение продолжается, Корнеев меня сменил.

– Это хорошо. – От голоса Герасимова по коридору пробежало короткое эхо. – Ты можешь быть свободен, Толя. Иди, отсыпайся.

– Слушаюсь, товарищ полковник!

* * *

Герасимов вошёл в кабинет генерал-майора Долинина настолько тихо, что остался незамеченным для присутствующих.

– Вы, Пётр Семёнович, мне этого паренька, Росса, издевательства ради отправили? – активно жестикулируя, возмущался инструктор по военной подготовке, полковник Мальцев, которому нынче исполнилось не много не мало, целых шестьдесят пять лет. – Чему мне его учить? Он сам кого хочешь научит, какого направления не коснись, всё знает, всё умеет!

– Что, совсем нечему научить? – спросил Герасимов и, пройдя к столу, сел на последний свободный стул. Подмигнув генерал-майору Долинину и кивком поздоровавшись с неизвестным ему генерал-лейтенантом, Валерий Алексеевич посмотрел на пожилого инструктора и поинтересовался: – Что насчёт ножей, Степан Викторович, вы ведь непревзойдённый мастер их метать, судя по слухам, неужто Росс и этому обучен?

– Валера, давай не будем, – махнул рукой полковник Мальцев, неисправимый брюзга. – Хочешь узнать каков ваш Росс в деле, сам пойди и проверь всё. – Хлопнув себя ладонью по лбу, Степан Викторович запричитал: – Ой, извини меня, медвежонок, запамятовал про здоровье твоё, не специально, старый становлюсь. Но не совру, малец ножи метать умеет не хуже меня, а может и лучше. А сколько всего остального может, будто с пелёнок готовили. Так и есть, наверное, да? Я бывалый, много всего на свете повидал, многих знал и знаю, но такого способного человека вижу впервые. Он же как настоящая копирка, ему что покажи, тут же повторяет, словно до этого не одну тысячу раз проделывал. Узлы, будут они неладны, сколько сил на изучение у меня отняли в своё время, а этот пацан, один раз посмотрев как я делаю, всё повторил! Говорю же, копирка он! Ух, гадёныш, потрепал мне нервы!

Генерал-майор Долинин искоса глянул на генерал-лейтенанта и сказал:

– Вы сами всё слышали, Глеб Прохорович, и сами всё понимаете. Учить Росса нет смысла, обучен всему, поэтому я решил перевести его на время в штат инструкторов, пускай полковнику Мальцеву помогает, заодно с частью группы познакомится. Если, конечно же, вы в итоге всё не проиграете. Моё мнение, интересно, вообще имеет хоть какой-то вес в этом вопросе?

– Ни моё, ни ваше, Пётр Семёнович, мнения ничего не весят. Окончательное решение примет Берия, мы лишь исполняем приказы. Я того же мнения, что и вы, если что. Здесь нам Росс гораздо нужнее, чем где-то там, за порталом, вне зоны досягаемости. Но, боюсь, не даст нам Лаврентий Павлович себе оставить его, слишком хорошо Миша Росс с единственным своим заданием справился. Лучшего кандидата, чтобы наконец-то закончить войну, нам просто не найти, поэтому отправится парнишка в портал, и будет для этого мира больше недосягаем.

– Стёпа и Валера, забыл вас познакомить, – сказал генерал-майор Долинин, кивнув в сторону генерал-лейтенанта. – Глеб Прохорович Мирошниченко, хозяйственное управление МГБ, назначен Лаврентием Павловичем главным по нашему интересному заданию. Прошу любить и жаловать.

– В последнее время генералов в штабе развелось, что крыс под свинарником, – буркнул старина Мальцев. – Всех имён шиш запомнишь, кавардак в голове уже. Когда нас уже в лагерь перебросят, Пётр Семёнович? На природе, если не знали, дышится хорошо. И думается, соответственно!

– Я тоже рад с вами познакомиться, Степан Викторович, наслышан о вас, вы в особых кругах чуть ли не легендой стали. – Генерал-лейтенант Мирошниченко, которому в конце прошлого года стукнул только сорок второй год от роду, лишь улыбнулся и, выйдя из-за стола, направился к полковнику Мальцеву. Протянув ему руку и, дождавшись, когда тот пожмёт её, он сказал: – Рад знакомству с Героем Советского Союза и, поэтому, не буду мучать вас, а скажу сразу. В лагерь вы, Степан Викторович, можете отправиться хоть сегодня, только попросите меня, и всё будет сделано максимально быстро и в лучшем виде.