– Вы радиофилы, идиоты. – Таня покрутила пальцем у виска.

– Кто-кто?!

– Витя, ты пьян, иди домой, – кто-то из молодых людей засмеялся.

– Сам иди домой! – отреагировал с жирными волосами.

– Тушите костер и валите отсюда! – уже с угрозой в голосе произнесла Вера.

– А то че?

– Ментов вызовем, вот че!

– Мы-то уйдем, но потом вернемся, и у нас будет оружие!..

– Ой-ой, и откуда ты его возьмешь? – передразнила парня Татьяна.

Раздался треск затвора, и девушка, повернувшись, удивленно хрюкнула.

В руке Веры засиял Макаров.

– Давай, иди за своим оружием. Я обещаю, что снесу вам всем бошки, если кто-то еще здесь появится. Уяснили?

Молодые люди встали и направились в сторону поля.

– Я еще вернусь. Мы тебе устроим войну. – И паренек с жирными волосами ушел вглубь Зоны вместе со своими дружками.

Вера опустила пистолет и тяжело вздохнула.

– Ты где его достала? – набросилась на нее Таня.

– У матери, в сейфе. Пойдем. Нам уже пора.

– Что ты делаешь?!

Вера, накинув на голову капюшон от темно-салатового комбинезона, достала автомат Калашникова и перезарядила его, затем убрала его в сумку и посмотрела на подругу, что уставилась на нее шокированным взглядом.

– Прости, – раскаялась Верочка, потрепав Таню за руку, – прости, что я тебя во все это впутываю, но для меня это все важно! Понимаешь, мне было всего шесть лет, когда случилась эта авария, мы с мамой переехали в Россию, а уже спустя десять лет вернулись обратно в Украину. Для меня Припять до сих пор дом родной, я хочу, чтобы она жила как прежде!

– И ты думаешь, что с помощью оружия этого добьешься? – возмущенно ответила Татьяна.

– Мне объявили войну. Ты слышала, что они мне сказали?

– Что они придут с оружием.

– И они пришли!

– Но мы же отбились от них!

– Макаров ничего не решает!

Таня прищурилась:

– Откуда ты вообще умеешь пользоваться оружием?

– Они же меня и научили. – Вера развела руками. – Мы стреляли по банкам, потом по птичкам, но я никогда не думала, что придется стрелять по лучшим друзьям!

– Времена сейчас такие.

– Слушай, – помолчав с минуту, внезапно произнесла Верочка, – у меня появилась одна мысль, но для ее воплощения мне нужна твоя помощь.

– Слушаю внимательно.

Они остановились недалеко от колючей проволоки и оставили велосипеды в густой желтой траве. На улице шел проливной дождь, и Татьяна практически тут же замочила ноги в тоненьких кожаных балетках.

– Почему ты не переобулась?!

– Так я не успела! Ты меня сразу же сюда потащила!

– Ладно. – Вера махнула рукой. – Пойдем. Ты помнишь, где наш лаз?

Таня закивала.

– Молодец.

Верочка присела и, отодвинув острые края проволоки в стороны, первой пролезла на другую сторону.

– Кусачки, – произнесла она, подождав подругу.

– Что?..

– Мы принесли кусачки и обгрызли эту старую проволоку. Менты до сих пор ничего не заметили.

– Так что именно ты хочешь сделать?

– Несколько лет назад здесь происходили военные действия. Ну, почти. – Вера поморщилась. – Говорят, реактор взорвался из-за какой-то маленькой девочки, а девочка похоронена где-то здесь, в Чернобыле. Она когда вырвалась, из реактора-то, нападала на людей, держала всех в стране, ее одолели и убили.

– Ты хочешь оживить какую-то маленькую девочку? Но зачем?!

– Чтобы прогнать отсюда этих остолопов, – фыркнула Верочка.

Прихватив заранее припрятанную лопату с собой, две подруги, обойдя местное кладбище с обратной стороны, остановились у неприметного бугорка, без креста, каких-либо указателей. Вера прицелилась и воткнула совок в землю, поднимая ее вверх. Отбросила куски сухой глины в сторону и произвела то же действо, наступив ногой на наступ, чтобы погрузить его как можно глубже.

Вера отбросила лопату, когда совком коснулась чего-то мягкого, и, спрыгнув в яму, руками принялась откапывать завернутое в одеяло тельце. Татьяна прикурила сигарету, отойдя от могилы как можно дальше, и протянула ее подруге, когда та вылезла наружу, прихватив с собой мертвую девочку.

– Она живая. Дышит еще.

Таня удивленно посмотрела на Верочку:

– Как так?

– Девочка находится в летаргическом сне, – пожала плечами девушка. – У меня мама медик, иногда такие случаи рассказывает, что волосы дыбом встают. Это – одно из них. Удивительно, столько лет пролежать в земле…

– А если бы она была б мертвая?

– Наткнулись бы на ее кости.

– Так ты знала, что она жива? – Татьяна охнула.

– Допустим.

Подруги услышали подозрительные звуки и повернули головы. Девочка, словно по щелчку пальцев, распахнула веки. Комки земли покатились по мертвецки бледным щекам, когда малышка повернулась и вгляделась пронзительными синими глазами в перепуганные взгляды девушек. Девчушка улыбнулась и подняла правую руку. С кончика указательного пальца высвободилась стремительная молния.

Подруг больше никогда не видели.

– Я не могу поверить, что это произошло! – Долгожитель метался по кабинету, словно обезумевший. – Я предлагал ему со мной сотрудничать, но он отказался! За что?! Неужели у него много денег? Много власти? Горбачев и Ельцин обещали мне склонить его на мою сторону, но они не смогли! Я что, так долго игрался в пустоту? Чернобыля оказалось недостаточно? Я что, сошел с ума? Разговариваю с самим собой!? – он резко повернулся, но ему ответила тишина.

– Ну-у конечно-о, – протянул Долгожитель, схватившись за голову. – Я же… Я же убил всех, кто участвовал в том эксперименте, даже свою любовницу, Лизу! Ах, Лизонька, ты была лучшей любовницей на свете… – он резко опустился в свое кресло, вытащил из шкафчика рабочего стола пачку сигарет и прикурил, развеяв спичку по воздуху. – Если бы ты знала, чем окончатся наши с тобой усилия… – пауза, чтобы вдохнуть пораженными легкими новой порции сигаретного дыма, – если бы хотя бы намекнула, чем все закончится, я бы пытался еще и еще, но нет, на нашем пути повстречался упертый человек, новый господин президент!.. – Долгожитель раздраженно смахнул все, что лежало на столешнице, на пол. – И что теперь, я должен со всем этим мириться?!

Он уткнулся носом в собственный стол, терзая себя не утешительными мыслями и образами. Перед глазами появлялись фантомы убитых им людей – Лиза, девушка с большими грудями и огромным добрым сердцем. Ему даже вспомнились сцены близости, когда в экстазе он утопал в ее бюсте и был счастлив, забывая обо всех своих проблемах. Лиза улыбалась, а в глазах блестела искорка настоящей любви, грозя перерасти в настоящий огонь любви, что пожирал бы все и всех вокруг.

Даже Легасов, этот бездарный химик, иногда появлялся в его мыслях, будоражил кровь и остатки нервов, потраченных впустую…

Внезапно его обдало холодным ветром. Лаборатория, где находился рабочий кабинет, являлась закрытым помещением, находящимся в недрах канализации жилого дома. Коридоры постепенно наполнялись водой, мусором и гнилым запахом отходов. Все двери закрывались на электронные замки. Сначала на амбарные, по старинке, а в нынешний технологический век только на электронные, панельные.

Долгожитель поднял голову, и его обдало новым холодным сквозняком.

– Ты?!

Она встретила его холодным взглядом синих глаз.

– Мне говорили, что тебя убили в Чернобыле. Неужели ты снова выжила?!

Малышка потупилась и внезапно холодно улыбнулась.

– Зачем ты пришла сюда?! Я тебе больше не хозяин!

Девочка пожала плечами. Она молитвенно сложила руки, преподнесла их к носу и, крепко зажмурившись, окутала комнату белесым туманом.

– Что… Что…

Когда густые всполохи тумана растворились в узких щелях стеклянного пола, из ниоткуда появился хирургический стол, а на нем – забинтованная облысевшая маленькая девочка, как тогда, в далеком восемьдесят третьем, когда эксперимент довел ее до состояния летаргии, нанеся ожоги и увечья, парализующие и кровоточащие.