— Я думаю, они пошли по ее следу, — сказал он наконец. — По твоему следу.

Мои глаза расширились.

— В смысле? Какому еще следу? Мне помыться? Сменить тело? Вонять мамой гоблинов опасно!

— Мне кажется, это не поможет, молодой вождь.

— Что? Почему?

— Боюсь, что изменился твой дух, а не плоть. Наверное, эти гоблины видят в тебе… что-то. Я не могу по-другому объяснить такое поведение.

— Только эти гоблины? Или все?

— Мне не дозволено ведать всё, молодой вождь, — грустно улыбнулся Улук-Урай. — Но я думаю, что каждая матерь гоблинов имеет свой запах.

— У-у-у-у! — завыл я. — Кто еще сможет принюхаться ко мне?!

Шаман задумался.

— Я говорю лишь то, что нашептывают мне предки. Не думаю, что любой одаренный магией сможет рассмотреть в тебе… тени родителя гоблинов. Хотя, возможно, некроморфы и смогут. Говорят, они связаны со всем этим, и я в это верую.

— Короче! Давай начистоту. Я стану повелителем гоблинов? Тогда еще потерплю.

Шаман рассмеялся.

— Матка не возглавляет гоблинов, Трайл. Так же, как твое сердце не говорит тебе, что делать. Да и это было бы слишком удобно, согласись? Это самая многочисленная раса Варгарона. Если бы кто-то их объединил, то стал бы очень значимой фигурой в планах предков. Нет, молодой вождь, я не думаю, что это работает так. Просто ты стал, как бы это сказать, похож на одну конкретную матку. На ту, в которую, по причине ведомой только духам и тебе, Школьник, ты решил поместить себя.

Моя челюсть на этот раз не отвисла. Она охренела и забыла это сделать. Я выглянул за стену, посмотрел вниз. Тварюшки увидели меня, завизжали, пустили слюну и подняли ручки кверху. Я резко вернулся на место, сел.

— И что они вообще от меня хотят? — с подозрением прищурил глаза.

Шаман рассмеялся еще громче.

— Если я правильно помню то, что гоблины делают со своими матками, то боюсь тебе не понравится ответ, о, Великий Школьник.

В голове прорисовалась странная картина. Куча гоблинов окружили меня и как собачки насилуют мои ноги, насыщая их питательными веществами.

Так вот что я чувствовал все это время. Семь поглощенных мною душ слишком долго создавали гоблинов. Они хорошо поработали надо мной, создавая свое оружие возмездия. Теперь мне хочется обосраться в штанишки, почувствовать во рту живую сколопендру и сгнившую селезенку тролля-девственницы. Ах, вкусняшка.

Гоблины пришли ко мне. Они тянули ручки к своему божеству и смотрели на меня, как на спасителя от спермотоксикоза.

— Вождь?! — послышался сверху крик Горца. — Стрелять?!

Первая мысль: стрелять полностью! Мочи, убивай! Вторая мысль была еще ужаснее…

— Мне не нравится, как ты улыбаешься, молодой вождь, — поморщился Улук-Урай.

Взгляд со стороны

Горец, сын Родрына

Начальник безопасности клана «Зеленые Анаконды»

Тетива начала рваться от напряжения. Пришлось ослабить натяжение.

— Вождь чо? — спросил новоиспеченный орк-лучник

Горец промолчал. Он сам не знал «чо вождь». Но раз тот ничего не ответил, значит надо пока не стрелять. Он был достаточно умен, чтобы это понять.

Горец вздохнул, опустил лук. Дети повторили.

Орк посмотрел на темнеющее небо. И как же так все вышло?

Он никогда не любил выделяться. До последнего старался затеряться в массе. Так он выживал. Прикладывался дураком, но делал все по-умному. Смог дотянуть до сорока двух зим.

Все изменилось с появлением в его судьбе Трайла. Он был обычным орком, а потом вернулся с осады совершенно другим. Легкая душа? Великий герой? Выдумают же шаманы всякую глупость. Просто особенный орк. Бабка рассказывала, что особенные орки появляются раз в сотню зим. Вот и здесь — может менять себя на другого. И почему все так удивляются? Это же просто чуть лучше, чем сменить одежку с кожи на меха.

Горец считал, что Трайл просто притворяется. Сначала он был обычным, теперь умный, но притворяющийся глупцом. Он долго думал, для чего вождю все это, но так ничего не придумал. Наверное, они просто с ним похожи. Так удобнее выживать.

Трайл часто спотыкается на своих личинах, но никогда не отказывается от своих слов. Это заслуживает уважения. Наверное. Это многие заметили и последовали за странным героем с «легкой душой». Все хотели понять… что-то своё.

Правда Горцу этого было недостаточно. Он уже собирался покинуть клан «Зеленых Анаконд», чтобы жить отшельником где-нибудь в лесу. Но потом ближе познакомился с Айрой. Хрупкой, маленькой, слабой. Никогда он не думал, что захочет защищать слабое и не самое привлекательное орку существо. Но именно тогда-то и пришлось признать, что рядом с Трайлом он изменился и даже не заметил этого.

Самое забавное, что никто не понимает, как работают эти изменения. Но все это принимают. Немыслимо, чтобы эльф встал во главе клана. И неважно насколько у него «легкая душа». Но, похоже, только Горец удивился, как легко вождя приняли во плоти давнего врага. Трайл меняет все вокруг. Себя и окружающих. И пришлось принять, что он просто такой, какой есть. Вот и всё. Горец решил об этом больше не думать и просто жить. Рядом со своей Айрой.

И на этот раз быть собой.

— Уй, что это?! — воскликнул молодой орк, и Горец оторвался от своих размышлений. Посмотрел вниз.

Трайл сорвался с места. Сначала все подумали, что он хочет самостоятельно расправиться с гоблинами. Но нет. Было тяжело рассмотреть, но вождь спрыгнул в другую сторону. И помчался за крадущимся за его спиной черным пятнышком.

— Это Блюм, — сказал более дальнозоркий сородич.

Маленькое животное удирало и визжало не хуже гоблинов. Но оторваться от темного эльфа даже кизруму было непросто. Погоня закончилось довольно быстро. Непродолжительная схватка, где победителем оказался великий герой.

Среди орков послышалось удивленное и даже взволнованное перешептывание. Этот гомон всё не унимался и Горцу пришлось прикрикнуть. Как же он не любил кричать. Но что поделать. Вождь назначил его на место Джыра.

Держа сопротивляющееся животное за хвост, Трайл в три прыжка вернулся на леса.

— Э! — возмутился кто-то.

— Он же не собирается?..

Обычно равнодушный ко всему Горец слегка приоткрыл рот.

Великий герой вышвырнул верещащего кизрума за стену. Прямо к гоблинам.

Блюм под моим душевным руководством приземлился на все четыре лапы рядом с гоблинами. Для того, чтобы хоть один уродец переключился на кота, пришлось цапнуть его за ногу. Отсюда делаем вывод: сила запаха матки зависит от «количества моей души» в носителе. Чем больше — тем вонючее.

Котоящер драпал как ошпаренный.

— Беги, Форест, беги! — смеялся я под недоуменный взгляд Улук-Урая.

Нахмурился. Блин, кнопка «А» залипла.

— Зачем же ты так с ним? — спросил шаман.

— Мы договорились, — пожал я плечами, вжимая «В». Я не стал озвучивать старче, что пообещал жадной тварюшке за свою жертву оленью ногу. Иначе его инфаркт хватит.

— С кизрумом? — удивился шаман, провожая взглядом драпающего Блюма. — С ними невозможно договориться. Это свободолюбивые и гордые создания. Не понимаю, почему темные эльфы держат их в своих обиталищах. И, уж прости меня, но не выглядело это так, будто вы договорились, молодой вождь. Ты словно захотел избавиться от него.

— Глупости, — снова отмахнулся я, остервенело тыкая по правому триггеру. — Он, конечно, гнидорас ушастый, но у нас с ним своя атмосфера.

Шаман не ответил, и я сосредоточился на котоящере.

Управлять им получается лучше. Теперь у меня две пары глаз и ушей. Я чувствовал одновременно себя и Блюма, удирающего от гоблина. Стручок очень хотел отодрать его. Это знатно придавало ушастому буст на ускорение.

Наложен баф «Страх за очко» + 999 очков к Скорости.

«Да не ссы ты, — утешал я котоящера. — Это же изи левел»

— Мягкх!!!

«Вот ведь! Ладно, возвращайся».

Принудительное разъединение связи с носителем «Блюм»… Успешно.