Я пришел к выводу.

Очень важному.

Эльфы…

…гомики.

Их магиус земной тверди бился с орками до самого конца. Его взяли в плен. И за это всю его семью сделали порочными. Да еще и приговорили к «опустошению», которое, судя по звукам, не самое приятное.

Ну разве не дебилы? При всей своей хитрожопости и мудрости они вытворяют ТАКОЕ.

Поэтому я кивнул, укрепляясь во мнении, что пора выебать эльфийскую аристократию. Фигурально и буквально.

Я поставил очередной жирный минус эльфийской расе.

В нос ударил запах свежевысраного кала. Вот прямо как будто впередиидущий стражник обгадился в свои наколенники. Мол, потом вытряхну.

Мой желудок совершенно не ожидал такого запаха среди эльфов. Поэтому я икнул. Мощно так. Но успел сдержаться.

Воин словно затылком увидел мою реакцию, хмыкнул.

— Опустошение редко бывает чистоплотным, — пояснил он.

Да что же это такое-то?

Наконец мы добрались до кабинета хранителя порочного дома. По-другому это помещение не назвать. Жесткий стол, стул, раскиданные повсюду, даже на полу, фолианты и листки исписанного пергамента. Зелени нету.

За столом сидит эльф в возрасте. Седой, с залысиной. Это же сколько ему лет? Три тысячи? Никогда не видел старых эльфов.

— Да? Кто? Что? — разнервничался старец.

— Блаженный лайр Эридрас, к вам приглашенный с письмом от младшей майры Астарии. Но он простоэльфин. Пустить его за порог?

— Пусти. А сам стой за дверью.

— Слушаюсь, блаженный лайр Эридрас, — склонил голову страж, прижав ко лбу кулак. Стандартное эльфийское выражение почести высшим аристократам.

Смердящая чернь в лице меня переступила порог его святейшества.

Я поежился. От дядьки веяло чем-то странным. У него был ярко-красный шаакле приличных размеров. Огненный магиус.

— Ну и что Астри от меня хочет? — спросил старец, не отрываясь от начертания букв черным пером. — А?

— Письмо…

— Плевал я на письмо, — хмыкнул эльф. — Ты ответить не можешь что ли? Язык прикусил?

Я приоткрыл рот. Старый пердун застал меня врасплох. Так со мной эльфы еще не разговаривали. До этого они все были… обычными. Надменными, пафосными. А этот прямо нарывается в челюсть получить.

И сразу же пришло понимание. Я встретил маску. Астария говорила, что очень важно играть по правилам. Если не одеть маску в нужный момент, то за это можно фатально поплатиться. Ох уж эти интрижки. Так-с, включаем галантного мудреца.

Я поприветствовал аристократа прикосновением ко лбу кулака. Постоял так секунд пять, задумавшись. О, придумал!

Кашлянул.

— Как же прекрасно в этот день повстречать настолько безупречного представителя аристократии, блаженный лайр Эридрас. Вижу, что ваше тело и ум все так же крепки, как и тысячу лет назад. Сегодня вы так ослепительны, что режете мне взгляд. Ох, простите. Возможно, это просто мерзкий простоэльфин тает при вашем аристократичном величии. Ой, лицо защипало, — потер я щеку. — Прошу сжальтесь над моим ничтожеством и прочитайте это письмо. Я пытался не касаться его, зная, что оно прикоснется к вашей… — я запнулся, глянул на морщинистые руки эльфа, — … упругой и прекрасной коже. Но оно не желало двигаться с места. Мне пришлось его взять в руки. Надеюсь, вы не приговорите меня к опустошению или вылизыванию ваших блаженных пяток. Хотя для меня было бы великой честью…

— Вылизать мне пятки? — понимающе хмыкнул старец. — А если я соглашусь?

— То я с радостью это сделаю, ваше блаженство, — не растерялся я. — Но я обычный простоэльфин, — сегодня изволил вкусить орочьих нечистот на завтрак. Боюсь, мой язык слишком грязен для ваших стоп и…

Старец вздернул брови. При этом лицо у него стало веселым. Словно он первый раз за тысячу лет услышал смешной анекдот.

Я это заметил, напрягся.

— Простите, блаженный лайр, — склонил я голову ниже, — возраст у меня уже почтенный. Сами гляньте на мою старую немощность и дряхлое лицо. Да и в голове уже не то… болтаю… всякого…

Я икнул, начиная нервничать. Тяжело быть маской.

Старый эльф положил локти на стол, скрестил пальцы в замок и с любопытством подался вперед.

— Какой интересный экземпляр нашла себе Астри, — сказал он, улыбаясь самым краешком губ. — Только сразу стало понятно чей ты и как играешь. В первые же мгновения нашей встречи. Не стыдно?

— Ну, теперь стыдно, — честно признался я. — Первый раз не пидо… — я кашлянул, — не очень хорошо получилось.

— Ну вот опять. А если я просто тебя подловил? А ты сразу же открылся.

— Мне кажется, вы открылись первым, — пожал я плечами.

Старик довольно хекнул.

— И никаких манер. Видимо, твоя маска — вульгарность. Не повезло тебе, мальчик. Долго не проживешь.

Вообще-то, блять, совсем наоборот! Я — галантный мудрец.

Блаженный лайр Эридрас открыл письмо. Не прошло и трех секунд, как он поднял на меня глаза.

— И зачем тебе Катарсия?

— Влюбился, — повторил я то, что говорил Астарии.

Хранитель неоднозначно фыркнул.

— Ну-ну. Гаралэт! Привязать к… — он глянул в письмо, — Реордану Эйлю Катарсию узами порочности!

Звучит отстойно…

Я откланялся превосходительству и последовал на выход. Старый эльф сказал мне в спину:

— У младшей майры есть только семь масок на всю жизнь. Чем ты ее так заинтересовал?

Я повернул голову, тихо и таинственно ответил:

— Ужиком…

И, под слегка удивленный взгляд, покинул кабинет заведующего эльфийской психиатрической больницы.

Катарсия находилась в отдельной «палате». Комната два метра на метр. Сплошной камень. Только дыра в стене и кустик с лопухами.

— Принимайте, — кивнул на девушку эльф. — Она не была тронута.

— Не тронута? — непонимающе спросил я.

— Да.

Больше страж ничего не сказал.

Катарсия…

Даже в потрепанном виде она выглядела прекрасно. Кожа бледно серая — похожа на полукровку. Наверное, смесь темного и светлого эльфов. Или темного и человека. Но больно уши длинные. Высокая, грудастая, с широкими бедрами. Я бы сказал, что даже Астарии фору даст, если ее принарядить. Очень большой сосуд души с голубой энергией.

И такой экземпляр держат взаперти?

Мы покинули психбольницу.

Длинноногая, золотоволосая и точеная эльфийская мулатка не замолкала ни на секунду. Я с опаской заметил, что в своей униформе порочной она привлекает ненавидящие взгляды. От одежды нужно избавиться…

— Я ничего не понимаю? Почему? Зачем? Откуда ты? Где, говоришь, отец? С ним все хорошо? Ты что хочешь? Я могу тебе доверять? Откуда ты? Обычной простоэльфин? Но теперь и я…

— Ос…

— Что ос…? Ты так и не объяснился! Я хочу объяснений! Живо говори! Не смотри на меня так! Особенно туда! Да, я не люблю. Кстати, а ты где живешь? Я думаю, мама тебя отблагодарит. Она уехала к светлым эльфам. Меня схватили. Ее нет. Она не может вернуться. Или схватят ее и…

— …стано…

— О чем ты? Говори уже нормально. Я все еще жду. Почему ты молчишь? Расскажи, как там папа. Он жив? Я слышала, он в плену у орков. Я его не виню. Он хороший отец.

— …вись.

— Опять ты еле го…

— Он мертв! — гаркнул я и эльфийка замолкла.

Катарсия заливалась слезами и ревела, как маленькая девочка. На нее шикали, смотрели с ненавистью и пренебрежением. Интеллигентный на вид эльф с заплетенными косичками вообще быкнул на нее в стиле «я орк» и сильно толкнул плечом.

П-ф-ф! В мирах, где есть разумные, всегда найдутся неразумные.

— Че, ширина давит, осел ушастый?! — не удержался я и гаркнул в спину давшего ускорение эльфа.

Ну а что поделать? Всегда крышу сносило от всяких мудаков. Но из-за таких вот выходок я и получал всегда по мордасам.

Катарсия разревелась еще громче. Ее серенькое личико раскраснелось, ухоженными ручками она терла себе распухшие глаза.

— Па-а-а-ап-а-а-а!..

Даже мне стало неловко. Тетя лет под двадцать пять-тридцать идет, рыдает и зовет папу.