До местной администрации от дома Ольги три минуты пешком. Находится она в трёхэтажном кирпичном здании, выкрашенном в белый цвет. У самой крыши большая вывеска, на которой написано на нескольких языках, что здание является администрацией. Рядом имеется парк площадью в пару десятков соток с прудиком и фонтаном. Забора нет, и это радует. Охраны тоже нет.

Карлос Алонсо встретил нас в дверях. На вид ему лет пятьдесят. Сильно смугл и черноволос. Аккуратно выбрит и подстрижен. Одет в белоснежные брюки, бежевые туфли и розовую рубашку с нежно-голубым галстуком. По-русски говорит отлично. Поприветствовав нас, повёл в кабинет, не забыв попросить секретаршу принести угощение для гостей и перед этим уточнив у меня, что буду пить.

Кабинет Карлоса нельзя назвать роскошным. Он простой, но уютный. Правда, сильно прокуренный.

Я и Ольга сели на простенький диван. Карлос сел в кресло и закурил трубку. Я ожидал сигару, но, видимо, с ними здесь напряжённо. Табак, забитый в трубку, если честно, пахнет жутко. Секретарша принесла угощение: тарелку с фруктами, тарелку с мясной нарезкой, вазочку конфет, мне чай, Ольге вино, а Карлосу коктейль. Не удивлюсь, если в основе коктейля лежит ром. Ром на Кубе любят.

– Я ждал, что вы придёте ко мне, – заговорил Карлос. – Если пришли, значит, Никита решил жить в нашем посёлке. Я очень рад. Честно! Двойка – лучшее место. Заксенхаузен и Рог мне никогда не нравились. Я говорил с Боковым, поэтому в курсе всего. Предложить могу не многое. Поглядите, может, что понравится. Только уточнить хочу: дома, принадлежавшие пособникам Пана, рассматривать будете? Их всего четыре. Лишившись хозяев, они автоматически стали собственностью посёлка.

– А что в них такого? – удивился я.

– Да ничего, – пожал плечами Карлос. – Я просто уточнял. Мало ли что. Предрассудки у людей всякие бывают.

– Мне без разницы, кто был прежним хозяином дома, – сообщил я. – И кто был хозяином до прежнего хозяина. Не суеверный.

– Тогда давайте так, – начал Карлос и полез в стол, продолжив говорить: – Мы как знали и сделали всю работу ещё вчера. Фотографий немного, но они хорошие и даже распечатанные.

Карлос вытащил из стола белую бумажную папку и протянул мне.

– Выбирай. Определишься и пойдём смотреть. Определишься и там, тогда сделаем документы.

Домов на выбор оказалось четырнадцать. Восемь из них по ту сторону реки. Их сразу отмёл в сторону. Осталось шесть, и из них только один у берега с видом на реку.

Дом одноэтажный, но с виду добротный. Из бруса и вроде новенький. Жилая площадь квадратов восемьдесят с небольшим. Участок соток десять-двенадцать, не больше. Имеется гараж, банька, беседка, небольшой огородик с плодовыми деревьями и дровяник. Решил не тянуть и отправиться на смотрины.

Вживую дом оказался лучше, чем на фотографиях. Построили его лет десять назад. Участок огорожен сплошным деревянным забором высотой в два метра и имеет хорошие железные ворота. Гараж из кирпича. Баня срубовая. Раньше дом принадлежал какому-то итальянцу, о котором больше года ни слуху ни духу. Если хозяин не появляется в течение года и не уведомляет о себе из других городов, то дома автоматически считаются собственностью посёлка. Хотя случаи разные бывают, но сейчас не об этом.

– Что скажешь, Никита? – спросила Ольга, когда я закончил осмотр. Всё это время она и Карлос сидели в беседке и о чём-то мирно беседовали.

– Нормальный домик, – ответил я. – Мне нравится. Главное, что у реки. Жилую площадь при желании можно увеличить. Снести этот дом и построить новый. Моё решение: беру.

– Хорошее решение! – обрадовался Карлос. – Дело за малым. Бюрократия. Думаю, что на всё про всё уйдёт не более часа. Возвращаемся в администрацию.

Спустя час я стал полноправным хозяином дома. Карлос выдал не только документы на право собственности жилья, но и новый паспорт. От Заксенхаузеновского, который сделал Уилкинс, он отличается. Похож на старый и, по словам Карлоса, стандартен. Тот, что выдал Уилкинс, можно выкинуть. Этот котируется почти на всём материке.

С денежным вознаграждением оказалось сложнее: чтобы его получить, я должен попасть в город Светлый и зарегистрироваться в Едином Банке. Счёт уже открыт, и деньги на нём лежат, но получение только после регистрации. В больших деньгах пока не нуждаюсь, поэтому решу проблему в ближайшее время. Заодно на город Светлый погляжу. Интересно же.

Пообедав с Ольгой у неё дома, я, скрипя зубами, занял у неё пару сотен кредитов и отправился в посёлок Заксенхаузен на старом Ниссане с неразговорчивым узбеком. Пора съезжать от Бокова и заселяться в собственное жильё.

Дорога предоставляет возможность подумать. Узбек не любитель давить на газ. Ниссан едет медленно. Разбитая подвеска стучит, как кузнечный молот. Того и гляди что-нибудь отвалится.

Я вернулся назад. В тот злополучный день, когда встретился с Машей и Старым из Тёмного будущего. Мысленно вернулся, конечно. Физически это невозможно. Время вспять не повернёшь.

Тот день изменил мою жизнь окончательно и бесповоротно. Всё могло быть иначе. Продолжать существовать среди людей в мире прежнем и ни к чему не стремиться? Нет, не по мне. Сейчас точно не по мне. Могу ли я сказать, что рад тому, что произошло? Да, могу смело сказать об этом. Я рад, что попал в новый мир, о котором и не догадывался. Мне он по душе. Видимо, я создан для него, а не для мира прежнего. В том мне было неуютно.

Так ли я представлял своё прибытие и первые дни? Нет, не так. Иначе. Не так насыщено событиями. Точно не пещеру, сделанную углеводородным червем, с пещерогрызом, до смерти напугавшим меня, и медведем по имени Угрх, удивившим меня. Я не представлял Мёртвый лес. Не представлял, что встречу англичан и вынужден буду принять в компанию ирландку Кейли. Я ничего этого не представлял и не предполагал.

Что я имею теперь? Не много, но достаточно. Для первых дней можно считать, что имею многое: друзей, девушку, собственное жильё и круглую сумму денег на счёте единственного банка в этом мире. Жизнь приятна, как ни крути.

Думая о том, куда вложить деньги, я не заметил, как мы приехали в Заксенхаузен и остановились возле дома Модеста Карандашова. Узбек получил честно заработанные сто кредитов и поехал по делам. В посёлок он приехал не ради меня. Я всего лишь выгодный попутчик. После того, как не стало Пана, много народу ездит туда-сюда. Жители посёлков договариваются о чём-то, известном только им. Дел стало на порядок больше. Бизнес поднимают.

Модеста дома не оказалось. Его жена любезно отдала ключи от Тойоты и спустя десять минут я был за рулём своей машины, в своей одежде и, главное! в больших солнечных очках, которые хоть как-то скрывают мою распухшую рожу.

Решил для начала заскочить к Модесту в администрацию и только после этого ехать в дом Бокова.

– Мне говорили, что твою морду намяли, но что так! Нехило тебя побили, Никита! – Модест, продолжая улыбаться, подошёл ко мне и обнял.

– Да, досталось малость, – улыбнулся я в ответ и вернул очки на лицо. – Но ничего, пару дней, и заживёт. Главное, живой. Ты, как погляжу, взялся за обязанности с тройным усердием.

Модест Карандашов теперь глава Заксенхаузена, и в посёлке всё меняется. Изменения начались с администрации. Больше в здании не будет отеля и жилых комнат. Всё, что когда-то принадлежало Уилкинсу, раздали населению. Кабинет главы посёлка перенесли на первый этаж и отвели для этого только холл здания, где до недавнего времени за стойкой ресепшена сидела губастая блондинка. Все остальные помещения попали под реконструкцию. С какой целью пока не знаю.

Четыре стола завалены горами папок и бумаг. Двое худых парней не старше тридцати что-то переписывают в ноутбуки, не забывая считать суммы на калькуляторах.

– Работа, работа и ещё раз работа, – начал рассказывать Модест. – Спасибо Уилкинсу: ещё пару недель порядка можно не ждать. Можешь представить – только двенадцать процентов дохода посёлка оставалось в самом посёлке, а всё остальное забирал себе Уилкинс. Ну и Пан, как без этого. Мы считаем и диву даёмся.