– Работаю по принципу сделал дело и гуляй смело. То есть, когда меня всё устроит, то моё дальнейшее пребывание в этом месте станет бессмысленным и я в скором времени его покину. Могу узнать, кем ты являешься в нынешней иерархии этого города? Про тринадцать неизвестных знаю, можешь не рассказывать, верхушка власти будет низложена, и это не обговаривается.
– Низложена – значит, уничтожена?
– Как пойдёт, но я при любом раскладе против убийства. Виноватых в тюрьмы, проявим гуманность. Тюрьмой может быть шахта с самыми плохими условиями. Стёп, я про иерархию спрашивал, сколько у тебя власти?
– Я руковожу… – Степан задумался. – Не знаю, как сказать даже… В общем, на мне всё, что касается нашей мини-армии, имею в подчинении девяносто три бойца, мы главная сила в городе, на нас весь порядок держится.
Я улыбнулся. Смена власти обещает быть нетрудной. Форс-мажор, конечно же, никто не отменял и можно быть уверенным, что в процессе вылезет немало подводных камней. Как без шишек, они полюбому будут.
Представляя, как совсем скоро отдохну в комфортных условиях, я спросил:
– У тринадцати зажравшихся есть личная охрана? И что с их местонахождением, они в городе?
Степан покачал головой:
– В городе никого из тринадцати, они в своих домах, это в сорока километрах, маленький элитный посёлок у озера с голубой водой и…
Бабах!
Человек, ввалившийся в комнату, открыл дверь мощным пинком. Крупный дядя, сильно похож на актёра Стивена Сигала, его помолодевшая лет на двадцать копия. Посмотрев сперва на меня, наглец перевёл взгляд на дядю Стёпу и на английском спросил:
– Стэпан, почему так долго? Он выглядит очень нагло, мне это не нравится! Чем вы тут всё это время занимались?
Степан не ответил. Вскочив, выхватил пистолет и без предупреждения выстрелил. Пуля попала в лоб здоровяка и тот завалился назад. Помещение, в котором находимся, каменное и ушам пришлось не сладко. Хотел без крови, да не получилось.
– Твою мать, Стёпа! – крикнул я. – Ты зачем убил его? Кто это вообще и почему он вел себя так нагло? Ты что, забыл мои слова?
Наглости у меня много и держать в себе её я не намерен. Пока Стёпа пытался понять, что делать дальше, у меня получилось незаметно переместиться ему за спину. Дальнейшее – дело техники, без особых сложностей лишил стрелка оружия и уложил на пол отдыхать. С правильно вывернутой рукой, конечно же.
– Думаю, что в этой позе ты будешь сговорчивее, Стёпка, и точно не наделаешь бед. Я просил без крови, убивать без нужды не нужно, не люблю этого. Раньше мне было пофиг, но теперь нет, теперь я другой. Повторяю вопрос, кем был этот человек и за какие заслуги ты прострелил ему башку?
– Это был мой начальник. Теперь начальник я, всё просто…
– Просто, да не совсем. Ладно, вставай, а не то запачкаешься.
Кровь убитого повсюду и продолжает вытекать из отверстия в голове. Воняет дерьмом и поэтому мой нос сильно недоволен, нужно срочно выйти на свежий воздух. Оставаться в этом склепе не желаю больше ни секунды.
На улице хорошо, утро радует прохладой, солнца пока не видно, но уже светло. Улицы Виврора словно мёртвые, ни одной живой души, если не считать меня и Степана. Сейчас бы чего-нибудь мясного сожрать, например целого быка, зажаренного на углях. И запить его вкусным вином, а затем просто лечь спать.
– Стёп, ты сам-то что думаешь? Есть кандидатуры на пост главы города? Надо человека грамотного, разностороннего, с отличными лидерскими качествами. В общем, хоть кого, но только не тебя.
Пара удивлённых глаз уставилась на меня не моргая. Усмехнувшись, я спросил:
– Ты правда думал, что я отдам тебе этот город? Нет и ещё раз нет. Мне нужен порядок, а с тобою во главе результат будет строго противоположный. Уверен, ты сам прекрасно знаешь, где твоё место. Даже я знаю и могу сказать, что это весьма неплохое положение. Согласен? – не дождавшись ответа, я протянул земляку его пистолет и сказал: – Чужого мне не нужно, бери. И давай уже начнём что-нибудь делать, ведь власть сама себя не сменит…
* * *
Люди не могут без управления. История – тому свидетель. Множество раз многие народы свергали действующую власть и затем… Затем они выбирали новую, вот такая вот банальщина. Ну не может человек без контроля жить, не способен просто. Существовать – пожалуйста, а жить – нет, не способен. Город Виврор совсем скоро окажется абсолютно свободным и в очередной раз докажет, что я прав. Да придёт на его улицы анархия…
Девяносто три человека, боевой контингент Виврора, собраны Степой и ждут моего приказа. Кто я такой им уже известно, пришлось объяснить, по-другому подчиняться не соглашались. Думал, что некоторые откажутся, но нет, под мою власть перешли все до единого. Иерихон далеко, но даже на расстоянии внушает страх. В этом мире все знают, насколько силён самый главный город. А ещё все знают его злопамятность.
Быстро, к сожалению, сменить власть не вышло. Уже три часа прошло, как Стёпой был застрелен Брюс Ларусса, а мы так и не сдвинулись с места. Я поел, попил и даже успел поспать – и это можно считать главным достижением. Достижения Стёпы не такие грандиозные, он все три часа собирал по всем углам подчинённых и объяснял им суть дела. Увы, но у него ничего не получилось, пришлось мне всё делать, объяснил более подробно и все всё поняли. Знания – великая сила!
Три часа – огромное количество времени, весь город уже знает о происходящем и стоит на ушах. Тринадцати всё ещё действующим правителям Виврора уже должны были обо всём доложить. Интересно, они будут бороться или попытаются убежать? Думаю, что сбегут, против Иерихона, пусть его в данный момент представляет всего один человек, они пойти точно не рискнут. Я вот когда-то вообще без страха всему этому миру вызов бросал. И если придётся – брошу снова. И плевать, что проиграю…
– Никит, они ждут. – Степан слегка сжал моё плечо и тем самым вывел из раздумий.
Городская площадь, почти сто человек стоят в ожидании. Они готовы слушать. А ещё они готовы убивать. Для этих людей нет разницы, кому служить. Большую их часть можно убить прямо сейчас без суда и следствия и сомневаться точно не стоит, они наверняка этого заслужили. Всматриваясь в отдельные лица, всё больше убеждаюсь в собственной правоте.
– Вы все пришли с оружием. И у меня оно тоже имеется! – я продемонстрировал свой автомат, который мне любезно вернули со всеми вещами. – Оружие – главная сила этого мира и без него никак! Но я попрошу вас не применять его. Да-да, вы не ослышались, применять оружие не стоит. Без крайней нужды, конечно же. Вы и я, мы все будем зрителями. Население города само решит, кому жить, а кому нет. Увы, но иначе нельзя.
– Что за хрень? – это был первый вопрос, прозвучавший из толпы бойцов. Я говорю на английском, но вопрос был задан на русском.
– Что ты несёшь? Непонятно, объясняй нормально! – это уже на английском.
– Тише, тише! – я прислонил указательный палец к губам и через несколько секунд тишина вернулась. Улыбнувшись, продолжил говорить: – Иерихон послал меня искоренять рабство, и я искореню его. Уже сегодня сделаю это! Сейчас мы спустимся во все шахты и объявим всем о том, что они свободны. А затем уйдём в тень. Ровно сутки спустя нам придётся вернуться и навести порядок в создавшемся хаосе. От старой власти, можно не сомневаться, следов не останется. И старых порядков тоже не станет. На этом всё, можно приступать!
– Никита, почти две сотни надсмотрщиков, сотня в шахтах и сотня в городе! – сказать, что Степан в шоке от услышанного – промолчать. – Ты понимаешь, что их убьют? Ты понимаешь, что будут творить рабы?
Бойцы не сдвинулись с места, они слышали сказанное Степаном и тоже ждут ответа. Отвечаю:
– Я прекрасно понимаю, что будут творить рабы. Они будут творить справедливость…
* * *
Цепная реакция была ожидаемой. Как только надсмотрщики, которые находились не на работе, узнали, что их ждёт, они попытались свалить. Кто-то пешком, а кто-то на транспорте. Уехать и уйти успели не многие, потому что случились первые заварушки, начали раздаваться редкие выстрелы, а зачем они зазвучали всё чаще. Не слишком большое население Виврора смекнуло, что прежний уклад больше не работает и начало творить всё, что ему заблагорассудится. Кто-то поспешил свести личные счёты, а кто-то просто балдел по жизни от подобного и никогда не упускал момента оттянуться по полной. Пламя анархии зажглось и начало стремительно разгораться.
