– Проверь, есть в багажнике взрывчатка или нет? – попросил Андрюха, севший за руль.

– Не хочу проверять, – резко ответил я. – Надо, сам проверяй.

– Не хочу, – замотал головой Андрюха. – Страшно.

Как может быть не страшно? Беспроводные детонаторы не слишком надёжны. Сбой и того… даже понять, что умерли, не успеем.

– Макс красавчик, – сказал Андрюха. – Нехило так подстраховался. И надо же было додуматься: пояс шахида нацепить! Двадцать кило Семтекса! Где он его взял-то? И еще сорок у нас в багажнике! Я плохо знаю Максима Ефименко…

– Ага, – только и ответил я.

Андрюха остановил Гелик за Хаммером. Нехотя подползли джипы Шевроле. Так же нехотя все начали выходить из машин.

– Я в данный момент для вас царь и бог! – начал вещать всё ещё сцепленный наручниками с Зубарем Максим. – Вы все зависите от моего большого пальца. Он устанет и вы умрёте.

– Макс… – начал Зубарь.

– Я четвёртый десяток Макс! – рявкнул Максим. – Что говорю, то и делаем. Все согласны? Если да, то просто молчите. Не согласны, скажите об этом.

Никто из бойцов не осмелился открыть рот. Зубарь оскалился, но тоже промолчал.

– Первостепенная задача: сложить всё оружие в одну из машин, – продолжил Максим. – Приказал – делаем.

Секунд десять никто не решался пошевелиться, а затем у одного из бойцов сдали нервы. Им оказался двадцатилетний паренёк с наколотой на шее змеёй, вооруженный АК-103. Приблизившись к крайнему из Шевроле, он открыл дверь и забросил в салон автомат. Следом за ним отправился пистолет, а затем разгрузка.

– Славный малый, – сказал Максим. – Повторяем. Андрюх, забери у Зубаря пулемёт и пистолет Никиты. Их туда же. Говорить будем без оружия. Мы не исключение.

Две минуты и ни у кого не осталось оружия. Максим пристально смотрел за каждым. Разоружились все, нет сомнений. Ножи и те оставили.

– Вот теперь я спокоен, Зубарь, – улыбнулся Максим. – Теперь можно говорить.

– Говорить? – Зубарь начал дёргать рукой, пытаясь освободить её от наручников. – Макс, ты конченый псих! Что натворил, урод? На тот свет меня решил отправить? Макс, деактивируй чёртову взрывчатку, богом прошу!

Вот он как завёлся! Испугался, значит, суровый Зубарь. Понятное дело, страшно. Всем страшно. Посмотришь на бравых ребят Пана, и смеяться хочется. Приехали загорелые и жизнерадостные, а теперь бледные, как покойники. Всем жить хочется.

– Прекрати меня оскорблять, Зубарь, – тихо попросил Максим. – Я обвешался взрывчаткой не просто так. Вы приехали убивать моих друзей. Мы ответили подобающе. Что не нравится? Ты и твои ребята останутся живы. Пацанчики Пана вряд ли. Всё по-честному, верно?

Глаза Зубаря резко увеличились:

– Не понял?

– Чего? – испуганно крикнул один из бойцов. Парняга моего возраста с ровным шрамом на левой щеке. Ножом оставленным, не иначе.

– Чего слышал, – спокойно ответил Максим и снова обратился к Зубарю. – Пусть твои ребята отходят от ребят Пана. Пока убивать никого не буду, но если кто-то дёрнется, то умрёт. Старый всё видит. Сто лет, а стреляет без промахов.

Началась суматоха. Бойцы Зубаря попятились к нам. Бойцы, присланные Паном, забеспокоились, но с места не сдвинулись. Неужели старый контрразведчик Егоров где-то рядом? Или он давно здесь? Не поверю, что всё спланировано!

– Командуй, Андрюша, – попросил Максим.

– Закрой глаза, – сказал мне Боков и тут же добавил: – Пушок, твой выход!

Саблезуб возник бесшумно. Увидел его в прыжке. Огромная кошка, успевшая сменить окрас и слиться с местностью, свалила двух бойцов и продолжила убивать. Касание лапой – боец падает с разорванным горлом. Укус – ещё один боец умирает, потому что клыки саблезуба отлично прокусывают черепную кость. Секунды тянутся долго. Их было пять… Может быть, семь… Всего семь секунд, чтобы убить двадцать с небольшим человек. Семь секунд, за которые грозный хищник успел сделать многое. Способен на такое человек с автоматом в руках? Нет, не способен. Бойцы Пана разбегались, но не успевали. Для саблезуба они как черепахи. Высока реакция кошачьих. Слишком высока.

Мы стояли и смотрели на умирающих людей. Я, Андрюха Боков, Максим Ефименко, Зубарь и его пятеро бойцов. Смотрели молча. Кто-то с безразличием, а кто-то с ужасом на лице. Меня страх окутал с головы до ног. Страх, вызванный стонами, кровью и запахом смерти. Пушок, закончив дело, спокойно лёг на траву и начал умываться. Кровь, в которой измазался, ему не по душе. Жуткая пасть, украшенная двумя мощными клыками, стала бордового цвета. Густые капли падают с неё. Совсем скоро эти капли впитаются в землю.

– Вот видишь, Зубарь, – первым нарушил тишину Максим. – Видишь, что бывает, когда не продумываешь ходы наперёд? Мы предугадали действия Пана и немного подстраховались. Ты и твои ребята – наёмники. Решили не трогать вас. Зачем убивать тех, кто невиновен? Вы ведь всего-навсего цепные псы. Люди, которые продают свои навыки за деньги. Вы в данном случае никто.

Зубарь из транса не вышел. Продолжал стоять и смотреть на умирающих бойцов Пана. Смотреть и не понимать, что произошло.

Я на ватных ногах подошёл к Шевроле, в который мы сложили оружие, и отыскал свой пистолет. С полным безразличием выстрел в голову бойца, пытающегося собрать собственные кишки. Глубокая рана на брюхе значит только одно – смерть. Долгую и мучительную смерть. Когти саблезуба порвали много органов. Длинные и острые когти.

Вторая пуля досталась бойцу с прокушенным плечом. Пушок укусил его лишь раз, но этого достаточно, чтобы размозжить большую часть костей и оставить глубокие раны.

Затем была третья и четвёртая пули.

А затем я сбился со счёта. Патроны закончились на последнем бойце. Пистолет щелкнул. Боец с ужасом в глазах и открытым в молчаливом крике ртом посмотрел на меня. Когти располосовали грудину. В ране видны лёгкие, из которых выходит кровавого цвета пена. Слишком живучий.

Чужой выстрел заставил вздрогнуть. Боец обмяк. Выстрелил дед Юра. Старый контрразведчик Егоров.

– Представление окончено, – негромко сказал он и сунул пистолет ТТ куда-то под куртку. – Слишком грязно. Противно смотреть. Надо убрать. Машина сейчас приедет. Яма уже ждёт.

– Вы устроили войну! – неожиданно взорвался Зубарь. Кажется, ему недалеко до истерики. – Вы понимаете, что будет? Вся шайка Пана начнёт охотиться за нами! Это война! Самая настоящая война!

Максим Ефименко отцепил наручники от руки Зубаря и спокойно сказал:

– У тебя и твоих парней два варианта. Первый – вы уезжаете и делаете всё, что пожелаете. Встанете на сторону Пана – ваше право. Вы же купленные, мы понимаем. Останетесь с нами и будете против Пана. Выбирай, Зубарь.

Зубарь начал пятиться назад. Максим усмехнулся и отпустил палец, удерживающий кнопку. Ничего не произошло. Понт. Бутафория. Обман! Либо муляж, либо взрыватель не активирован.

Зубарь взревел и тут же оправдал своё прозвище. Стал похожим на рвущегося в бой зубра. Огромного и сильного, не знающего преград.

Егоров выстрелил в воздух и крикнул:

– Не драться! Перестреляю, с меня станется. Никита, Андрей, Максим и Степан, все в машину, и уезжайте. Я тут сам со всем разберусь. Стёпа, ты меня понял?

Грозный вид Зубаря куда-то подевался. Опустив голову, он виновато сказал:

– Я тебя понял, дед.

Андрюха слегка толкнул меня в сторону Гелендвагена Максима и шепнул:

– Садись за руль, и поехали. Надоела мне уже эта хоррор-комедия.

Я сел за руль. Андрюха прыгнул на пассажирское, и мы тихо двинулись в сторону его дома. Французский Хаммер лениво пополз следом. За его руль сел Зубарь.

– На тебе лица нет, – заговорил Боков. – Удивлён произошедшим?

Я не ответил. Удивлён – мягко сказано. Я в шоке. В глубоком шоке.

– Извини, Никит, – продолжил Андрюха. – Ты человек новый, и поэтому мы должны были тебя проверить. Произошедшее предполагалось, но точной инфы не было. Пан должен был отреагировать на нашу движуху. Он отреагировал и прислал ребят. На данный момент всё нормально. Не плохо и не хорошо. Просто нормально. Тебя я не просто так отправлял в Рог. И Саня Бодров к Пану тебя тоже не просто так потащил. История твоего прибытия слишком весёлая и слишком неправдивая. Много непонятного.