Несмотря на то, что я слеп и парализован, слышать способен, и звук, который прозвучал, похож на удар деревом по пустой железной бочке. Сука, когда я уже сдохну? Боль и рвотный рефлекс от раздирания глотки столь сильны, что мечтаю о смерти. Снова удар и вертикальное положение меняется горизонтальным. Тварь, державшая столь крепко, решила бросить меня. Почему? И черви-щупальца, пробиравшиеся в нутро, резко пропали. Содержимое желудка вам не понравилось, уроды? Что же вы так проворно покинули его, а?

- Суки, вот вам! Твари грёбанные, получайте! Всех на тот свет отправлю, сраные утырки!

Злобные крики Сани чередуются с ударами и противным скрежетом уродов, пытавшихся угрохать меня. Интенсивность ударов такая, что можно смело быть уверенным – Бодров машет чем-то тяжёлым, не жалея сил, и монстрам это не нравится.

Секунда относительной тишины и громкий выстрел из винтовки. Затем второй и третий. Снова тишина. Нет, не тишина. Звон в ушах, дикая боль в горле и резь в глазах. А ещё, что самое странное, запах. Не бензина, к которому уже начал привыкать, кое-что более резкое. Уксус!

На лицо полилась вода. Саня промывает мне глаза, его шершавые пальцы не особо церемонятся. В рот водица тоже попадает и приходится глотать, не взирая на боль. Чувствительность возвращается быстро. И зрение начинает появляться. Неужели я выжил?

- Ник, ну ты как, нормально всё с тобой? – тихо поинтересовался друган, прекратив лить воду.

- Живой, Сань, только хреново мне, потому что в рожу каким-то токсином парализующим брызнули и в рот шланг пожарный засунули, но в целом всё нормально. Ты там успокой меня, скажи, что рот не порван. Он ведь не порван, да?

- Не, целый и невредимый. Тебе только начали совать. Даже на треть не протолкнули.

Я издал смешок и зашипел от боли. Бодров удивлённо спросил:

- Чего ржёшь, Ермак? Чуть в мумию не превратился ты, понимаешь это?

- Ага. – Я снова хохотнул. Нет, ну весело же! Стараясь не насиловать повреждённое горло, тихо сказал: - Мне, друган, в рот дали, но только ты это, не рассказывай никому, а то стрёмно будет. И стыдно…

- А, ты об этом! - Саня тоже развеселился. – Не обещаю, что буду молчать, но успокою – тебе, Ник, даже на пол шишечки не всунули, так что, считай, что ничего не было. Видишь меня хоть?

Я мотнул головой.

- Понятно, - усмехнулся Саня. – А я думаю чего ты в пустоту пялишься. Не видишь, значит. Тогда вот тебе маленькая радость – обе твари грохнуты. Боятся они меня, почему-то. Только приближаюсь к ним и они сразу в панику впадать начинают, будто черти ладан завидевшие. Крутятся волчками, словно в пространстве теряются. Так и не понял, почему так происходит. Кстати, на тебя они как напали, в своём облике или превратившись в кого-то? Если ещё не понял, кто это был, так поясню – метаморфы это. Слыхал что-нибудь о них?

Качнув головой, я попросил:

- Встать помоги.

Саня, поднимая меня, продолжил рассказывать:

- Мы с тобой, Ермак, чёрт знает где оказались и хрен знает с кем столкнулись. Существ, способных принимать облик людей, в этом мире раньше никто не встречал. По крайней мере живых, сталкивавшихся с этими метаморфами, точно не было, иначе бы рассказали. Внесу долю скепсиса – мы пока тоже к условно живым причисляемся, потому что выхода из этого цеха не нашли и факт обнародования информации может не наступить. Метаморфы – это моё временное название. Как первооткрыватели неизвестных ранее существ, можем дать им название. Как тебе такое: ермакососы!

- Цеха? – спросил я, радуясь полному возвращению зрения. Точнее, радуюсь свету двух фонарей, лежащих на полу, благодаря которому можно хорошо разглядеть трупы метаморфов, чуть не сделавших из меня мумию. Первый, жравший меня, свален чётким попаданием из винтовки в голову. Второй получил две пули – в грудь и в шею. В благодарность за спасение готов терпеть шутки Бодрова хоть сто лет.

- Называю эту место цехом, - пояснил Саня. – Похоже ведь.

- Я заводом прозвал, если что, но сути это не меняет. – В голове словно щелкнуло и пришло осознание того, что меня просто бросили. Сплюнув кровь, идущую из повреждённого горла, я посмотрел на Саню и спросил: - Друган, скажи честно, почему ты меня оставил?

Вполне жизнерадостная рожа Бодрова скисла в одно мгновение. Виновато уронив взгляд на свои кроссовки, он пробормотал:

- Если скажу, то ты вряд ли поверишь.

- Скажи, а я подумаю.

Саня, бросив взгляд на трупы метаморфов, рассказал:

- Ник, ты ведь первым летел в эту нору, а я следом. Тебя вырубило, меня нет. Приземлившись, я сразу начал подсвечивать пространство спичками, а затем факелом. Ну и, сам понимаешь…

Молчать долго я не позволил и потребовал:

- Не понимаю, Сань. Говори уже!

- Очканул я! – выпалил друган. – Увидел, что кругом мумии, и чуть в штаны шлакоблоков не отложил. Да-да, именно их, а не кирпичей! Хотя, судя по тому, как сократился мой сфинктер, даже иголка бы не получила права выхода на свободу, не то что шлакоблок…

- Поэтому свалил?

- Да, побежал сломя голову, но пробежал от силы метров двадцать и наткнулся на тебя. А ты…

- Что я, Сань? Просто возьми и всё расскажи!

- Ты хотел напасть на меня, но приблизившись метра на три остановился и начал крючиться, верещать, извиваться, словно демон вселился. Суставы выворачивались, башка буграми покрылась, звуки издавал, будто из самого ада появился… Страх, в общем, победил – завалил я тебя. Ну не знал на тот момент, что тут метаморфы обитают. Понял это, когда встретил Бокова, Ефименко, Борю Стрелкова и многих других. Все они при моём приближении начинают исполнять херню, а затем умирают. Может я этот, гроза метаморфов? Или тут что-то другое… Есть у тебя предположения на этот счёт?

Я мотнул головой. Никаких предположений. Башка варить отказывается.

Саня пробормотал:

- Так и знал, что дельного не скажешь. Всякое может быть. Кто знает, может их уксус напугал…

А ведь это верно! Саня нашёл ответ. И как я сам не догадался? Ладно, мне простительно.

- Сань, ты, похоже, прав, их напугал именно уксус. Можно поинтересоваться откуда он у тебя и почему пролился?

Бодров, удивлённо уставившись на меня, спросил:

- Не помнишь, что ли? Целая коробка с уксусом у китайца была. В пол-литровые банки он был налит. Ты ещё сказал прихватить одну. Я прихватил, но во время приземления банка разбилась и уксус пропитал рюкзак и мою одежду. Ещё на спину попал, так что у меня теперь ожог.

Сколько я не напрягал извилины, но вспомнить не смог. То ли Саня что-то путает, то ли я реально забыл. Ладно, не суть важно. Надо решать, что делать дальше. Подняв с пола фонарь, поинтересовался:

- Ты, пока тут бегал и метаморфов валил пачками, что-нибудь стоящее нашел?

- Насчёт пачек ты преувеличил, Ермак. Если вместе с этими, - друган кивнул на два свежих трупа, - то семь получается. Цех большой, так что их ещё не мало тут может бегать. Если постараемся, то всех ермакососальщиков найдём и успокоим. Но это позже! Сначала я должен показать то, от чего твоя челюсть упадёт на пол. И вряд ли ты её сможешь поднять в скором времени. По себе сужу.

Расспрашивать Саньку я не стал. Просто сказал:

- Давай, Сусанин, веди меня к удивительному…

Саня повёл. Пройти пришлось метров двести. Кажется, я не верно оценил масштабы завода. Большой? Нет, не верно. Гигантский!

- Бентли Мульсан… - я начал обходить хорошо сохранившийся автомобиль. – Если ты хотел удивить меня дорогой тачкой, Сань, то знай – у тебя не получилось. Пусть она выглядит так, словно была только что помыта и отполирована, но ценности не представляет абсолютно никакой. Ведро премиум класса это. Никому не нужное ведро. К тому же, судя по номерам и правому рулю, попала тачка в это место прямо из Англии.

- Ник, это не то, что я хотел тебе показать. – Саня направил луч фонаря в сторону. Возле лестницы, спиралью опутывающей громадную бочку, лежат три трупа – две бабы и один мужик.