— А теперь докажи всем, кто из нас чьи мозги использовал. — Едко шипит Дина практически на ухо Савельевой. — Без меня не видать тебе золотой медали, и ты прекрасно это знаешь.

И забрав свой дневник, Дина возвращается на место.

После физкультуры, на которую Дина не пошла из-за разболевшихся глаз, перед литературой Чарскую в туалете нашла Диана.

— Динка, прости меня! Ну прости, дуру! — Девушка влетает в помещение вся заплаканная. Однако в душе Савельевой нет и капли искренности.

— Иди отсюда, пока я тебя в пыль не стёрла. — Прорычала Дина, в сотый раз промывая глаза ледяной водой. Жжение в них с приходом Савельевой лишь усугубилось.

— Дина, пожалуйста, послушай. — Взмолилась Диана, уверенная, что Чарская дуется и скоро это пройдёт.

«У неё кроме меня все равно нет друзей!» — От этой мысли Савельева ехидно улыбнулась.

— Пошла вон! — В этот момент, не выключая кран, Дина разворачивается к предательнице, смотря на неё настолько бешено, что Диана вдруг шарахнулась назад. И очень неудачно налетев спиной на стояк от батареи. — Я видеть тебя не могу и не хочу! Ты гадина каких только поискать надо!

Пока Дина кричала, бесилась и выплёскивала на подругу словесную обиду, Диана не могла и слова вставить. Она в ужасе могла лишь смотреть на Чарскую, пока из её носа не потекла кровь. Но Дина из-за жуткой рези в глазах этого даже не увидела, пока её ярость не угасла. Немного восстановившееся зрение позволило Дине увидеть просто ужасающую картину. Лицо Савельевой продолжает заливать кровь. Однако теперь она льётся не только из носа. Из глаз, что так и застыли в ужасе, льются кровавые слёзы, а из приоткрытого рта виднеются окровавленные зубы и слюна.

Дина, задыхаясь от страха, кидается к подруге, подхватывая её в тот момент, когда ноги Дианы подгибаются и она стремительно падает на кафельный пол.

Раздирая горло, Чарская звала учителей, звала подмогу. На её поистине душераздирающий крик прибегают четверо учителей, заставая Дину в крови своей подруги, которая умерла у неё на руках в маске ужаса.

Последующее разбирательство, приезд скорой помощи, трупоперевозка и полиция. Родители трагически погибшей девочки, которые пытались удавить Дину прямо в отделении полиции. Родители самой Дины, которые не оставили и живого места на теле дочери, не выслушав её объяснений. Всё это просто уничтожило Чарскую.

Мать Дианы в состоянии аффекта схватила стул и сломала его о спину Дины. Родители Дианы хотели засудить Дину за то, что та убила их дочь! Всё выглядело так, будто девочки подрались и Дина, в порыве ярости налетела на подругу, ударив её головой о батарею. И возможно её бы признали виновной, однако судебная экспертиза показала, что никаких физических факторов на Диану Савельеву не было произведено. Девочку никто не толкал. А причиной смерти стало обширное кровоизлияние в мозг.

Когда школа узнала о смерти Дианы, Чарскую начали травить. Её закидывали тухлыми помидорами и яйцами, а особо изворотливые кидали камни. И попадали. От Дины отвернулись все. Одномоментно. Оставив девочку одну вариться в этом дерьме.

И хотя в суде её признали невиновной, для других Дина навсегда была запачкана кровью своей лучшей подруги.

Каждую ночь Чарская просыпалась в холодном поту, видя во сне окровавленное лицо подруги, застывшее в ужасе. Даже сейчас Дина всё ещё помнит запах крови, которой пропитались её руки.

Что тогда случилось и почему Диана умерла Чарская до сих пор не может понять. Но то, что даже будучи злой на Савельеву, Дина никогда бы её не ударила! И то, что драки между девочками не было, это факт!

Дина продолжала держать глаза закрытыми, даже когда её лицо заливало горькими слезами. Хоть она и не знала о чём думала подруга в последние минуты её жизни, Дина хотела с ней помириться. Хотела забыть те злые слова и вернуть их дружбу. Вернуть ту Дину Чарскую, которая любила жизнь. Которая видела краски, украшающие сезоны, и чувствовала, как эта жизнь бурлит в её венах.

Но злость, которой Дина была пропитана, не дала ей выслушать Савельеву. И произошло то, что произошло. Подруга умерла, а Дина прославилась убийцей.

Переход в другую школу был вынужденной мерой. Дина бежала от запаха смерти. Учителя до сих пор не знают истинную причину, почему Дина сменила школу. Родители выпалили первую попавшуюся причину — неуспеваемость. И все желающие проглотили эту байку. Все, кроме директрисы. Дело, которое лежало перед ней, можно было получить, исключительно через судебный запрос. Это дело о трагедии, которая произошла в школе 514.

— Не держи всё в себе. — Дина почувствовала Троицкого ещё до того, как он сел рядом.

Девушка распахнула глаза, впечатывая взгляд в плавно переплывающие тучи на небе. Её вдруг затопила такая жалость к себе, что слёзы, которые Дина поклялась держать в себе, не желали останавливаться. Они проливались тем самым проливным дождём, коим пахло в воздухе и земле.

— Ты ни в чём не виновата! — Дима обнял подругу за плечи, позволяя Чарской залить своими слезами его рубашку. Парень выбежал за Диной без пиджака и верхней одежды и долго наблюдал, как она, откинув голову, шёпотом просила прощения у мёртвой подруги. И слёзы, которые никто не видел целых три года, произвели на Троицкого ошеломительный эффект. Ему впервые стало жаль Дину. По-человечески жаль. Он понял, что под скорлупой жестокости и безразличия, прячется девочка, которой очень больно. И она живёт с этой болью очень давно. А как известно, боль меняет людей.

Увы, Дина никогда не станет прежней. И Дима это понимает. Возможно, что это даже к лучшему.

Дрожа, как осиновый лист, Дина впервые за три года рыдала по-настоящему. Со слезами она выплёскивала всю боль, накопившуюся за этот период.

«Тебе нужно простить себя. А не ждать прощения от других» — Сказал ей судья, который проводил заседание.

После оправдательного приговора мужчина подошёл к девочке, вид которой оставлял желать лучшего. Синяки, порезы, и перелом трёх ребер, как следствие удара стула. Ему было бесконечно жаль Чарскую и как не оправдывай её перед родителями погибшей, они всё равно остались при своём мнении.

«Ты не виновата» — Произнёс мужчина, глядя Дине в глаза. Заплаканные, больные глаза. Забитый взгляд, как у котёнка, которого выкинули на улицу. Судья был единственным человеком в зале суда, поверивший в невиновность Дины. Тогда на его слова о том, что Дине нужно простить себя, а не ждать прощения от других, она не обратила внимания. И лишь спустя долгое время смогла понять их смысл.

Всё это время Дина гнала прочь от себя воспоминания о Диане. Чарская искала доказательства своей вины и не находила их. Однако общественность, которая старательно извращает правду и выставляет Дину, как виновницу преступления, отбила у девушки любое сомнение своей невиновности.

— Всё пройдет. — Поглаживая Дину по плечу, Дима заметил, что Чарская перестала плакать и содрогаться в рыданиях. — Закончишь школу и перед тобой будет совсем другая жизнь!

Поднимая голову, Дина на секунду увидела перед собой не Троицкого, а Диану, которая впервые показалась перед подругой не в посмертной кровавой маске, а улыбающуюся и весёлую.

Просидев на скамейке ещё минут пять, Дина свободно выдохнула, вставая на ноги.

— Лучше? — Поинтересовался Троицкий, до сих пор находясь в каком-то пристукнутом состоянии. Впервые за два года он видел Чарскую такой… нет, не слабой, правильнее сказать ранимой! Впервые допустившей к своему горю постороннего. Хотя Дима уже не считал себя таковым.

Дима внимательно посмотрел на подругу, не находя признаков будущей истерии. Да и Дина больше не собиралась плакать. На сегодня лимит слабовольности был исчерпан. Хотелось, как можно скорее стряхнуть с себя это ярмо незаслуженно обвинённой жертвы и перестать калечить душу воспоминаниями.

Дина продолжит нести этот груз всю свою оставшуюся жизнь, но сейчас, здесь, в этот самый момент она хотела быть свободной. Поверить одной себе, ведь Дина единственная живая свидетельница тех несчастных событий. И своим глазам, пускай на тот момент больным, она всё же верила.