– Внимание! Повторяем. Инга Циммер… – терпеливо гудел радиоголос.

Инга уселась на водительское сиденье и спокойно закурила. Снаружи ее отлично видели. Повисла тишина, только мерный рокот вертолета гудел в ушах.

– Подождете, свиньи, – произнесла Инга довольно громко, – будете все стоять и ждать.

Докурив до фильтра, она открыла дверцу, вышла из машины. В ее поднятых руках был металлический контейнер. Спецназовцы на площади замерли.

– Уберите вертолет! – прокричала Инга.

Натан Ефимович вышел из полицейской машины вместе с шофером и уставился на контейнер.

– Что у нее в руках? – тихо спросил молоденький шофер.

– Я не вижу издали, – ответил Бренер.

– Она держит какую-то бомбу… Но я никогда таких не видел раньше.

– Это контейнер с биологическим оружием. Бинокль есть у вас?

– У меня нет… Но я достану.

Вертолет опустился на крышу торгового центра и затих. Над площадью повисла гробовая тишина. И в тишине прозвучал громкий крик Инги:

– Всем бросить оружие! Крышка контейнера свинчена. Пломбы нет. Если в меня выстрелят, контейнер взорвется. Автомобиль с полным баком и заложник! Заложник в наручниках! Быстро!

К Натану Ефимовичу подбежал командир спецназа с биноклем. Линзы были достаточно сильные, чтобы разглядеть с большого расстояния каждую буковку на контейнере.

– Зрелые штаммы бластомикоза. Распространяются воздушно-капельным путем. Летальность девяносто процентов. Боюсь, придется выполнить все условия

Этой идиотки, мы теперь все ее заложники, – медленно проговорил Бренер.

– А дальше? Что делать потом с этим контейнером? Она будет носиться с ним по стране, и в любую минуту…

– Внутри есть дополнительная пломба. Но она недостаточно надежна. Если контейнер будет находиться в относительном покое, ничего не произойдет. Однако при любом резком толчке, при падении на твердую поверхность дополнительная пломба может вылететь. Мне надо поговорить с тем человеком, который решится пойти к ней в заложники.

– Оружие на землю, я сказала! – крикнула еще раз Инга и подняла контейнер высоко над головой. – Если в меня выстрелит снайпер, контейнер взорвется. Всем отойти! Машину и заложника оставить на площади! Наручники! Чтобы руки за спиной!

– Контейнер должен находиться в покое, – наставлял между тем Бренер здоровенного детину лет тридцати. – Думаю, наручники ваши легко расстегнутся. Первое, что вы сделаете, – вставите основную пломбу и завинтите крышку. Это просто. Вы разберетесь. А уж потом все прочее – драка, стрельба, засада, на ваше усмотрение. Но только чтобы контейнер не прострелили.

– Я понял, – кивнул швейцарец.

Словно в замедленной съемке, спецназовцы отступали. На площадь выехал черный седан и остановился в десяти метрах от Инги. Человек, сидевший за рулем, вылез, оставив дверцу распахнутой, и направился к отступившему оцеплению. Ему навстречу шел заложник. Руки его были за спиной стянуты наручниками.

– Стоять! – рявкнула Инга. – Снимите с него куртку! Бронежилет снимите! Быстрее!

Все было сделано, как она сказала. Заложник стоял перед ней в джинсах и тонком свитере. Руки опять были за спиной, в наручниках.

– В машину! На переднее сиденье! – скомандовала Инга.

Контейнер она выпустила из рук, только когда села за руль. Теперь смертоносная консервная банка лежала у нее на коленях.

– У нас была возможность прикончить ее, мы могли это сделать не один, а десять раз, – произнес командир спецназа, глядя вслед удаляющемуся седану.

– Что же вас остановило? – поинтересовался Бренер.

Он знал, что по плану Подосинского при аресте Ингу Циммер должны были непременно застрелить.

– Нам дали указание взять ее живой, – ответил сквозь зубы командир спецподразделения.

Максим был так измотан, что внезапное появление незнакомого человека из темноты его не напугало и почти не удивило.

– Мам, кто это? – спросил он, зевнув.

– Милиционер, – соврала Алиса. Харитонов усмехнулся, галантно распахнул дверцу и даже подал ей руку, помогая вылезти из машины.

– Мне не понравилось, как мы с вами расстались, Алиса Юрьевна. Давайте-ка я отвезу вас с ребенком домой. Моя машина внизу.

– И давно вы нас здесь ждете, Валерий Павлович?

– Около сорока минут. Я, знаете ли, почему-то почувствовал, что вы захотите удрать, спрятаться куда-нибудь в укромное место и отсидеться. Чтобы не допустить такой глупости с вашей стороны, я решил провести ночь в вашем гараже. Видите, я не ошибся. А кстати, куда вы собрались ехать в такое позднее время, если не секрет?

– Теперь уже не секрет. На дачу к подруге. «Значит, все-таки МОССАД, отметила про себя Алиса, – значит, не он нашпиговал квартиру „жучками“. Интересно, кто там еще? ЦРУ?»

– Понимаете, Валерий Павлович, – произнесла она задумчиво, – боюсь, я не сумею уснуть в квартире, напичканной подслушивающими устройствами.

– А, ну это не проблема, – улыбнулся Харитонов и открыл заднюю дверцу, вылезайте, Максим Карлович. Я смотрю, вы уже засыпаете.

Алиса вздрогнула. Харитонов весело подмигнул ей.

– Юрьевич, – равнодушно поправил Максим и опять зевнул во весь рот.

– Еще одна такая выходка, и я вообще не стану никогда больше с вами разговаривать, – шепотом предупредила Алиса, пока они спускались по лестнице.

– Простите, оговорился.

В машине Максим тут же уснул на заднем сиденье.

– Черный «Опель» от моего подъезда уберете? – спросила Алиса.

– Уже убрали. Это МОССАД. С ними проблем не будет. Они занимаются незаконной разведывательной деятельностью на нашей территории.

– За нами шел молодой человек в короткой дубленке.

– Да что вы говорите? – покачал головой Харитонов. – Какое безобразие! И где же он теперь?

– Понятия не имею. Мы оторвались от него.

– Ну и славно. А вообще, Алиса, вам не надоело играть в эти игры?

– Надоело, – кивнула Алиса, – тошнит уже.

– Вот и слушайтесь меня. Я все-таки профессионал. Сейчас у нас с вами одна общая задача: дождаться нашего дорогого друга. Чем скорее он явится, тем скорее все кончится. А если вы удерете, начнете прятаться по чужим дачам, вы всем очень усложните жизнь. Себе в первую очередь. Пока он вас отыщет там, вы издергаетесь от страха и напряжения, к тому же вряд ли там есть телефон под рукой. В общем, сидите-ка вы дома, Алиса Юрьевна. Дома оно всегда лучше. А «жучков» мы снимем, не беспокойтесь.

– И поставите новые, свои. А у подъезда будет дежурить какой-нибудь «Форд» или «жигуленок».

– А как же? Без этого нельзя.

– Ладно, машина пусть стоит. Но «жучков» не надо. У нас ведь есть статья о неприкосновенности жилища?

– Молодец, Алиса. Вы уже торгуетесь, – засмеялся Харитонов.

– Я не могу находиться в помещении, которое наполнено чужими ушами. Это плохо действует на психику. Я все время буду думать об этом, буду бояться вдруг заговорю во сне и скажу что-нибудь неприличное?

– Говорите на здоровье что угодно. Чужие уши как-нибудь стерпят.

– Нет, я серьезно. Это мое условие. Пока, между прочим, единственное. Вы же сами понимаете, как только он появится, я тут же вам сообщу, да и «наружка» ваша засечет. И вообще, Валерий Павлович, раз у нас с вами общий интерес, давайте общаться по-джентльменски.

От машины до подъезда Максим шел с закрытыми, глазами, он спал на ходу. Алиса сразу заметила, что черного «Опеля» у подъезда уже нет. В квартире Харитонов повел себя совершенно по-хозяйски, Алисе показалось, что он был здесь совсем недавно и все знает, каждый уголок.

Он снял ботинки и достал гостевые тапочки из коридорной тумбы, отправился в ванную мыть руки.

– Вы укладывайте ребенка, а я займусь «жучками». Максимка спал так крепко, что ему не мешал ни яркий свет в детской, ни возня Харитонова. Алиса отправилась на кухню приготовить чай. И тут обнаружила, что в доме нет ни чая, ни сахара, ни хлеба.

– Валерий Павлович, я сбегаю в супермаркет, пока вы тут возитесь, сообщила она шепотом, – я ведь так и не успела купить никакой еды.