— Вот за что я так люблю людей! — усмехнулась Кали, бросив плотоядный взгляд в толпу. — Их жизнь коротка, словно вспышка, но как много они успевают! Чтобы почувствовать жизнь, они вынуждены любить сильнее, страдать, ревновать. Они мелочны, глупы, склочны…

— Так что же в этом хорошего? — недоумевая, отозвался Влад.

— Зато они живые, они искренние, — с удовольствием пояснила богиня. Словно ждала этого вопроса. — Маленькие вспышки света в нашей унылой пустыне реальности. Мы живем вечность, но не сдвинулись с мертвой точки. Как и тысячи лет назад, паразитируем на их вере, питаемся их эмоциями, а они строят города, воздвигают храмы, в которых молятся другим богам, создают цивилизацию. Они вырвались за пределы этой планеты. Они уже живут в два раза дольше, чем несколько столетий назад, потому что совершенствуют медицину. Они научились летать, освоив одно из божественных умений. А чего за эти тысячелетия достигли мы? Ничего, — грустно вздохнула она. — Вот ты отсутствовал так долго, что вряд ли узнал этот мир. Так ведь?

Влад, соглашаясь, кивнул: он познавал существующую реальность день за днем вместе со своей аватарой.

— А изменился ли за это время… ну, хотя бы Шеша? — хитро прищурила глаза богиня. Молодой человек промолчал. Ответ был очевиден. — Именно поэтому я так редко бываю в Амаравати и не понимаю засевших там Шиву, Индру и Вишну — там время замерло, остановилось. Кто бы что ни говорил, но космическая катастрофа, знаменующая конец нашего мира, уже наступила. Только боги не заметили, занятые своими мелкими делами. Живет лишь мир людей, мир богов статичен. Он давным-давно умер…

Влад слушал и понимал, что ему близка позиция Кали. Конечно, он отсутствовал слишком долго и многое забыл, но живым он себя чувствовал рядом с людьми, а не с богами. Только вот у Кали был выбор, она могла вернуться в Амаравати в любое время, а он не мог. И именно поэтому столь отчаянно стремился туда, но в последнее время стал все чаще задумываться, а не слишком ли высокую цену Шеша попросил за возможность вместе со всеми вкушать амриту. Впрочем, план Шеши уже провалился, осталось только решить, как долго можно держать царя нагов в неведении.

— Кстати, — ухмыльнулся Кама, — Шеша передал тебе мой подарок?

— Что именно ты для него сделал? — не отвечая на вопрос, отозвался вырванный из задумчивого состояния Влад.

— Ну, он просил «напомнить „тебе“ об истинных чувствах»…

— Ты в своем репертуаре, — горько усмехнулся Влад. Все встало на свои места. Кама, как всегда, поступил по-своему. Шеша не мог и предположить, что истинные чувства у Влада вовсе не к Веронике.

— Как я понимаю, Шеша хотел совсем другого? Что же, нужно точнее озвучивать свои желания…

— О чем это вы? — заинтересовалась Кали, и Кама с удовольствием ей пояснил: — Царь нагов очень печется о том, чтобы его воспитанник был с одной конкретной девушкой, но его сердце уже принадлежит другой… Проблема…

— Зачем ему это? — Боги продолжали диалог, словно Влада тут и не было. Впрочем, он и не ждал к себе особого внимания, он думал.

До конца бала я была словно на иголках. Мне не давала покоя флэшка, которую Ксюха спрятала в маленькую сумочку-клатч. Терзалась, пытаясь понять, стоили ли сведения на ней того риска, которому мы себя подвергали. К тому же я беспокоилась из-за встречи с Владом. Мне совершенно не понравился его взгляд — он не предвещал ничего хорошего, я боялась момента, когда придется объясняться с молодым человеком. Хотелось верить, что после того, как мы с Ксюшей посмотрим сведения, сохраненные на флэшке, мне будет чем оправдать свой поступок. Жаль, я не могла доверять Владу на сто процентов и не была уверена, что захочу рассказывать ему все.

Я танцевала с Олегом, положив голову ему на плечо, молодой человек принимал этот жест за проявление нежности и не отвлекал меня разговорами, а я получала возможность подумать. Безуспешно пыталась отыскать в пестрой вальсирующей толпе Влада, но Вероника была одна и, судя по всему, злилась. Если сначала я надеялась, что получится перекинуться с молодым человеком парой слов на балу и попытаться все объяснить, то со временем я осознала: ничего не выйдет. Парень так и не появился.

Мы с Ксюхой не выдержали всеобщего веселья одними из первых и выразили желание уйти сразу, как только это стало возможным. Олег был расстроен и рвался меня провожать, но все мои мысли занимала лишь добытая с таким трудом информация. Примчавшись в комнату, мы не стали даже переодеваться, сразу кинулись к компьютеру.

— Ничего не понимаю, — прошептала Ксюша после того, как мы методично удалили с флэшки все не относящиеся к делу файлы. Личные фотографии, которые мы честно не стали смотреть, разработки занятий, книги. — Тут есть папка с файлами, в ней содержатся личные дела лицеистов. Они однозначно из компьютера Владленовны.

— Посмотри, Машино есть?

— Машино есть, но дело в том, что не только оно. Тут много фамилий, но никого, кто бы учился сейчас. Есть дела трех-пятилетней давности. И все…

— Зачем они ему?

— Не знаю, — пожала плечами подруга и заметила: — Смотри, тут есть еще одна папка. Только нужно разобрать, что к чему… Здесь сохранена куча мелких документов, похоже на тексты из газет, скопированные куски новостных лент… Это займет какое-то время…

— Хорошо, — отозвалась я. — Пойду пока умоюсь и сниму этот неудобный торжественный наряд.

К тому времени, как я повесила платье в шкаф и переоделась в короткий домашний халатик, Ксюха успела немного разобраться с файлами.

— Смотри, — сказала она. — Знаешь, чем заинтересовали нашего препода эти лицеисты? Точнее, бывшие лицеисты?

— Чем? — Я присела на кровать и наклонилась ближе, заглядывая в экран ноутбука через Ксюхино плечо.

— Они все мертвы…

— Что???

— Сама сначала не поверила. Но погляди: вторая папка — это сведения о погибших молодых людях. На первый взгляд между ними ничего общего, кроме того, что все они умерли в возрасте семнадцати-восемнадцати лет. Причины смерти самые разные. Наркотики, автокатастрофа, взрыв бытового газа, болезнь, суицид, кораблекрушение и еще много чего, — перечислила подруга. — Я просматривала и не могла понять, пока не наткнулась на имя — Илья Осинин.

— Кто это?

— Представления не имею, но это имя помогло мне разобраться. Я вспомнила, что встречала его в папке с личными делами. И тогда я стала сравнивать имена в двух папках. И вот что получила. Анжелика Сироткина зимой 2004 года была отчислена из лицея имени академика Катурина, а летом того же года утонула в реке. Трагическая случайность. Это подтвердили и милиция, и «Скорая». Илья Осинин — ее сокурсник, его отчислили тогда же, когда и Анжелику. Он прожил и того меньше. Погиб в автокатастрофе буквально через две недели после отчисления. Есть еще Ирина Мазина с их же курса, она прожила дольше всех — полтора года, но, правда, последние семь месяцев в состоянии овоща. У нее была совершенно «нечитаемая» болезнь. Так как сведения внесены в обычный вордовский файл, предполагаю, что Георгий Романович вычислил все это сам. Потом пошел 2005 год — четверо отчислены, и тоже ни одного прожившего больше года. Понимаешь, какая фишка? Все смерти случайны. Не придерешься. В основном роковое стечение обстоятельств. Но странно… похоже, оно настигает всех отчисленных отсюда и, как правило, в течение года. Есть несколько человек, которые, как и Маша, покинули лицей по состоянию здоровья. Они тоже мертвы.

— Все, кроме Маши…

— Да, все, кроме Маши…

— Ты думаешь, эти смерти как-то связаны? — У меня перехватило дыхание. Я сама была почти на сто процентов уверена, что это так. По крайней мере, если бабушка сообщила мне правду. Наги вполне способны год за годом уничтожать неугодных.

— Не знаю, Алин, — с сомнением отозвалась Ксюха, отодвигая от себя компьютер. — Статистика и данные утверждают обратное. Я просто не представляю, кто и зачем мог это делать. Объясни мне, с какой целью методично убивать отчисленных лицеистов? Я не говорю про то, что организовать такую масштабную акцию просто невозможно! Ты знаешь, я уже жалею, что мы полезли в эти файлы. У меня все это просто не укладывается в голове.