Группа Кравцова была небольшой, но слаженной. Егоров отличный стрелок и мастер рукопашного боя, якутский богатырь Батыров был мускулами отряда и забрал на себя роль полевого медика. Улыбчивый задира Стасюк отлично разбирался во взрывном деле, до войны он работал в шахтах Донбасса. Молчаливый и жилистый Лисицкий был первоклассным бегуном и снайпером.

– Заходим!

С командой раздался взрыв миниатюрной толовой шашки и тяжелая дверь из дуба раскололась надвое, пропуская штурмующих внутрь.

В тёмном проёме появилась рослая фигура немца, сбитая с ног ударом Кравцова, но майор тут же нырнул назад укрываясь от автоматной очереди. Спустя секунду Шмайсеру в глубине дома начали отрывисто подпевать пистолеты.

– Всё-таки прав, – зло подумал Егоров, рефлекторно вжимая голову в плечи от осыпавшихся на голову кусков штукатурки и древесной щепы. – Непростой домик!

Гранат с собой не было. Кравцов запретил брать, нужно было захватить хотя бы пару пленных живыми.

– Ждём, – словно читая мысли Егорова, одними губами прошептал Кравцов.

Через секунду раздался новый взрыв и стрелки переключили внимание на заднюю дверь давая возможность действовать первой группе. Молнией метнувшись к ближайшему врагу, майор выбил пистолет из его рук и ударил наотмашь, опрокидывая соперника на спины товарищей. Юре лишь оставалось оглушить потерявших равновесие фрицев и не дать им продолжить огонь. Спустя ещё секунду в комнату ворвались злые бойцы второй группы и щедро раздали тумаки пленным.

– Они нужны живыми, – глухо зарычал командир, приводя бойцов в чувство. – Вяжите их, а не убивайте!

Не отвлекаясь на поверженных немцев, Егоров проверил две оставшиеся комнаты в доме. Пусто.

– Я не понимаю…

– Я тоже, – всё ещё тяжело дыша после схватки, ответил Кравцов. – Их всего четверо. Где все мешки с продуктами, которые сюда привозили в течении недели?

– Подвал!

Догадка возникла одновременно. Хорошо замаскированный люк оказался в одной из спален под ковриком. Первым пошел Егоров. Луч фонаря выхватил небольшое помещение пять на пять метров, в центре которого на деревянном настиле лежало несколько мешков с крупой и большая корзина с яйцами.

– Нет, всё равно не сходится, – покачал головой Кравцов. – Или эти четверо жрут не переставая, или есть ещё скрытые помещения.

– Точно есть, – подтвердил Батыров, – они только за прошлую неделю сюда столько жратвы притащили, что этим рота питаться сможет.

– Ищем, – коротко скомандовал Кравцов.

Через пол часа Стасюк заметил движение воздуха за лестницей, ведущей в подвал. Механизм отпирания двери работал только при закрытом люке. Тогда лестница двигалась в сторону и в стене срабатывала замаскированная задвижка. Умно придумано. Человек, даже если полезет в подвал, всегда оставляет люк открытым. Психология!

– Нужно вызывать подмогу, товарищ майор, – с сомнением в голосе, сказал Батыров, осматривая широкий и очень длинный коридор, скрывающийся за дверью. – Мы только дом штурмовать собирались… А тут… даже не знаю, как назвать.

– И народу там… – подал голос Лисицкий. – Реально рота, не меньше.

Парни не были трусливого десятка, в СМЕРШ таких не берут. Но и дураков там не жаловали. Стратегия, тактика, трезвый расчёт – вот основы успеха контрразведчиков. Кравцов понимал, что парни правы, но видел и другую сторону монеты.

– Явку мы вскрыли и будем надеяться, что сигнал тревоги они подать не успели. Но и уйти просто так не можем, у логова может быть несколько выходов, – после недолгих раздумий, ответил майор. – Лисицкий, пулей в отдел, вызывай подкрепление. Можешь вломиться в любой дом с телефоном, если это ускорит выполнение задания. Стасюк остается охранять пленников и контролирует вход. Если кто то высунется кроме нас – стреляй на поражение. Егоров и Батыров со мной.

Чувствуя заварушку, бойцы забрали запасные патроны у Лисицкого и Стасюка. Последний оставил себе трофейный Шмайсер и пистолет.

– А вот сейчас бы гранаты не помешали, – тихо и с укором в голосе прошептал Батыров.

Кравцов молча зыркнул в его сторону и лейтенант отвел глаза. Кто же знал, что так будет? Знал бы где упадёшь, соломки бы постелил…

Коридор тянулся метров на триста, не меньше. В конце был тупик и деревянная дверь, обитая железными полосами.

– Ничего не видно, – сказал Батыров, со вздохом пытаясь найти щель в плотно подогнанных досках. – Добротная дверь.

– Зато слышно хорошо, – ответил Егоров.

Из-за двери действительно доносилась приглушенная преградой немецкая речь. Слов не разобрать, но интонации спокойные. Контрразведчикам в который раз повезло, атаку на дом они провели действительно чисто.

– Есть два варианта, – глухо прошептал Кравцов, намеренно “глотая” свистящие буквы в словах. – Или ждём здесь, или идём внутрь. На этот раз тихо зайти не получится.

– Тревоги пока нет, идти не вижу смысла, – твердо ответил Юра. – Нужно ждать подкрепление.

– Булат?

– Согласен с лейтенантом, никуда они от нас не денутся.

– Решение верное, – кивнул Кравцов и прикрутил яркость фонарика до минимума для экономии аккумулятора. – Будем ждать.

Ждать пришлось не долго. Спустя пол часа в глубине коридора появился тусклый свет. Вынырнув из темноты, Стасюк припал на одно колено, восстанавливая дыхание.

– Какого черты ты оставил пост? – зашипел Кравцов. – Что-то случилось?

– К дому… машина подъехала на разгрузку очередная… я их того… без шума снял… ух! – вытирая пот со лба, ответил Стасюк. – Мешок один вскрыл, а там в пшено закопано это…

Свет фонарика выхватил продолговатую капсулу, лежащую на ладони бойца. На плотно запечатанной сургучом крышке надпись на немецком. Не веря глазам, Егоров несколько раз перечитал надпись.

– Циклон Б… это что, тот самый?

Название самого знаменитого орудия казни в газовых камерах Третьего Рейха было на слуху у всех офицеров НКВД. Серебристые гранулы можно просто рассыпать в помещении и они в течении нескольких дней будут выделять в воздух пары сильнейшего яда – синильной кислоты, от которой будет беззащитно не только население, но и армия. Сначала появляется першение в горле, кашель, а когда концентрация яда в теле достигает оптимального значения, человек просто задыхается и в судорогах умирает мучительной смертью.

– Много там? – глухо спросил Кравцов.

– В мешке нашел с десяток таких, – ответил Стасюк.

– Они же это сюда грузовиками завозили. – Егоров с ненавистью посмотрел на дверь. – Там же этого… целые тонны могут лежать!

– И в любой момент эта зараза может оказаться на улицах города, – подытожил Стасюк. – Только я это, по другому поводу прибежал.

– Какому?

– Ну я подумал, что раз машина приехала, то ее должны разгрузить и потом отсюда придут груз забирать…

Словно подтверждая слова сапера, за дверью загрохотала тележка и раздался звук открываемого засова. Рука Егорова рефлекторно потянулась к ножу, торчащему из голенища сапога.

– Без стрельбы, – за секунду до открытия двери прошипел Кравцов.

Юра молнией метнулся в расширяющийся проем. Лезвие со свистом вспороло воздух и глотку ближайшего фашиста. Вернув оружие и оттолкнувшись от поверженной жертвы, Егоров, закручивая тело в воздухе, воткнул нож в висок второго немца, держащего тележку. Собираясь рвануть к третьему врагу, он понял, что можно выдохнуть, потому что к работе подключился богатырь Булат. Словно тараном он ударил в грудь последнего фрица, выбив из того дух. Широкая, словно лопата, ладонь сомкнулась на горле и в наступившей тишине раздался тихий булькающий хрип.

– Чисто! – прошептал Егоров, очищая оружие от крови.

Коридор, в который столь великодушно впустили бойцов лежащие на полу фрицы, был шире и имел стационарное освещение. Под одним из фонарей обнаружилась табличка с несколькими надписями.

– “Arsenal” и “Wissenschaftliche Abteilung”… не могу перевести, – нахмурился Юра, вспоминая смутно знакомое слово.

– Научный отдел, – помог майор и указал на следы тележки на песчаном полу. – Эти двое прикатили её с этого направления.