Пальто уже достаточно намокло и лишь мешала свободному движению. Хотелось сгинуть его, бросить посреди дороги и идти дальше, но бороздить любимые родные места нагишом сомнительное удовольствие. Вокруг полно мужчин. Кто же знает, что придет им на ум, когда они увидят голую девицу…

В салоне, заставленном шкафами и вешалками, на которых висела дорогая одежда: платья, юбки, топы, майки и прочие вещи. Она потопталась у дверей магазина, не решаясь войти внутрь. Народу много, немногие поймут, почему в жаркий летний зной маленькая хрупкая девушка щеголяет в пальто, под которым ничего нет.

В голове уже появился план: она сможет проникнуть внутрь помещения с помощью своих способностей. По волосам пролетели мелкие молнии и искорки, создавая своеобразный нимб над головой. Осталось только щелкнуть пальцами, почувствовать, как открывается запретный портал с переходом на ту сторону и шагнуть в темноту. Краски сразу станут серыми, цветного отныне здесь не существует – словно старая пленка, коих не раз видела в той жуткой лаборатории.

Всполохи мрака полностью поглотили ее. Стоило распахнуть веки, как картинка поредела, превратилась в россыпь помех. В этом мрачном коконе можно расслышать каждое слово, распознать, кто друг или враг.

Или просто пройти мимо, незамеченной.

Она вытянула руки вперед, слегка касаясь тыльной стороной ладони разгоряченной поверхности. Дверь поддалась,. Пальто осталось на земле. Горячие ступни касались прохладной плитки, коей было усеяны все ступеньки, ведущие в магазин. Еще одни дверцы распахнулись словно по мановению палочки.

На нее обрушился шум работающих вентиляторов, крики продавцов и покупателей, плач маленьких детей, просящих купить им игрушку. Она нерешительно остановилась и обвела взглядом небольшую компанию, которую молодая женщина вела за собой. Они прошли мимо нее. Мысли о несправедливости не давали ей покоя и в Чернобыле. Эти дети еще слишком молодые, чтобы познать всю боль взрослой жизни. У них наверняка счастливое детство. Любящие родители, заботливые родственники.

Ее мать ни разу не приходила к ней в детдом. Она проторчала там всего год, пока не явился тот темноволосый мужчина, представившийся ей ее дядей. Ребенок попадает в сети опасных взрослых, мечтая о банальной любви, заботе и просто о хорошем отношении. Мама была холодна к родной дочери. Может, из-за ухода папы, а может, у нее отсутствовал банальный материнский инстинкт.

Она бросилась к стеклянной двери и, осторожно высунувшись, проводила детей и молодую женщину завистливым взглядом. Чем дальше они исчезали, тем больше слез скатывались по щеке. Ей хотелось смотреть на это бесконечно, пытаясь успокоить свою душу, умалять себя в том, что она не в праве все изменить. Есть вещи, которые нельзя побороть. Смирение – лучшее лекарство.

Ей пришлось отойти от зеркальной стены и уйти, не произнеся ни слова.

“Я хочу умереть…”

На втором этаже было не так людно. Она пробралась между двумя вешалками с платьями в дорогих обертках. Заметила отдел спортивной одежды и побежала туда, хватая первые попавшиеся вещи.

Ей хотелось устроить разгром как в старые добрые времена. Но потом передумала. Она же хочет порвать со своим прошлым. Да и взрослому человеку не подобает заниматься такими вещами.

Она переоделась и вышла из магазина. Вряд ли кто-то заметит пропажу нескольких вещей. А даже если заметят, не найдут.

В лицо ударил прохладный ветер. После знойной жары хотелось легкого бриза с капельками дождя. Над городом возвышались крыши панельных домов, небоскребы утопали в грозовых облаках. Солнце спряталось за пуховой периной, обещая вернуться и вновь дарить людям свое тепло.

Куда дальше идти она не знала. Все вокруг такое незнакомое, удивительное и прекрасное. Даже в Чернобыле такого не было.

“А может стоит вернуться туда?”

“Плохая затея. Тебя там же и нашли…”

– Тебя отправят в специальное место. Там тебя обучат всему необходимому. Властям очень сильно понравились твои способности. Любая страна, Германия, Лондон, Америка, не важно, все хотят познать твои умения. Они готовы заплатить кучу денег, только чтобы с помощью тебя уничтожить вражескую страну. Сейчас стало особенно тяжело, возможно, будет война. Я не знаю, как остальным, но мне неохота, чтобы ты там участвовала. Все может обернуться трагедией.

– Моей смертью?

– И остальных тоже.

Она промолчала.

– А я могу там погибнуть?

– Конечно!

– Мне все равно, что будет со мной. Мне надоела такая жизнь. Мой отец и моя мать испортили мне жизнь… и я себя испортила тоже. Мне надоели эти способности, я готова отдать их, лишь бы жить было спокойнее. Нормальнее. Начать все с чистого листа и забыть обо всем, чтобы раньше. Все равно ничего не исправить.

Девяносто четвертый год, Чернобыльская АЭС

– У меня плохие новости, товарищи-собратья по несчастью. – В кабинет вошел новый директор станции, назначенный после аварии. – Нам приказали сворачивать удочки. Министерство по защите окружающей среды требует немедленной остановки ЧАЭС. Мне пришлось рассказать им, что случилось. Они не хотят больше ничем рисковать. Но и попытаться разобраться тоже не хотят. Им плевать, отключайте и все.

– И сколько у нас времени?

– А сколько нужно?

– Ты же понимаешь, это громадное здание не просто разобрать…

– Остановка. Остановка всех трех энергоблоков. А дальше видно будет.

– И когда нам этого ждать?

Мужчина лишь пожал плечами.

– Сверху скажут. Они мне сегодня доложили о бунте в Германии. Мировое сообщество требует закрыть все атомные станции, разобрать их по кирпичику и больше никогда не строить. Чернобыль устроил настоящий переполох. Люди бояться, они не хотят ничего слышать о мирном атоме и его использовании. Они напуганы последними событиями. От последствий аварии страдают дети, они умирают, как и взрослые. Я не хочу никого судить, но наша власть – прошлая, то бишь – больше думали о своей репутации, чем о здоровье простых людей.

– Значит, люди перестали доверять мирному атому…

– Я тоже его противник. Как оказалось – не зря.

Девяносто первый год, начало лета

Марина вернулась домой поздно ночью, прикрыла входную дверь и сползла по стенке на холодный пол. Уткнулась носом в обнаженные колени – подол платья задрался, демонстрируя стройные ноги. Какое-то время она прислушивалась к тишине, а потом начала громко смеяться. Звонкий смех разбил гробовую тишину. Сумочка полетела в одну сторону, сандалии в другую.

Лето выдалось жарким. Нет ни единого намека на облако. Солнце распалялось со всей силы, обжигая кожу прохожих, щеголявших в купальниках по городу. Марину жара не смущала – занятая своими мыслями она бегала по городу, заглядывала в кабинеты нужных людей, получала “нет!” и снова уходила ни с чем. Она убрала руки с лица и, приложив силы, оперлась на стену, рядом с которой находилась ванная. У нее не было желания отдохнуть, набрать пены в воду и заснуть, желательно до утра.

– Так что же, вы не найдете моих детей?! Я очень сильно волнуюсь, место себе не нахожу! Прошло уже целых пять лет, я не знаю, что с ними, как они живут! Наконец-то найти своего мужа, который наврал моим детям, что я погибла в Чернобыле! Вы и это считаете справедливым?

Милиционеры только и делали, что разводили руками.:

– Мы пока рассматриваем ваше заявление. Как только что-то прояснится, мы сразу же вам сообщим.

“Мне нужно самой разобраться, в чем дело…”

Прошло уже пять лет с той поры, когда они, молодые и красивые шли на схватку с радиацией. Она многих погубила. Марина почувствовала мурашки на гладкой коже, когда воспоминания появлялись одно за другим: молодые ребята, почти такие же, как она, вернувшись домой, остались ни с чем. Некоторых даже на порог не подпускали, оставляя ночевать на холоде, одинокой зимней ночью.