На следующий день в газете «Томский комсомолец» появилась заметка, в которой говорилось, что над городом совсем низко пролетел НЛО. Свидетелями происшествия стали два милиционера и группа кинодокументалистов из Москвы. А еще через неделю сенсационное сообщение перепечатало несколько центральных газет, в том числе «Труд». В Томск понаехали уфологи, а администратор съемочный группы получил строгий выговор за то, что не организовал съемку летающей тарелки. Вот так, Ваня, рождаются мифы.

— Смешная история, — кивнул капитан, — а с Анисимовым все грустно. Мне кажется, его все-таки лучше отпустить. А можно вообще, между прочим, приставить к нему наружников и попробовать взять убийцу на живца. Если вы так уверены, что он попытается…

— Я уверен только в том, Ваня, что семью Анисимовых в качестве живца я использовать не позволю, — быстро, раздраженно пробормотал Илья Никитич. — Я работаю в прокуратуре, а не в спортивном обществе «рыболов-охотник». Анисимов посидит, ничего не с ним не случится, тем более он не в тюрьме сейчас, а в больнице имени Ганнушкина. Там проводили экспертизу, я попросил, чтобы его там подержали в боксе для буйных.

— Он что, буянит? — вскинул брови капитан. — У него действительно съехала крыша?

— Ага, — кивнул Илья Никитич, — буянит, домой просится. Нет, шучу, конечно. С Анисимовым все нормально. Просто я его устроил отдохнуть по блату. Зав. отделением — мой старинный знакомый. Все-таки там у них значительно лучше, чем в камере, особенно если не лечат, а просто так держат.

— А вы уверены, что убийца пойдет на такой риск? Логичней, если он сейчас исчезнет, затаится. Он ведь не дурак.

— Да уж, этот плечистый тяжеловес совсем не дурак. Он все отлично придумал, и, вероятно, ему кажется, что ни одной мелочи не упустил. Он собой чрезвычайно доволен, и если узнает, что его гениальная конструкция дала здоровенную трещину, разозлится ужасно и может сгоряча наделать глупостей. В принципе он ведь мог просто дождаться Бутейко во дворе и застрелить, как это делается в большинстве случаев. Но ему понадобилась хитрая инсценировка. Знаешь, что из этого следует?

— Он заранее предвидел, что мог бы стать в первые ряды подозреваемых?

— Нет, Ваня. Из этого следует, что ему надо было подставить именно Анисимова. Почему, пока не знаю. Бутейко и Анисимов — одноклассники, знакомы много лет, и связывает их многое, так что в какой-то временной точке вполне могли пересечься интересы всех троих, включая Тяжеловеса. Но в любом случае, если мы сейчас отпускаем Анисимова, он сразу превращается в опаснейшего свидетеля. Тяжеловес потратил столько умственной энергии, чтобы не было вообще никакого следствия, а оказывается, оно идет, и ищут уже непосредственно его.

— Но есть еще свидетель. Сообщник, который запускал петарды, а перед этим похитил пистолет у Анисимова.

— Это совсем другое. Давай уж тогда по порядку. Я свои пирожки уже съел, так что можно и о делах поговорить. Смотри, что мы имеем на сегодня. Анисимова пригласили в ресторан, добавили в водку или в вино наркотик, потом спящего доволокли до машины, привезли к дому Бутейко, положили возле лестницы, отпечатали пальцы на пистолете. Тяжеловес знал, в котором часу у Бутейко заканчивается эфир, рассчитал все довольно точно по времени. Но он не знал, что делать с выстрелом. На «Вальтере» нет нарезки для глушителя. Акустика на лестничной клетке отличная и, хотя была ночь, кто-то мог не спать, моментально среагировать на звук, выглянуть если не в дверь, то в дверной глазок. Вот тут начинается самое интересное — трюк с петардами. Если во дворе, под окнами, звучит канонада, то хлопок выстрела в подъезде вряд ли кто-то услышит. Но при всей своей оригинальности, именно звуковой трюк оказался той ниточкой, за которую можно потянуть и распутать весь клубок. Кстати, инсценировка, даже самая гениальная, всегда имеет свои слабые стороны. Приходится продумывать и учитывать слишком много деталей. Сообщник, который устроил салют во дворе, запомнился сразу троим свидетелям. Если бы не эти петарды, Анисимов, возможно, так и остался бы единственным нашим фигурантом.

— Ну хорошо, а пистолет? — спросил капитан. — Ведь экспертиза показала, что ни в одном из карманов Анисимова не осталось следов оружейной смазки.

— Ерунда, — поморщился Илья Никитич, — о том, что Анисимов не прикасался к пистолету, известно со слов его самого и его жены. А они оба, как ты понимаешь, в данном случае не свидетели. Отпечатки на оружии есть. А следы смазки совсем не обязательно попадают на ткань.

Иван отхлебнул наконец остывшего чаю и принялся за пирожок с капустой, который одиноко лежал на тарелке. Илья Никитич хоть и говорил больше, чем капитан, но успел и чай выпить, и съесть свой пирожок с печенью вместе с парой бутербродов.

— А если бы у Анисимова не возникло амнезии, если бы он вспомнил, с кем пил в ресторане? — спросил капитан, закуривая.

— Ну и что? Мало ли с кем он ужинал перед убийством? Ушел из ресторана первым, поймал такси и — привет. Откуда его приятели знают, куда он поехал и что делал дальше? Как минимум час он находился без сознания, под наркотиком. Если точно рассчитать время, можно все успеть, и самого главного он вспомнить не сможет. Так оно и произошло.

— Но подождите, Илья Никитич, вы сказали, возможно, Анисимов и убийца тоже знакомы? Известно, что в ресторан его пригласил Мухин. Вторым человеком был Тяжеловес. Если они раньше встречались, Анисимов должен знать убийцу.

— Наверняка знает, — кивнул Илья Никитич.

— Ну и как же?

— Анисимов шел в ресторан на деловую встречу с человеком, которого раньше якобы никогда не видел. Он был настроен на то, чтобы понравиться немецкому бизнесмену Эрнесту Климову и договориться о сотрудничестве, а вовсе не на то, чтобы мучительно вспоминать: где же я раньше мог его видеть? К тому же встречаться они могли давно и мельком, свет в зале был наверняка не яркий, убийца мог изменить внешность, ну и так далее.

— То есть вы считаете, что от Анисимова мы не сумеем получить никакой конкретной информации об этом Климове-тяжеловесе? Ну хорошо, а Мухин? Его ведь можно хоть сейчас брать по двести тринадцатой. Поступила жалоба от жильцов дома, это же в самом деле хулиганство — пускать петарды ночью. А потом мы получим его пальчики, они наверняка совпадут с теми, что остались в квартире Анисимовых на шкатулке и на ящике письменного стола, в котором лежал пистолет, и у нас уже будет сто пятьдесят восьмая.

— Слушай, капитан, ты с кем собираешься в прятки играть? — улыбнулся Илья Никитич. — Тоже мне, хитрый опер.

— А почему нет? Вы же сами сказали, он слабак, этот Мухин. Он моментально расколется и выведет нас на убийцу…

— …которого придется искать еще лет десять. Если мы отпустим Анисимова и возьмем Мухина, мы спугнем и разозлим убийцу. Он станет совершенно непредсказуем. К тому же я не удивлюсь, если Эрнеста Климова зовут как-то иначе, и никакой он не бизнесмен из Германии.

На это Иван возразить ничего не мог. Вполне возможно, Мухин знает только вымышленное имя и вымышленную биографию этого удачливого «немца». Розыск может растянуться на годы, а убийца, загнанный в угол, иногда становится непредсказуемым. Может убить Анисимова вместе с женой и даже с ребенком, может раствориться в пространстве, а потом возникнуть в другом облике. Пусть он считает, что никто на его след еще не вышел и единственным подозреваемым остается пока Анисимов.

Капитан допил чай, загасил сигарету.

— Да, а чем кончилась история с НЛО над городом Томском? Оператор добился взаимности?

— Нет, — покачал головой Илья Никитич, — слишком строга была дама-историк. Не дрогнуло ее сердце даже от ночной канонады. Кстати, знаешь, как ее звали? Беляева Елизавета Павловна.

— Беляева? Та самая? Ну вообще-то ради такой женщины можно устроить салют.

— Да, конечно… А ты знаешь, что три года назад Бутейко довелось крепко схлестнуться с этой дамой в теледебатах в прямом эфире? — задумчиво произнес Илья Никитич.