– На берегу всегда прохладно. Ты, наверное, замерзла.

Молодой человек провел руками по моим плечам, растирая, согревая, и привлек меня к себе, нежно, но настойчиво. Его взгляд ласкал, я закусила губу, чувствуя, что Влад собирается делать дальше. Его лицо было очень близко, в глазах серебрились звезды, а тени от ресниц лежали на смуглых щеках.

– Ты знаешь, мне кажется, это неправильно, – снова отстранилась я, стряхнув наваждение.

– Знаю, но именно поэтому так притягательно и волнующе. Разве я не прав? Или ты привыкла делать только то, что правильно?

– Я привыкла делать то, в чем я уверена.

– Знаешь, Алин, – Влад нежно провел рукой по моей щеке. – Забудь хотя бы на одну ночь о принципах. Мы сегодня нарушили сотню разных правил, показали друг другу слабости, это сложно, и не всегда хочется помнить. Завтра нам, возможно, станет стыдно за минутное помутнение, и мы пожалеем, но это завтра. Рассветет. Наступит новый день, и мы сделаем вид, будто ничего не было. Соврем о том, что прокололи колесо, и я долго пытался поставить запаску, хотя там дел на десять минут. Мы скажем, что наши телефоны сели, и поэтому не было возможности вызвать эвакуатор, – Влад демонстративно нажал на кнопку выключения на своем айфоне. – И ты знаешь, мы сами поверим в свою ложь. Но пока, пока эта ночь и этот берег принадлежат нам. Разве это не прекрасно?

– Прекрасно в своей скоротечности, – закусила губу я. В отличие от Влада, я не хотела ничего забывать и не любила врать.

– Некоторые вещи и прекрасны потому, что происходят здесь и сейчас, а завтра покажутся всего лишь красивым сном.

– Сны… – задумчиво отозвалась я. – Их слишком много в последнее время.

– Так добавим еще один. Волнующе нежный.

Он подошел ко мне вплотную и, взяв лицо в руки, шепнул:

– Всего лишь поцелуй. Я не прошу больше.

Его губы пахли корицей и еще хранили сладость карамели. Влад целовал меня нежно, едва касаясь, и я вспоминала мягкую, теплую и густую пену на восхитительном латте. Этот поцелуй был похож на первый несмелый глоток нового сорта кофе. Осторожный – вдруг не понравится или обожжешься? Я сначала боролась с собой, но потом обхватила парня за шею, провела руками по сильным плечам, скользнула ладонями по спине, ощущая подушечками пальцев рельефные мышцы. Мне нужно было прижиматься ближе, я выгибала спину, чувствуя его руки у себя на пояснице. Там, где заканчивался ремень джинсов и еще не начиналась короткая кофточка. Горячие ладони обжигали кожу, и мне нестерпимо хотелось, чтобы Влад провел ими вверх по позвоночнику, задирая тонкую мешающую ткань, крепче сжал меня в объятиях и целовал сильнее, до боли прикусывая губы, но он вел себя на удивление сдержанно. Как и обещал. Всего лишь поцелуй. Медленный, тягучий, словно карамель. Поцелуй-обещание. Такой нельзя забыть, он словно не рассказанная до конца история.

Влад медленно отстранился, и я увидела в его глазах янтарные отблески. Снова тянуться к его губам в надежде получить больше было неправильно, и я отступила, пытаясь выровнять дыхание, а Влад поправил мне волосы и тихо сказал:

– Ты спрашивала, что я запомню из сегодняшнего дня? Я запомню тебя.

Было так темно, что я не могла разглядеть ничего за пределами освещенного фарами участка дороги. Дождь все же начался. Мелкий, похожий на пыль, он серебрился на лобовом стекле и оседал на асфальте, постепенно делая его похожим на затемненное зеркало – блестящее и скользкое. Опасная дорога. Из-за плохих погодных условий обратно в лицей мы ехали очень медленно и осторожно.

Я стеснялась и не знала, о чем говорить, и делала вид, будто смотрю в окно, хотя на самом деле хотела повернуться к Владу, попросить остановить машину и снова его поцеловать, но не могла себе этого позволить. Мы ведь договорились. Мимолетный импульс, шалость под влиянием лунной ночи. Попытка поставить крест на прошлом. Теперь накатило запоздалое смущение, и мы молчали. Возможно, Влад был сосредоточен на дороге, но, думаю, просто, как и я, испытывал чувство неловкости.

Молодой человек остановил машину на стоянке перед лицеем глубокой ночью. Часы на приборной панели показывали три. Странно, но нас без вопросов пропустили на проходной. Все же удобно находиться в компании директорского сына. Многие запреты перестают действовать. Я поспешила выскочить из машины как можно быстрее, чтобы избежать неловкости прощания, но за спиной услышала тихое:

– Алин…

– Да? – Я нерешительно остановилась и после секундного раздумья повернулась к парню лицом. Дождь усиливался, мои волосы еще не намокли, но успели покрыться бисером мелких капель, которые скапливались у лба и начинали стекать редкими дорожками на лицо. Я смахнула влагу с бровей, не давая попасть в глаза и размазать макияж.

– Спокойной ночи? – наполовину вопрос, наполовину утверждение.

– И тебе.

Влад стоял, прислонившись спиной к водительской двери, и без улыбки смотрел на меня. На его лицо падал свет фонаря, и тени от ресниц образовывали длинные темные полоски на щеках. Он чем-то напоминал Пьеро. Челка намокла и свисала на лоб неровными рваными прядями. На носу застыла трогательная капля дождя. Я не смогла спрятать улыбку, заметив, как раздраженно Влад смахнул ее тыльной стороной ладони.

– Ты смешной, – удержаться от этих слов не вышло.

– Вовсе нет.

Его движение оказалось незаметным и резким. Он подался вперед и, дернув меня за руку, притянул к себе, сжимая в объятиях. Я и охнуть не успела, лишь приоткрыла от изумления рот. Этот поцелуй был другим. Жарким, жадным. Именно таким, о каком я мечтала на берегу. Влад впивался мне в губы до боли, его руки сжимали плечи, ласкали спину, путались в волосах. Я провела по его сильным предплечьям, ощущая гладкую, горячую, влажную от дождя кожу подушечками пальцев. Даже прохладной сентябрьской ночью Влад, похоже, не мерз.

Голова кружилась, а ноги подкашивались. Кровь прилила к щекам и стучала в висках в такт ускоряющемуся ритму сердца, и я чувствовала, что схожу с ума от Влада и его поцелуев. Это было опасно. Я заметила, как мышцы рук парня напряглись под моими ладонями. Его кожа утратила гладкость, словно покрывшись чешуйками. Это отрезвило.

– Нет, – с трудом отстранилась я, пытаясь отдышаться и с опаской поглядывая на совершенно обычные руки молодого человека. – Это уже слишком.

– Да… – Влад сглотнул и смущенно провел рукой по мокрым волосам. – Такое не выкинешь из головы на следующее утро.

– Так и есть, – попятилась я, чувствуя, как спадает эйфория и на глаза наворачиваются слезы. Все же целоваться с Владом не лучшая идея. Он зацепил меня сильнее, чем хотелось бы.

– Эту ночь вообще будет не просто выкинуть из головы, – грустно улыбнулся молодой человек. – Пока, Алина.

– Пока, – я неловко махнула рукой на прощание и взбежала по ступенькам, ведущим в сторону входной двери. В общагу можно было попасть лишь через холл главного корпуса. Дверь оказалась заперта, и мне пришлось невольно дожидаться Влада, у которого имелся ключ.

В холле было темно и пустынно. Нас никто не ждал. Это и к лучшему. Бросив еще раз через плечо «до встречи», я, не оглядываясь, помчалась в сторону подземного перехода. В комнату неслась, словно сумасшедшая, опасаясь, как бы Влад не догнал меня где-нибудь в темных коридорах и не начал целовать снова. Этого бы я не выдержала. Убегая от собственных страхов, я даже не остановилась в подземном переходе у стены с потайной дверью. Строгая обстановка лицея отрезвила, и теперь я не могла понять, что на меня нашло. Сердце колотилось как бешеное, кровь стучала в ушах. Я же всегда оставалась разумной девочкой, которая сначала думает и лишь потом делает. Почему же сейчас произошел сбой? Как я могла целоваться с Владом Катуриным? Зачем? Что меня подвигло на эту глупость? Проклятый имбирный латте и его таинственная история или ночной берег залива, луна, звезды и собственная недальновидность? Впрочем, был в этом событии один плюс. Я и думать забыла об измене Данила, предательстве Наташки и своем разбитом сердце.