Хранитель посмотрел на меня уставшими глазами:

— Ты же с Земли, верно? Знаешь, если взять прямолинейное течение во времени, то сейчас там… выжженная радиоактивная пустыня. Твоего родного мира больше нет. Твои потомки его уничтожили.

— Т… то есть вернуться невозможно?

— Возможно. Но не туда, откуда ты пришел. Не в то время и не в ту реальность. Грэн Арелья отвечает за этот мир. И он ничего не смог поделать. Ничего. В любых реальностях Земли все шло наперекосяк. Один раз он изменил ваше технологическое направление на магическое, и вы затопили все материки. Стихии буйствовали тысячи лет, пока последний человек не утонул в Марианской впадине. Единственном месте, где еще была возможность жить…

Я не мог… поверить… своим мозгам. Доган продолжал рубить с плеча:

— Мы — хранители. И в этом слове намного больше смысла, чем считают кентавры, — горько усмехнулся он. — Откуда мы взялись? У каждого своя история. У кого-то она ужасная, у кого-то прекрасная. Грэн Арелья был одним из первых. Выходцем с Земли… как же там говорится в вашем мире… ах, точно. Земли версии один миллион семьсот пятьдесят три тысячи сто один. Думаю, так ты поймешь.

— Ты…

— Сломал тебе мозг? Ничего, разберешься. И да, единственное, чего мы боимся — временных зацикливаний. Или по-другому — циклов. А знаешь, почему боимся? Потом что это замкнутый и бесконечный круг, в который не хочет попасть ни одно бессмертное существо. Но ирония в том, что рано или поздно туда попадают все. Сначала Грэн, а теперь… похоже и я.

Доган говорил без эмоций или я просто не в силах их почувствовать.

— Знаешь, а ведь я уже с тобой говорил.

— В Ньерте?

— О, нет. Это было столько… так давно, что даже говорить об этом не хочу. Я говорил с тобой много-много раз. В разных мирах. В разных временах. Ты погибал, воскресал, страдал, тебя пытали гоблины, эльфы, орки. Скажем так, в этой реальности тебе очень повезло. Это первая твоя дожившая версия после всего, что ты устраивал. Ну что, понимаешь?

…

…

…

Лучше бы соплями поменялся. Вот нахер мне это было знать.

— Больше ничего не говори, Доган, хорошо?

— Да как скажешь.

— Зачем ты мне это рассказал?

— Таково условие.

— Какое еще условие?

— Которое мне передал Грэн Арелья. Мы иногда, как ты любишь говорить, пляшем под дудки друг друга. Это для нас давно стало естественным, как дышать.

— Что от меня хочет Грэн Арелья?

— Вот уж не знаю. Да и знать не хочу. Я устал и редко впутываюсь в дела других. Грэн Арелья безумен настолько же, насколько и умен. Знал бы ты, что он периодически вытворял.

Доган ненадолго задумался.

— Поговорили и хватит, — встал он. — Готовь своих. Бедолаги уже уши сломали, прислушиваясь к нашему неинтересному разговору. Я отправлю вас в прошлое.

— Еще один вопрос. Что ты знаешь про Итерну?

— Ту девицу, да?

— Так ты понял…

— Сразу понял. Она прародительница вампиров. Ну и… жена Грэна Арельи.

— Э? Что? — опешил я. — Грэна Арельи? Что за фигня? Я думал мы с ней… эээ… мы… мне говорили, что у нас что-то будет. Вроде как. Короче, странно все это. Ладно… А скажи…

— Хватит. Мы уже поговорили.

— Но…

— Я сказал — хватит. Время уходит.

Дерьмо. Опять останусь без ответов.

Я выдохнул:

— Хорошо. Аша сказала, что мы должны быть в этом времени, чтобы точно попасть в определенное время в прошлом. Так насколько назад ты нас отправишь? Десять лет до Серпа? Пятьдесят? Сто? У меня там остались дела, и пока на ваши пласты реальности мне насра…

— На пять тысяч лет назад.

Я открыл рот.

Закрыл.

Открыл…

— Пять тысяч лет, да?

— Пять тысяч не небольшим. Точно сказать не могу.

— Ага. Может и шесть значит?

— Шесть точно нет. Но может лет на сто в сторону. Здесь точности не бывает.

Я повтыкал немного на бытиё жизни и смерти. Так-с. Ну… такого я не ожидал.

— Не. Я не согласен.

— А у тебя есть выбор?

— Конечно. Выбор есть всегда. Например, я сейчас наброшусь на тебя и, скорее всего, сдохну, надорвав пупок. Чем не выбор?

Доган на долю секунды задумался:

— И правда. Вот только я тебя отшлёпаю, как непослушное дитя, и все равно сделаю это.

— О, тогда я откушу себе язык. Как эльф-камикадзе. Самоубьюсь.

— Это вряд ли. Ты не самоубийца.

— Думаешь, знаешь меня?

— Да мне все равно. Сразу не помрешь, я успею. А уж остальное — твои проблемы.

Злость. Не люблю, когда нет выбора.

— Вопрос. Что ты тут делаешь?

— В каком смысле?

— Ты же босс под землей. Какого черта ты расхаживаешь на поверхности?

— Мне разрешили.

— Кто?

— Не твое дело.

— Грэн Арелья?

— Нет. Это не его владения.

— Я хочу поговорить с ним.

Доган пожал плечами.

— Хоти. Я-то тут при чем?

— Позови его.

— Нет.

Злость.

«Доверяй правилам. Не играй по правилам»

— Верни меня в Серп.

— Не могу. Какой тогда в этом смысл? — Доган обвел руками свалку. — Я ждал этого дня не для того, чтобы вернуть тебя туда, откуда начал.

— Давай заключим сделку.

Клерк хмыкнул:

— Тебе нечего мне предложить.

Хоть он и сказал так, но в его глазах я заметил маленькую искорку любопытства.

Я судорожно соображал… и… сообразил.

— Вампиры. Зачем они тебе?

Доган моргнул.

— Не понял?

— Они платили тебе за пребывание в Ньерт. Чем? Почему?

— Хм… ну ладно. Я же говорил тебе, что Варгарон удобен. Потоки времени здесь послушнее, чем в любом другом мире. Межреалье стабильное. Поэтому Хранители обосновались в Варгароне. Вампиры достаточно могущественные, чтобы считаться тут хозяевами. Разве что некроморфы могут с ними поспорить. Но они достаточно слабы, чтобы не играть… по нашим законам. Золотая середина. Это очень выгодные… дворецкие.

— Дворецкие?

— Да. Есть садовники, есть слуги, кухари, охранники. Дворецкий — второй после хозяина. Он заправляет хозяйством в моем доме. Мое влияние на вампиров сильно упало после потери Ньерта… И не просто потери — Ньерт попал в цикл. Вернуть его можно лишь на время, чтобы потом лишиться. Но мы не об этом… Зачем ты спросил меня о них?

— Ты не ответил. Как они с тобой расплачиваются?

— Не скажу, — улыбнулся Доган.

— А ты не думал, почему вампиры были к тебе лояльны?

— Из-за Ньерта, конечно. Они тренируют там свой молодняк и…

— Не-а.

Доган прищурился:

— Поясни.

— Я знаю Итерну. И похоже, мы с ней встретимся.

— И?

— Ну смотри. Она прародительница вампиров и обратила меня. А я ее. То есть получается и я, в какой-то степени, прародитель. Мы с ней встретимся. Я уверен в этом. Есть основания. А ты не думал, что это я мог склонить на твою сторону… такого хорошего дворецкого?

Доган скрестил руки:

— Продолжай.

— Я не смогу изменить цикл, вампиры так и так будут твоими приспешниками, но… что если они не будут с тобой честны? Что если будут делать вид, что на твоей стороне? Мы будем играть в свои игры. Пользоваться Ньертом, платить тебе, но… играть по-своему. За твоей спиной.

— Меня не так-то просто обмануть. Я точно знаю, как вампиры будут мне выслуживаться.

— Ага, точно. Будут. Но так ли хорошо, как ты думаешь? Может быть мы… будем на два фронта, например? Попросим другого хранителя… скрыть что-нибудь от тебя.

— Блеф.

Я заставил уставшую спину выпрямиться.

— Думаешь? Только теперь я сделаю все, чтобы ты паранойил в следующем цикле. Думаешь, я не врубился, почему вы не вмешиваетесь в дела Варгарона? Да вы просто переживали одни и те же события в этом мире хер знает сколько раз. И ваше вмешательство изменит ход одних и тех же событий, которые до чертиков вам удобны, правильно? Что ты мне заливаешь, про свою занятость, а, Доган? Вы — хранители, просто пляшете под дудку времени. Боитесь вмешиваться. Сретесь от страха, как раненные кролики, в своих норах. Мол, о, если я выйду из-под земли, то наступлю на бабочку и появится торнадо. Все что вы можете — играть в свои игры в своем межреалье. Каждый цикл у вас там свои пляски, тогда как в Варгароне происходит всегда одно и то же. Вы хер знает сколько раз смотрите на одним события, только с разных сторон. Один раз ты пялился, как орки уничтожают Гашарат, а до этого трахался с бегемотом в своем межреалье.