– Мёртвый лес, в нём опасно? – тихо спросил Василий, не отходящий от двери «Тигра» даже на метр. Разбитое лицо и лоб забинтованы, отчего он теперь походит на мумию. Увечья, полученные при падении, смелости не прибавили, а наоборот, сделали Васька ещё трусливее. Каждый шорох, кажись, ему новые седые волосы на голове обеспечивает.

Вдохнув чистейший горный воздух и потянувшись до хруста костей, я ответил:

– Не опаснее, чем здесь, в горах. Злобных тварей везде хватает, но у леса есть особенность, так сказать, маленький бонус: ночью в нём безопасно, тишина и покой. Днём надо смотреть в оба глаза, но и ночью полностью расслабляться не советую, ведь всякое бывает. Если кто-то сильно боится, то могу убедить, я здесь уже проезжал и на неприятности не нарвался. Если будете сперва думать, а потом делать, всё будет нормально. А теперь по машинам, пора спускаться…

Ночь закончилась, а вместе с ней закончился спуск. Мы въехали в лес. На Машу деревья-гиганты произвели мощное впечатление: крутила головой с открытым ртом и не могла поверить, что такое можно увидеть вживую, а не в фантастических фильмах. Под каким впечатлением остальные – неизвестно, потому что все они в другой машине.

– Красивый лес, похож на сказочный. – Резко дёрнувшись и ткнув пальчиком в окно, Маша воскликнула: – Там жирные морские свинки в корнях деревьев копошатся! Ты их видишь?

Я даже смотреть не стал, просто кивнул и ответил:

– Видел, это не морские свинки, а местные хомяки.

– Они опасны? – Маша отстранилась от окна. – Их так много, если нападут все сразу…

– Нет, эти не опасны, обычные грызуны, мясо их не интересует, они сами служат мясом.

– Их кто-то ест? – Маша стала похожа на городскую школьницу, которая впервые в жизни оказалась в зоопарке. – Как можно есть таких милых зверьков?

Нет, это уже ни в какие ворота не лезет, надо что-то делать. Маша в моём представлении любая, но никогда не была наивной девочкой, задающей глупые вопросы. Спущу-ка её на землю:

– Машуль, ну что за глупости? Ты притворяешься или вправду считаешь, что милых созданий нельзя кушать? Этот мир суров, в нём так же, как и в нашем, сильные жрут слабых, пищевая цепь от низших к высшим нерушима. Давай уже, становись прежней.

Она улыбнулась, поцеловала меня в щёку и ответила новыми вопросами:

– А может, мне нравится быть такой, Никита? Я девушка, хочу быть защищённой, хочу этого от тебя, а ты всё портишь. Ты всегда такой глупый или притворяешься? Хочешь, чтобы вернулась прежняя Маша? Мне не трудно, вернусь. И давай уже, рассказывай, что там за дама поселилась в твоей голове? Думаешь, я не слушала медведя, да? Слушала и всё запомнила.

В голове раздался смех и последовало издевательство Всезнайки:

«Ну что, идиот, можно поздравить тебя с новым уровнем? Твоя женщина ревнует тебя ко мне, ревнует к той, которой, по сути, нет. Самому не смешно?»

«Нет, мне пофиг. Не на Машу пофиг, а на тебя, поняла?! Твоё дело в данный момент простое – подсказывать дорогу. Сосредоточься на нём, а не фигнёй страдай. Всё поняла? Если да, то можешь не отвечать».

– Ты сейчас думал или общался с ней? – спросила Маша, подозрительно всмотревшись в моё лицо.

Решил ответить честно:

– И думал, и общался с ней. Она программа, которую Основа заложила в мою голову с целью контроля и помощи. Есть ещё вопросы?

Маша рассмеялась, закрыла рот ладошкой, и тихо проговорила:

– Вот же дура ревнивая, такой бякой занимаюсь. – Ткнув меня кулачком в плечо, весело добавила: – Хочешь ты этого или нет, Ермаков, но ты будешь моим, понял?! Я всё решила, твоё мнение в этом вопросе даже не рассматривается.

– Это ты сейчас серьёзно или шутишь? – я, признаюсь самому себе, в замешательстве. Неожиданное заявление прозвучало, фиг поймёшь этих женщин, вдруг просто издевается?

– Сам решай, Ермаков, я всё сказала. – Маша развернулась к окну и замолчала. Обрадовать её или придержать новость до лучших времён? Она ведь не в курсе, что беременна, а я про это ни слова никому не говорил. Эх, была не была!

– Машуль, есть одна новость, но я не знаю, говорить тебе о ней или нет. Она из будущего, того самого, которое уже не существует. И она касается меня и тебя. И ещё кое-кого…

Маша резко развернулась, всмотрелась в меня, прищурила глаза и спросила:

– Я была беременна?

Вот что с женщинами не так? Или, может, не так с нами, мужиками? Почему вещи, очевидные для них, для нас тёмный лес? Мышление виновато или ещё что-то помимо него? Вроде Маше ничего не говорил и даже намёков про беременность не давал, а она уже всё поняла. Я бы, наверное, тупил до последнего.

– Я права по поводу беременности? Что молчишь, Никита, скажи уже что-нибудь!

Зачарованно глядя вперёд, я кивнул. Маша продолжила сыпать вопросами:

– Когда я забеременела в том будущем? В этом мире или до него?

– Отвечу, если скажешь, как догадалась о беременности, – буркнул я.

– А разве это сложно? Занимаясь сексом, мы не предохранялись, причём дважды, а у меня в это время были для беременности благоприятные дни, вероятность залететь высокая. Сейчас же, сложив всё в одно, поняла, к чему ты клонишь. Я что, могу снова быть беременной?

Я покачал головой:

– Снова быть не можешь, того будущего уже нет, да и забеременела ты не в нём, а в прошлом, которое не менялось. Да, Машуль, ты беременна, и беременна прямо сейчас. Удивлена?

Маша смутилась, зачем-то посмотрела на свой плоский животик, скрытый под кофточкой, затем быстро глянула на меня и отвернулась к окну. Тихо сказала:

– Не удивлена, я была готова к этому, намеренно шла к беременности. Мне ведь уже двадцать девять, хотела остепениться, завязать с этой жизнью… Не получилось, стало только хуже… Нет, ничего мне не говори, Никита, я не хочу сейчас разговаривать… Дай мне побыть одной, наедине с мыслями, это нужно…

Я пожал плечами – хочет, чтобы молчал, помолчу, мне не трудно. Для меня всё это хоть и новое, но известное старое, поэтому почти не удивляет.

Где там уже англичане, в прошлый раз вроде быстрее доехал до них…

Поиски затянулись, потому что там, где англичане должны быть, их не нашлось. Свалили, левосторонние.

– Одной спички достаточно, чтобы весь лес выгорел… – Росс разжал ладонь, и сухие иголки вернулись на место, чтобы вновь стать частью неимоверно огромной пружинящей хвойной подушки. – Если разводить костёр, то только после тщательной подготовки и с постоянным наблюдением, масштабный пожар нам не нужен.

– Костёр разводить не будем, пока не найдём англичан, – сказал я. – Далеко они уехать не могли, продолжаем поиски, но теперь уже по следам. Ты в этом шаришь?

Дядя Вова покрутил пальцем у виска и показал направление, в котором уехал внедорожник потеряшек:

– След отлично виден, Ермак, даже слепой разглядит. Ты прикидываешься или реально тупишь? Мне кажется, или с тобой что-то не так? Не захворал, случаем? Может, поспать тебе, мы и без тебя справимся, найдём твоих англичан, если они ещё существуют. – Подняв с земли пустую банку из-под пива, Росс неодобрительно покачал головой и спросил: – Ты ведь не будешь против, если я всыплю островным обезьянам по первое число? Найду их и нашлёпаю по толерантным попкам кожаным ремешком, да с бляшкой! Если в королевстве мусор убирать не научили, то здесь я научу!

– Со мной всё нормально, дядь Вов, просто мозг другим занят. С тобой-то что, чего такой злой, англичан не любишь?

– Англичане не мама, чтобы их любить, мне они до лампочки. Я просто ненавижу людей, которые не умеют за собой убирать. Одну планету загадили и за вторую принялись. Паразиты…

Поиск продолжался ещё час с небольшим, а затем закончился – нашлись потерянные. Точнее, нашлись не англичане, а их транспорт, и выглядел он далеко не первозданно.

«Лэнд Ровер Дефендер» запомнился мне новеньким, ещё не хапнувшим реального бездорожья, без единой царапины, весь блестящий и желанный. Сейчас он выглядит иначе, будто в мясорубке побывал или был сброшен этажа с сорокового минимум. Кузов в буквальном смысле закручен вокруг рамы, все колёса оторваны, запчасти валяются тут и там, впору открывать авторазбор. Ближайшее дерево лишилось части коры, потому что именно об него неведомый силач стучал английским внедорожником. Если это был гориллоид, то он очень большой, гигантский, самый настоящий Кинг-Конг. Точнее, его родственник, обезьяна ведь…