— Я соврал!

Еще несколько часов мы брели по лесу. Он сгущался, пробираться через кустарник становилось все сложнее.

Жрать мне хотелось все больше и чаще, но я держался. По словам того же Эхзолла, даже высшие вампиры иногда становится вамисами, не сдержав свой голод. Такие вампиры сотнями лет могут терроризировать целые поселения, а то и города.

Я твердо решил поднять себе хер. Тьфу ты, левел! Итерна чуть ли не телепортировалась и мысли читала, я тоже так хочу. А для этого надо стать высшим. Не знаю, почему, но индикатором опыта у меня стал член. Если он встанет — значит я поднял класс до высшего. Я все время поглядывал на Ирэну и представлял. Как ее попку облегают штаны, показывая аппетитные формы. Сорвать эту ткань под ее томный стон, засунуть хер между этими ягодицами, поводить вверх-вниз, пока она не намокнет и не станет умолять войти в нее.

Ну и? Я посмотрел на сдохшую гадину между ног. И чего ты молчишь?

Я старался почаще представлять такие картины, прислушиваясь к ощущениям. И… нихера. Буквально. Кровь не приливала к детородному органу.

А вообще, я стал замечать в себе и другие помыслы. Например, обнять. М-да. Ирэна все время покусывала себе нижнюю губу, и я старался не упустить этот момент. Ну блин, нравится, да. Один раз девушка заметила мой интерес к ней и улыбнулась. Просто, без всяких лишних стесняшек. Просто. Искренне. Улыбнулась.

А-а-а-а!!!

Я точно знаю, как все эти сигналы взаимоотношений называются.

Чтобы как-то отвлечься, я охотился. Иногда приходилось это делать. И вкуснее всего оказались тварюги, похожие на лысых обезьян. Я старался быть гуманным и с хрустом сворачивал им шею, прежде чем впиться клыками. Ирэна от такого зрелища бледнела и старалась больше не смотреть в мою сторону.

Через пару часов, я заметил, что обезьяны поумнели, а поймать их стало сложнее.

— У них один разум, — с энтузиазмом пояснил Эхзолл. — Убил одного, а об этом узнали все. И эту прекрасную предсмертную боль тоже почувствовали. Очень мстительные животные. Жди, за тобой уже давно следят.

Я недоуменно отлип от лысого трупа обезьяны, отбросил его в сторону.

— А раньше сказать нельзя было?

Четырехногий засранец заулыбался.

— Я думал, ты знал, — прикинулся он дураком. — Ты что, обезьян испугался?

Испугался? Нет, конечно! Я, блять, ненавижу обезьян! У меня фобия на этих страшных уродов. Они непредсказуемые, хитрые и говнистые. Могут сожрать тебе яйца, оторвать скальп или нагло обворовать. Вспомнить только… как же там эта страна называется… странно, вроде память вампирская… А, точно! Индия! Там пиздец с этими бандитами красножопыми. Они их считают священными животными. В каком месте эти уебища священные? Это позор для природы. Короче, стало страшно. Мести обезьян мне только не хватает.

Мы шли, а на горизонте уже высматривалась пелена на четвертый уровень. К ночи должны добраться.

Эсхолл сказал:

— Дальше будет тяжело, предупреждаю сразу. Вот, возьмите.

Он протянул нам амулеты, пропитанные магией некроморфов.

— Как вы их делаете? — спросил я. — Не первый раз вижу.

— А-а, это, — безразлично сказал некр, протягивая мне обугленное кольцо. — Некролиты. Мы умеем выкорчевывать магию из других существ и вкладывать ее в предметы. Даже не представляете, как им при этом больно. Эльфы называют это опустошением. Но они недалеко в этом продвинулись. Зато наш результат бесценен. Многие знают, как мы это делаем, но платят — приносят нам девственниц и детей. Самый бесценный материал. В каждой стране со сладкопоющими королями на публике есть арсенал с некролитами. Меня всегда это забавляло.

— Отвратительно, — сморщилась Ирэна. — Пытать детей? Как можно опуститься до такого, Эхзолл?

Некроморф только отмахнулся:

— Брось, я не собираюсь это обсуждать, и эту философскую ерунду давно перерос.

— Ты мне отвратителен! Как и все твои некрострашилища.

Я поежился. Не дай Асмодей Эхзолл обидится.

Но он не обиделся, а только пожал плечами.

Мне тоже это дерьмо не нравится. Будь ты хоть десять раз хорошим правителем, но ничего не сможешь сделать, зная, что у твоего соседа есть оружие некроморфа. Приходится компенсировать тем же. Это как гонка ядерным вооружением.

Когда Ирэна с отвращением коснулась протянутого Эхзоллом кольца, то подкосилась и упала не землю, словно все мыщцы в ее теле разом пропали.

Одновременно с этим со всех сторон раздались звуки макак. Сотни и сотни мерзких красножопиков приближались, намереваясь отомстить. Я бросился к Ирэне, закрывая ее от полетевших в нас камней.

Камни! Чертовы кроманьонцы кидали камни! И хрен бы с ними, но…. Эти сучьи падлы обмазали их дерьмом! Ядрёным и таким вонючим, словно высраны самим сатаной! Я в жизни такой вонищи не чувствовал! Если бы не был вампиром, то издох бы в блевотных конвульсиях! А еще макаки верещали! Так мерзко, что в ушах лопнули перепонки и кровь брызнула в обе стороны. Или мне показалось, что так произошло. Но ощущения были именно такие.

Ненавижу, блять, цыган. Тьфу ты, обезьян!

— Эхзолл, ставь сферу!

Заорал я в стиле «ну и кто тут пати лидер?». Хоть и сделал я это зря. Некроморф с самого начала поставил вокруг себя барьер, от которого камни просто отскакивали. Он ухмылялся, скрестив руки:

— Да-а, много их. И когда только расплодиться успели? Пару лет назад я хорошенько сократил их популяцию.

Он был спокоен, в отличие от меня. Откуда-то взявшийся адреналин херачил так, что дым валил из всех отверстий.

Бабаящерица выпустила свои мерзкие щупальца и, работая ими как конечностями сколопендры, в считанные секунды зарылась под землю. Херасе.

Большая часть камнепада прошлась по мне. А ведь приходилось еще Ирэну прикрывать. Будь я живым человеком, то превратился бы в подмятую толстой жопой шаурму. А так ссадины сразу затягивались. Проблема в другом. Я помирал. Медленно, но верно. Из-за вони и неприятного зрелища. Дерьмище стекало с меня потоками и проникало через ноздри прямо в мозжечок.

Это ужасно.

Отвратительно.

Богомерзко.

Неэтично.

Моралфагно.

По лицу стек шматок и я скосил оба глаза на переносицу. В голове проскочила таблица бристольской шкалы формы кала. Хм, по мне точно течет тип под номером восемь: зловонные испражнения слизистой консистенции с пузырями.

Миллисекундой порадовался, что никто и никогда не узнает о моих мыслях. И почему я вообще вспомнил то, что видел лишь однажды? Вампирские мозги странные.

Сучьи макаки!!!

Вы никогда не станете Хомо Сапиенсами!

— Может… поможешь?! — подставляя ладонь под затылок трясущейся девушки, тяжело спросил я некроморфа.

Эхзолл заулыбался шире.

— Я похож на помощника? Тебе же ничего не грозит.

Видимо в моем взгляде что-то прочиталось:

— Ладно-ладно, понял я, чего так злиться-то?

И заржал.

— Тш-Тр-Тхм-Гд`ры-ы-ы-ы!

Вот и первая гласная буква, услышанная в некроморфском наречии.

Барьер увеличился, образуя купол, накрывший меня с Ирэной.

Эхзолл поморщился:

— Долго не продержу. Я удивлен. Похоже, я недооценил их плодовитость.

Я поднялся, освобождая Ирэну из своих объятий. Девушка вся раскраснелась, трясясь как мокрый котик.

— Спа… спасибо, я…

Момент признания в любви прервал Эхзолл:

— Интересно. Раньше они себя так не вели. Что ты такого им сделал, вампир?

Он посмотрел на меня.

— Ну… кусал. А это больно.

— Я знаю об укусах низших вампиров и не верю, что они разозлились из-за этого. Так что делаем-то, вампир? Ты же хочешь дожить хотя бы до пятого уровня? Думай. Завеса не вечна, а девка твоя не бессмертна. Пока что.

Эхзолл пошатнулся, и барьер на секунду исказился. Он вскинул руку, ловя преодолевший его камень. Сморщился и затряс рукой от отвращения.

Ирэна посмотрела на него с благодарностью. Камень мог размолотить ей голову.