«Так. А тебе, красавица, почему это так интересно?» — внезапно напрягся майор.

И тут же с милой улыбкой спросил:

— А как вы думаете? Говорила или нет?

— Могла и не сказать. Катя очень скрытный человек. Она не выносит, когда кто-то лезет в ее личную жизнь.

— Я успел это заметить, — кивнул майор. На съемочной площадке началась суета. К Маргоше подлетела девушка-гример и стала бесцеремонно накладывать ей тон на лицо, словно майора не было рядом.

— Внимание! Ребята, все по местам! Снимаем! Маргошка, хватит болтать! Пора работать! — простуженным голосом закричал в микрофон тощий маленький режиссер.

Взглянув внимательней на хилую фигурку в теплом плаще, в шарфе, намотанном на шею в несколько слоев, в вязаной детской шапочке с помпоном, майор узнал известного на всю страну режиссера Василия Литвиненко и удивился: неужели он снимает боевики?

— Простите. — Маргоша встала, сделала несколько быстрых движений руками, плечами, повертела головой.

Она разминалась. Ей предстояло опять лезть вверх по тросу. Гримерша при этом продолжала что-то делать с ее лицом и волосами.

— Я подожду, — улыбнулся майор, — я с удовольствием посмотрю на съемку.

— Посторонних уберите с площадки! — раздраженно произнес в микрофон Литвиненко. — Все по местам!

Маргоша, весело подмигнув, подбежала к режиссеру и что-то зашептала ему на ухо, потом быстро чмокнула его в щеку.

— Васька, не заводись! — донесся до майора ее голос.

«Все-таки потрясающая женщина, — думал Иван, глядя, как легко и изящно Маргоша взлетает вверх по тросу, — из-за такой можно запросто голову потерять…»

Маргоша раскачивалась на тросе и палила из пистолета. Все выглядело очень натурально, и майор подумал, что боевик, наверное, получится классный. Надо будет непременно посмотреть.

Напряжение на съемочной площадке нарастало. У героини кончились патроны. Балка, на которой держался трос, предательски надломилась. Казалось, еще минута — и красавица сорвется с высоты, ее подстрелят злодеи. Но тут заработал подъемный кран. В будке сидел главный герой. Он развернул кран, в последний момент Маргоша ловко ухватилась за крюк.

— Снято! — радостно крикнул режиссер. — Всем спасибо!

Майору пришлось довольно долго ждать, пока Крестовская переоденется в одном из строительных вагончиков.

— Скажите, — обратился он к молоденькой гримерше, которая присела на бревна с ним рядом и задумчиво курила, — фильм скоро выйдет?

— Месяца через три. Съемки почти закончены, — ответила девушка.

— А кто написал сценарий?

— Кузьма Глюкозов. Вы читали романы про Фрола Добрецова?

— Нет, — признался майор, — что-то слышал, но не читал.

— Странно, — пожала плечами девушка, — вы ведь в милиции работаете?

— Да, — кивнул Иван.

— И детективами не интересуетесь?

— Интересуюсь, — майор улыбнулся, — но старыми, классическими. Агата Кристи, Жорж Сименон.

— Сейчас все читают Глюкозова, — авторитетно заметила девушка.

— Ладно, я непременно почитаю.

— Не советую. Дрянь редкостная. Наконец появилась Крестовская. Светлые джинсы, светлая замшевая куртка, тонко подкрашенное лицо.

— Простите, что заставила вас ждать. Знаете, какое у меня предложение? — весело обратилась она к майору. — Я голодная как волк. Здесь есть отличный гриль-бар. Давайте пообедаем вместе и договорим.

Гриль-бар находился на углу Большой Грузинской и Васильевской. Народу оказалось довольно много. В это приличное, не слишком дорогое заведение приходила обедать состоятельная чиновно-коммерческая публика с Тверской. Столики были отгорожены друг от друга перегородками, увитыми живым плющом. Вкусно пахло жаренным на углях мясом. Тихо потренькивали радиотелефоны, кое-где слышалась приглушенная английская и французская речь. Майор подумал, что гриль-бар успешно конкурирует с шикарными, дорогущими бистро и ресторанами «Палас-отеля», расположенного в двух шагах. Кухня здесь не хуже, а цены раза в три ниже.

Их с Маргаритой усадили за единственный свободный столик. Кузьменко заметил, какими взглядами провожают Маргошу все без исключения мужчины, и представил на миг: если бы это была его девушка, такая красивая, легкая, праздничная… Иван тут же одернул себя: она свидетельница. Нельзя терять голову. И вообще, он человек женатый, двое детей.

— Простите. — Официант уже принял заказ, но продолжал стоять у столика, смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Вы Крестовская?

Прожженный молодой хмырь в бабочке глядел на Маргошу с детским восторгом и умилением.

— Да, — улыбнулась она, — я Крестовская.

— Вы в жизни еще красивей! Я смотрел недавно боевик по видюшнику, «Кровавые мальчики», фильм, извиняюсь, фиговый, но вы… — Он выразительно прикрыл глаза и причмокнул. — А правда, что вы сами выполняете все трюки?

— Правда.

— И часто вас узнают? — спросил Иван, когда официант удалился.

— Не слишком, — улыбнулась Маргарита.

— Это приятно?

— Конечно, приятно. Актеры — люди тщеславные. Однако все хорошо в меру. Вот моего мужа это иногда утомляет. Его узнают везде и глазеют, словно он не человек, а предмет, выставленный для всеобщего обозрения. Иногда это становится противно. А иногда помогает в неприятных ситуациях, особенно с гаишниками.

Появился официант, быстро и красиво разложил на столе приборы.

— Я извиняюсь, можно у вас автограф попросить? — Он протянул Маргарите новенькую книжку в ярком переплете.

На обложке красовалась цветная фотография Крестовской, Маргарита с развевающимися волосами была снята по пояс, в черном вечернем платье с открытыми плечами. В руке она держала маленький пистолет. Как ни поворачивай книжку, дуло направлено в того, кто смотрит на картинку.

"Кузьма Глюкозов. «Верное сердце путаны», — прочитал майор.

— Это ж надо, — пробормотала себе под нос Маргоша и покачала головой, — фильм еще не доснят, еще монтировать не начали, а они подсуетились, переиздали свой шедевр под новой обложкой. Лихо, — она усмехнулась, — и главное, никому ни слова, ни оператору, ни режиссеру, ни мне… Это кадр из рабочих материалов к фильму, который мы сейчас снимаем, — объяснила она майору.

— А что, будет фильм по этой книжке? — обрадовался официант. — И вы в главной роли? Я думал, просто так вас сняли на обложку в качестве модели. А скоро фильм выйдет? Я обязательно посмотрю! Вот ручка, напишите мне что-нибудь!

— Как вас зовут? — спросила Маргоша, ласково улыбаясь официанту.

— Вячеслав. Можно просто Славик.

«Славику на добрую память», — чиркнула Крестовская на титульном листе и поставила внизу красивую, размашистую подпись.

— Спасибо! Буду теперь везде спрашивать кассету с фильмом. Он так же называется?

— Так же. Но спрашивать кассету начинайте не раньше чем через три месяца. А вы книжку прочитали?

— Нет, — признался официант, — я ее только что купил в ларьке, здесь, через дорогу. Еще утром заметил, а сейчас вот увидел вас и сбегал купил специально, чтобы вы подписали.

Он удалился, радостный и смущенный.

— Надо будет сказать Симоновичу, чтобы заплатил мне за такую рекламу, — хохотнула Маргарита.

— Симоновичу? Это кто, издатель?

— Автор. Вернее, один из пяти авторов, которые штампуют шедевры под псевдонимом Кузьма Глюкозов.

— Что, романы действительно такие плохие? — спросил Иван.

— Дрянь. Дешевая штамповка. Знаете, такая литература вроде китайского ширпотреба, которым на вещевых рынках торгуют. Я когда попыталась читать Глюкозова, у меня было ощущение, будто я купила сапоги и на второй день отвалились подметки. Противно, когда тебя надувают и считают придурком.

«Трудно представить Маргариту Крестовскую, которая покупает китайский дешевый ширпотреб на вещевом рынке», — подумал майор.

— Сейчас каждый так или иначе отдает дань жуликам и халтурщикам. Одни покупают сапоги, у которых отваливаются подметки на второй день, читают Дрянные книжки, от которых тухнут мозги. Другие снимаются в дешевых халтурных боевиках, — усмехнулась Маргарита. — Вот Вася Литвиненко еще года два назад клялся публично, что никогда, ни при каких обстоятельствах не станет снимать кино по плохому сценарию. Однако снимает. Плюется, ругается, но снимает. Куда денешься?