Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Десять лет назад, на третьем курсе биофака МГУ, молодой человек, с которым завязывалось нечто вроде легкого романа, угостил Соню настойкой каких-то ароматных индийских травок. Настойка добавлялась в вермут. После двух маленьких рюмок удивительным образом поменялись все ощущения. Совсем иначе зазвучала музыка. Казалось, ее слышишь не ушами, а кожей, каждой клеткой. Зашевелились и запахли цветы на обоях. На стене висела чеканка, профиль Нефертити. Египетская царица медленно повернула медную голову. Деревянная резная шкатулка на серванте подняла крышку, как будто открыла рот и хотела поздороваться.

Тогда, под действием наркотика, в зеркале Соня увидела сказочно красивую, загадочную девушку с огромными сапфировыми глазами. Это была вроде бы она, однако и не она вовсе, какое-то из ее перевоплощений, прежних или будущих. О молодом человеке в тот момент Соня совершенно позабыла, так полна была собой. И он забыл о Соне, лежал на ковре, раскинув руки, смотрел в потолок, не моргая, и бормотал что-то.

Действие волшебной травки завершилось неудержимой рвотой. Всю ночь прыгала температура, бросало из жара в холод. Организм как будто кричал: не надо! Не хочу!

Никогда больше Соня наркотиков не пробовала, почти забыла ту историю и вот сейчас, глядя в зеркало, вдруг вспомнила. Да, именно такое было у нее лицо или казалось таким. Сапфировые глаза, красные вспухшие губы. Правда, предметы в маленькой каюте не оживали, не было ни тошноты, ни температуры. Только прохладное приятное спокойствие и желание бесконечно любоваться своим загадочным надменным отражением.

В каюте никого не было, однако на столике стоял поднос. Горячий фарфоровый кофейник, запотевший хрустальный стакан с ледяным апельсиновым соком, булочка из серой муки, масло, брусничный джем, тонкие ломтики сыра, большое зеленое яблоко. Присев на кровать, Соня долго смотрела на все это, потом не выдержала и стала есть.

Сок был свежий, кофе крепкий, с привкусом кардамона. Булочка теплая, с хрустящей корочкой. Вообще все было удивительно вкусно.

– Это, наверное, потому, что я вернулась с того света, – сказала себе Соня.

Покончив с завтраком, она заглянула в свою сумку. Все, что она положила туда утром, собираясь в лабораторию, было на месте. Косметичка, щетка для волос, упаковка бумажных носовых платков, ручка, маленький ежедневник, зажигалка, пачка сигарет, толстая ветхая тетрадь в серой обложке. В последний момент она решила взять с собой незаконченный роман неизвестного автора, думала, что почитает в лаборатории, во время обеденного перерыва.

В отдельном внутреннем кармане спокойно спал маленький плюшевый медвежонок, подарок Ивана Анатольевича Зубова. Он был для Сони талисманом, она не расставалась с ним. Дед придумал для него имя – Ося.

Да, кажется, все было на месте. Не удалось найти телефон и бумажник.

«В самом деле, зачем мне теперь деньги и кредитка? Вряд ли здесь, в открытом море, есть магазины и банкоматы. И сеть, конечно, не ловится».

Соня закурила. Стряхнула пепел в баночку из-под джема. Раскрыла серую тетрадь.

«На платформе горели фонари, но все равно было темно. Моя спутница сошла вместе со мной, мне пришлось подать ей руку, когда она спускалась с высокой вагонной ступеньки. Сквозь тонкую перчатку я почувствовал, что рука у нее холодная и твердая как камень.

Как только мы оказались на платформе, раздался свисток, поезд тронулся. Никто, кроме нас двоих, в этом городе не вышел. Даму встречал маленький, необыкновенно толстый шофер. Кожаные галифе обтягивали его зад и ляжки и выглядели на нем как купальное трико. Высокие сапоги отражали фонарный свет. Козырек кепи скрывал его лицо.

– Вечер добрый, драгоценная моя госпожа, роскошная нынче погодка, надеюсь, путешествие доставило вам немало приятных минут. Изумительные пейзажи, неведомые города, романтические встречи. У нас все по-прежнему. Его превосходительство проиграл его высокопревосходительству три партии в городки.

Толстяк произнес это мелодичным тенором. Дама ничего не ответила, только слегка кивнула. Он подхватил ее чемодан и стал зачем-то свободной левой рукой вырывать у меня мой саквояж.

Я возмутился, вцепился в ручку саквояжа.

– Позвольте, что вы делаете?

Толстяк оказался удивительно сильным и саквояж отнял.

– Не пугайтесь, – обратилась ко мне дама. – Густав знает, что делает. Вас тут никто не встречает, мы отвезем вас.

– Благодарю, это очень любезно, однако меня должны встретить. На площади, перед зданием вокзала, ждет автомобиль.

– Прекрасно. В таком случае Густав поднесет ваш багаж к автомобилю, и мы попрощаемся. Если вы тревожитесь за ваши слитки, то напрасно. Тут прислуга бескорыстна и кристально честна.

Между тем жирный Густав поразительно скоро удалялся от нас, он не шел, а летел, подпрыгивал, как мяч, иногда даже зависал в воздухе на несколько мгновений, вместе с чемоданом и саквояжем, свободно перебирая своими коротенькими лаковыми ножками.

Она не могла знать про слитки. Мешочек с золотом лежал в саквояже, я отлично помнил, что ни разу не открывал его в поезде.

– Остановите его, прошу вас, – сказал я даме, – пусть он вернет мой саквояж, мне надо зайти в здание вокзала.

– Зачем?

– Выпить лимонаду, купить газету. Да мало ли зачем?

– Что ж, извольте, – она почему-то рассмеялась и тихо свистнула, словно подзывала собаку.

Густав несколько раз повернулся в воздухе вокруг своей оси, подлетел к нам и отдал мне саквояж. Не оглядываясь, я быстро подошел к центральному входу, тронул массивную дверь. Она была заперта. Тут я заметил, что в окнах старинного здания совершенно темно. Стекла отражают фонарный свет.

Две боковые двери тоже оказались запертыми. На одной висел гигантский амбарный замок.

Мои наручные часы остановились еще в поезде, и я не сумел их завести. По моим расчетам, сейчас должно быть около полуночи. На фасаде вокзального здания, под крышей, светился огромный циферблат. Я уставился на него и не сразу понял, почему не могу определить время. Стрелок не было. Оглядевшись, я обнаружил, что платформа совершенно, стерильно пуста. Дама и толстяк-шофер тоже исчезли. Делать нечего, оставалось выйти на площадь.

Там, за вокзальным зданием, было светло от фонарного света, почти как днем. Я разглядел нечто вроде цветочной клумбы, обнесенной узорчатой оградкой. В центре возвышалась гигантская статуя какого-то средневекового рыцаря в латах. Он стоял, одной рукой опираясь на меч, другая рука была торжественно вытянута вперед и вверх, словно рыцарь благословлял здание вокзала, полотно железной дороги и темноту, которая простиралась за полотном.

По обеим сторонам клумбы стояли автомобили. Большой черный «мерседес» и маленький серый «Форд» с открытым верхом. Именно такой «Форд» должен был встречать меня. Я облегченно вздохнул, снял шляпу, вытер вспотевший лоб.

Шофер дремал, уронив голову на руль. Я бросил свой саквояж на заднее сидение и произнес бодрым громким голосом.

– Добрый вечер, я тот самый Джозеф, которого вы ждете.

Шофер ничего не ответил, не шелохнулся.

– Видите, я оказалась права. Никто вас тут не встречает, – послышался за моей спиной голос дамы.

Она и толстяк Густав стояли рядом. Я не заметил, как они подошли. Я смотрел, не отрываясь на своего шофера, на рукоять ножа, торчавшую из затылочной ямки. Шея была залита кровью, темные капли стекали за шиворот, медленно падали на кожаное сиденье. В тишине звук казался странно громким. Шлеп. Шлеп. Как будто подтекает кран умывальника бессонной ночью в дешевом гостиничном номере.

– Его убили только что, – просипел я, – что же мы стоим? Надо вызвать доктора, полицию! Где тут телефон?

– Не тревожьтесь, о нем позаботятся городские службы, – сказала дама и взяла меня за локоть, – пойдемте, пойдемте, мой милый. Не надо смотреть. Зрелище не из приятных, особливо перед сном, согласитесь.

355
{"b":"897001","o":1}