Что-то серебристое и стремительное было замечено боковым зрением. Кто-то стреляет, и стреляет по нам. Но кто и чем? Почему не слышно никаких звуков?

– Никита, бойся выстрелов паутиной, она приклеит тебя к камням и парализует…

Урхареру можно сказать спасибо за предупреждение, хотя толку от него мало, потому что я уже всё, двигаться не способен, приклеило паутиной намертво, круче эпоксидки и космофена, шевелиться невозможно, всё тело приятным теплом наливается, парализующий токсин, находящийся в паутине, работает быстро.

Сколько секунд или минут прошло, не понял, но зато почувствовал пауков, подобравшихся слишком быстро. Не вижу их, не слышу, но отчётливо понимаю, что сейчас меня будут жрать заживо. Урхарера, уверен, уже доедают…

Шипастые хелицеры погружаются в парализованное тело. Ничего не вижу, потому что приклеен паутиной к скале и к тому же обездвижен токсином, которым она пропитана. Хотел бы посмотреть, как меня едят заживо, но не могу и даже боли не чувствую, спасибо параличу. Одно знаю наверняка, меня уже жрут, и жрут не в одиночку, а толпой. Уродливые пауки, да будьте вы прокляты!

И скала, к которой прикован мой взгляд, ты тоже проклятий удостоена! Рассыпься в прах и раздави своей массой. Будь добра…

Удар, мелькание чего-то серебристого, а затем чёрного перед глазами, и стремительная круговерть. На мгновение сумел разглядеть небо и почти растворившуюся в воздухе завесу, выброшенную паучихой, а потом понял – я падаю. Паутина, тварь такая, не выдержала и лопнула. Спасибо ей, лучше умереть от падения, чем быть съеденным заживо.

Не получилось разбиться, потому что упал на что-то мягкое, и мягкому это сильно не понравилось, оно недовольно зарычало и отбросило меня в сторону. Приложивши о камни, ничего не почувствовал, ведь токсин отключил боль. Эх, а ведь наверняка отбил всё, что мог. Кажется или слышу дикий писк пуков, хорошо знакомый мне, а ещё писк кого-то другого, более низкий, смешанный с басовитостью, иногда срывающийся на рычание. Медведи, много раз слышал их в разных ситуациях, такие звуки не издают. Вопрос – кто пищит?

Урхарер, слава Богам, жив, потому что я увидел его, когда был поднят за рюкзак кем-то в воздух и мягко отброшен к скале. Сменить место дислокации мне помог некто большой и сильный. Угрх? Или берсерк? Скорее всего, первое, он спустился с вершины завала, чтобы помочь нам. Но тогда назревает вопрос, почему он не помогает Урхареру, который облеплен пауками с ног до головы. И где мамка-паучиха?

Наконец-то увидел нашего спасителя и понял, что это берсерк. Незнакомый мне, от вида которого испытал неслабый шок. Впервые вижу бронированного, размер которого больше Харрора. Ненамного, но ощутимо больше. Визуальный обман говорит, что спаситель просто гигант, потому что восседает он верхом на крупной чёрной твари, зовущейся урлооком. Вооружён мечом и щитом, но за спиной есть ещё что-то. Неужели лук?

Ленивый прыжок ездовой зверюги, и берсерк возвышается над сражающимся с пауками Урхарером. Взмах меча, с виду медлительный, и лезвие описывает сложную дугу, идеально срезая с толстяка за один проход всех пауков. Бросив меч в ножны, прикреплённые к боку урлоока, берсерк показал на меня и зарычал:

– Урхахра, крахаран, гхана!

– Хар! Хар! Хар! – Урхарер начал энергично кивать. Показав вперёд, на пауков, которые вот-вот навалятся всей массой в компании гигантской паучихи, он добавил: – Рахра! Рахра!

– Шрак! – Берсерк небрежно махнул лапой и в его руках возник странный предмет со спины, оказавшийся гигантским луком. Колчан со стрелами прицеплен к урлооку, и одна тут же покинула его, чтобы сразу же быть наложенной на тетиву. Хотя какая это, к чёрту, стрела? Это самое настоящее копьё! Троих людей насквозь одним разом для него простая задача, а если люди будут худыми, то и четверых осилит.

Выпустив три стрелы-копья по паукам за одну секунду, берсерк легонько сжал бока урлоока ногами, и тот сорвался с места, чтобы тут же исчезнуть в лёгком мареве, которое оставила завеса паучихи. Вот и сбылась мечта идиота, увидел заветную езду верхом на смертельно опасном животном. Не врал Боков, рассказывая байку. Не байка, а правда!

– Ты парализован, Никита, но то ненадолго. – Урхарер рядом со мной, сидит на корточках и просто смотрит. – Уже чувствуешь покалывание или нет? На нас, медведей, токсин паутины почти не работает, мы к нему приспособились давно, но для вас он может быть даже смертельным, если получите большую дозу. Попробуй что-нибудь сказать, мне нужно понять степень поражения.

– Беку… балик… бесьть…

И что, спрашивается, я сказал? Хотел ведь о покалывании сообщить, а вышла непонятная хрень. Язык, распухший ужасно, не слушается.

Медведь-толстяк прикоснулся когтями к моему лицу, затем осмотрел руки и поставил диагноз:

– Минимальное поражение. Хорошо, что открытых частей тела было немного, токсин скоро разложится, и ты придёшь в норму. Последствием будет головокружение, но и оно быстро пройдёт. Мы, как ты понял, уже в безопасности. Если хочешь что-то спросить, то можешь задать вопросы мыслями, я услышу их и отвечу.

«Толстый, это что, берсерк верхом на урлооке? – мысленно спросил я. – Ты же говорил, что это редкое явление, а оказалось… Ты врал?»

– Да, Никита, это берсерк верхом на урлооке. По-нашему сахаши. Я не врал, потому что, как и ты, впервые такое вижу. Мы идём в место, где всё иначе. То, что в остальной части материка редчайшая редкость, здесь почти обыденность. Радуйся, мы почти пришли.

«Пуков много, а берсерк один, так что рано радуемся…» – пробурчал я в собственной голове.

– Ты не прав, ведь это не просто берсерк, это пограничный егерь, который пришёл нас спасти. – Осторожно посадив меня, мишка взялся за рюкзак и словно куклу вздёрнул на приличную высоту. Обеспечил видимость, так сказать. Не скрыв радости, он сказал: – Смотри и наслаждайся!

Хаотичное перемещение и блеск лезвия, берсерк уничтожает пауков, которые даже не пытаются на него напасть. Урлоок, который выполняет все команды с точностью, тоже не брезгует членистоногими – все, кто оказывается у него на пути, узнают, что такое мощные зубастые челюсти и лапы с острейшими, как бритва, когтями. Нет шанса у пауков, совсем нет.

Паучиха, я думал, что она свалила, на самом деле никуда не делась. Просто стоит в центре побоища и пытается поймать проворного берсерка в прицел пушки, установленной в её заднице, чтобы затем накрыть выстрелом паутины. Не хватает ей ни скорости, ни точности. Мечет паутину с трёхсекундным интервалом и делает только хуже, под шальным огнём часто оказываются сородичи, детишки-паучата.

– Фувствую нохи… – сказал я. – И луки соже…

– Остальное тоже скоро почувствуешь, потерпи ещё немного. Язык вон, самый первый в норму пришёл. Почти…

Бешеная гонка, цель которой – истребление пауков, закончилась быстро. Последнего паучка берсерк убил стрелой, послав её вдогонку удирающей твари. Выстрелил и замер, дав паучихе возможность наконец-то прицелиться. Выстрел не заставил себя ждать, но цели не нашёл, потому что урлоок прыжком ушёл в сторону, не позволив поразить ездока.

Два опасных создания, паучиха и берсерк, замерли на расстоянии двадцати метров друг от друга. Членистоногая тварь поняла, что стрелять паутиной смысла нет, и повернулась, продемонстрировав жуткую морду с хелицерами, которыми можно перекусывать деревья. Множество глаз, маленьких и больших, чёрных как дно глубокой пещеры, изучают берсерка. Хищник, опасный хищник, повстречал другого хищника, обладающего разумом, и готов начать бой.

– Раха сархарха! – рыкнул берсерк и вытащил из колчана стрелу с большим, размером с пивную банку, наконечником.

– Он сказал «один выстрел», – перевёл Урхарер.

Тетива, которую человек способен натянуть разве лишь при помощи гидравлики, с легкостью поддалась берсерку. Рога лука опасно выгнулись, а затем расправились, дав смертоносной стреле бешеное ускорение.

Урлоок сорвался места сразу после выстрела и понёс седока прямо на нас. Про стрелу, которая ушла в пасть паучихи полностью, он и берсерк словно забыли.