Он уже закрыл глаза. Он уже медленно покачивался в ритме ее плавной речи. Она успела подумать, что надо осторожно пересадить его на пол, иначе, выходя из транса, он может свалиться со стула. Она сделала шаг к нему, и тут громко зазвонил телефон.

Веня вздрогнул, открыл глаза и резко выкрикнул:

— Прекрати! Я не просил тебя!

Это был Регинин сотовый, который лежал на телевизоре. Взяв трубку и сказав: «Я слушаю», она вышла из кухни.

Оставшись один, он сделал несколько жадных глотков чаю и закурил.

— Веня, у тебя есть наличные, долларов четыреста? — спросила Регина, появившись в дверях через минуту. — Мне надо срочно встретиться с информатором, шестьсот у меня есть, я должна дать ему тысячу. А банк закрыт, ночь уже.

— Четыреста, наверно, найдется, — кивнул он. — А почему такая срочность? Нельзя подождать до завтра?

— Нельзя, Веня. Это только тебе кажется, что все кончилось. На самом деле все только начинается.

— Регина, объясни мне толком, в чем дело? — Он встал и вышел в гостиную. Бумажник лежал во внутреннем кармане пиджака. Четыреста долларов там нашлось.

— Вернусь через час, объясню, — пообещала она, — не волнуйся. Это не касается твоей Полянской.

«Скоро уже ничего не будет касаться Полянской, — думала она, садясь в свой синий „Вольво“ и выруливая в черноту мартовской ночи. — Я совсем не ревную. Смешно ревновать к женщине, которой жить осталось считанные дни».

Остановив машину неподалеку от Пушкинского музея, Регина прошла пешком к Гоголевскому бульвару. Бульвар был пуст. В зыбком, подрагивающем свете фонарей поблескивала рыхлая, как размокший чернослив, весенняя слякоть. Ступая очень осторожно, стараясь не замарать замшевых светлых сапожек, Регина направилась в глубину бульвара. На одной из скамеек чернел силуэт мужчины. В темноте попыхивал яркий огонек сигареты.

Регина молча села рядом и тоже закурила. Из темноты послышалось тяжелое шлепанье шагов по грязи. По бульвару брел неверной, спотыкающейся походкой какой-то поддатый бомж. Шарахнувшись к скамейке, он хрипло произнес:

— Я извиняюсь, сигареточкой не угостите? Регина молча выбила сигарету из своей пачки и брезгливо, двумя пальцами, протянула пьянчуге.

— Очень вам спасибочки, — прохрипел тот, — и огоньку уж тогда, если не затруднит.

Мужчина, сидевший рядом с Региной, щелкнул зажигалкой. Прикуривая, бомж на секунду вскинул глаза на их лица, освещенные язычком пламени.

— Еще раз спасибочки.

Пошатываясь и что-то бормоча себе под нос, он побрел прочь и растворился в темноте бульвара.

Подождав еще минуту, мужчина быстро сунул Регине в руку какой-то маленький плоский сверток. Через минуту в кармане его куртки оказалось десять стодолларовых купюр.

— Я буду ждать вашего звонка ровно в два ночи, — сказал мужчина.

Регина кивнула, бросила недокуренную сигарету в лужу под скамейкой и так же не спеша, осторожно ступая, вернулась к машине. Там, прежде чем завести мотор, она вытащила и развернула маленький сверток. Это была обыкновенная магнитофонная кассета. Регина тут же вставила ее в магнитофон.

Домой она приехала в половине второго. Веня мирно спал по-детски положив руку под щеку. Регина разделась и встала под горячий душ.

«Как странно, — думала она, — я потратила столько лет, заставляя его и себя балансировать на грани тяжелого психоза. Болезнь не мешала ему отлично соображать и работать. Наоборот, он был сильным и осторожным. Он остро чувствовал опасность и умел легко обойти ее. Именно на этом я когда-то построила свой расчет. Болезнь была чем-то вроде защитной капсулы, второй кожи. Он не знал сомнений и сожалений, не рефлексировал. Энергия болезни, энергия ненасытного самоутверждения двигала его вперед и делала непобедимым. Мне казалось, что окончательно он не поправится никогда. Оказывается, все так просто. Страшно просто. Он влюбился. Он стал здоров и беззащитен. Он сейчас как маленький ребенок, который заново открывает для себя мир. Это мешает ему ясно соображать и адекватно реагировать на происходящее. С ним, здоровым, куда трудней, чем с больным. Он выходит из-под контроля. Он расслабился только тогда, когда я стала петь дифирамбы Полянской. Я всегда знала, что он сумасшедший, но никогда не думала, что он такой дурак…»

Через полчаса, сидя на кухне в халате, она набрала номер на своем сотовом телефоне и произнесла всего три слова:

— Лопата. Коготь. Пять.

— За каждого? — уточнил невидимый собеседник.

— Хорошо. Восемь за обоих. Но очень срочно.

— Если срочно, то десять.

— Ладно, — вздохнула Регина, — грабите бедную женщину. Девять. За сутки сделаете?

— Уж постараемся, — усмехнулся в ответ ее собеседник и повесил трубку.

Надо было ложиться спать. Завтра утром придется съездить в банк и снять со счета девять тысяч долларов. Нет, лучше десять — на всякий случай. И не завтра. Уже сегодня.

Майор Иевлев, слушая запись разговоров, которые велись в черном «Мерседесе», думал о том, что женщинам верить нельзя. Подслушивающее устройство успели вмонтировать, пока веселая троица гуляла в окрестностях Поклонной горы. Конечно, основные разговоры велись не в машине, а на улице и в закрытом клубе "К", куда «наружники» проникнуть даже не пытались.

Но и так все было ясно. Суперпродюсер вовсю ухлестывает за женой полковника милиции. И она ничего не имеет против. Поэтому и не стала вызванивать мужа из Лондона. Зачем ей муж, когда назревает любовь с миллионером? А взрывчатку коляску подложила жена Волкова. Кто ж, как не она? Какая нормальная баба потерпит горячее увлечение своего богатого и знаменитого мужа? Вероятно, госпожа Градская почуяла в тих зарождающихся романтических отношениях серьезную угрозу для своего семейного и финансового благополучия.

В жизни бывает всякое. Женщина из ревности может пойти на разные неожиданные мерзости. Мужчина, конечно, тоже. Но сейчас речь именно о женщине. Ее видели во дворе, где взорвалась коляска. Она пыталась проникнуть в квартиру Полянской. Женщина среднего или выше среднего роста, от сорока до пятидесяти, в первом случае на ней была короткая дубленка, во втором — длинное пальто.

После недолгих размышлений майор Иевлев пришел к выводу, что если бы на Полянскую покушались те, кто навел отморозков на Дрозда, то никакой женщины на горизонте не возникло бы. Это люди с другими методами и возможностями. Они бы действовали иначе.

У Регины Валентиновны Градской тоже возможности немаленькие. Но, вероятно, свои личные проблемы она хочет решить самостоятельно. Она женщина опытная и неглупая, криминальный мир ей известен вовсе не со стороны. Это только наивным обывателям, которые смотрят «Дорожный патруль», кажется, что решать все проблемы при помощи киллеров просто и нехлопотно — были бы деньги. На самом деле все совсем не просто и далеко не безопасно. Практический опыт показывает, что тот, кто хоть немного шевелит мозгами, прежде чем оплачивает услуги киллера, живет, как правило, значительно дольше. А то, что профессиональный психотерапевт, кандидат медицинских наук доктор Градская мозгами шевелить умеет, это точно.

Наверняка связи с криминалом у них с мужем общие. А ну как кто-нибудь из общих знакомых прознает и настучит Вениамину Борисовичу? В общем, раз обманутая жена суперпродюсера решает свои личные проблемы самостоятельно значит, есть у нее какая-нибудь уважительная причина.

Обидно, что нет никакой связи с гибелью Дрозда, очень обидно. Но заниматься взрывом коляски все равно надо. Покушение на убийство должно быть раскрыто. Конечно, потенциальная жертва теперь не вызывала у майора особых симпатий. Но закон не наказывает неверных жен. А ничего дороже и ближе закона для майора ФСБ Иевлева на свете не было.

Ему не давало покоя, что круг фигурантов, так и не возникнув, сразу сузился до одной точки. Слишком уж это просто и быстро. Улик и фактов — кот наплакал, одни сплошные домыслы. Прежде чем путаться в них, стоило набрать еще фактурки.