— Может, пойдем потихоньку, видящая? — предложил я. — Она нас догонит.

Вернулась Кентавряша через пару минут. Просто сравнялась рядом со мной. Ну, я уж думаю, что мой новый эльфийский облик ее не обманул. Идет рядом, смотрит вперед. Глупая улыбка до ушей, а между губами зажаты сразу три грибочка разной степени галлюциногенности. Кентавры недовольно зафыркали.

— Ну что? Может обнимемся? — предложил я ей, чувствуя, как настроение повышается.

— Не…

Наша разномастная банда остановилась на ночной привал. Орки и кентавры держались друг от друга поодаль. Первые разожгли костры, вторые — нет. На огонь лошади посматривали очень недружелюбно. Особенно на Кентавряшу у огня. Та насадила грибок на ветку и коптила его на дыму.

Я подсел рядом. В дороге так и не удалось поговорить. Хотел было хлопнуть ее по лошадиному заду, но не стал. Надо начать издалека.

— Че как? — спросил я.

— Ну-у-у…

— Сильно били? — сочувственно кивнул я на спину.

— Ага…

Недолгая пауза.

— Ты какая-то там провидящая?

— Ага…

— И кто это?

— Вижу будущее…

— Логично. Это типа видящей, но только «про»? — усмехнулся я. — Профессиональная видящая?

— Ну-у-у… наверное…

— А мое будущее видишь?

Аша пожала плечиками.

— Не хочу. Скучно…

— Ты поэтому грибы-то ешь? — догадался я.

Вместо ответа Кентавряша ткнула мне в нос палкой с перегоревшим грибком.

— Это же… циатус дристатус, — удивился я. — Он ядовитый!

— Не… теперь хороший…

— Штырит?

Кентавряша слегка улыбнулась. Я почесал репу, стащил с палки почерневший гриб, зажевал. Ничего не почувствовал, но…

— Да ладно? — удивленно поднял я брови. — Жижу регенит?

— Ты же устал… — пожала плечами Аша, насаживая очередную вкусняшку на палку.

Усталость действительно напрягала. Пока гоблины не вернутся в Серп, отключиться от них я не мог. Поэтому мана сейчас восстанавливается очень медленно. Да и потратить ее я успел много. Теперь даже после сна буду чувствовать себя уставшим.

— Только вот…

— Что? — насторожился я. — Опять споры нужно было нюхать?

— Не. Быстро привыкаешь… А потом… не работает…

— Ну, ясно. Обычная наркота.

К нам подошла Трэша. Кентавры на отдалении заерзали, орки напряглись.

— Вождь Серпа Трайл, — обратилась она ко мне. — Выслушай меня. Сами звезды нашептывают будущее мира жеребенку Аше. Но она невежественна и глупа, молода и необузданна. Глушит свой дар ядовитым мхом и грибами. Ты не должен этого допускать.

Аша зевнула.

— А какой смысл знать будущее? — спросил я. — Его же нельзя изменить? А может, зная будущее, вы его сами и создаете?

Философский диалог затянулся до поздней ночи. Дошло до того, что мы с видящей чуть ли не вцепились друг другу в волосы. От нашей перепалки Аша уснула, орки откровенно ржали, а кентавры внимательно вслушивались в мои слова, что Трэше очень не понравилось. Наконец она сдалась, махнула на меня рукой и отправилась к своим. Но скрыть до конца довольную улыбку не смогла. Видимо, не часто у нее были возможности поспорить о высоких материях.

Серп встретил нас с удивлением и радостью. Любимица и талисман вернулась. Дети облепили Кентавряшу, на что та даже внимания не обратила. Отошла в сторону, улеглась в тенёк, зевнула и задрыхла, пока орочья мелкота делала ей массаж, а Кая залечивала копыто.

Кентаврам было откровенно неуютно. Они держались вместе, с напряжением рассматривая дома, стены и разнообразные конструкции от общинного стола до фундамента новой кузни. На мой вопрос, что их так удивляет, если они торгуются с Мурьяки, Трэша пояснила, что этим занимаются обученные кентавры — вестники. Для других же дома из камня и дерева — неприятная диковина.

Вторым ужасным откровением оказался наш накрытый стол. Опять веганы?! Черт… Я-то думал они больше люди, чем кони.

Пришлось чесать репу, что можно сделать из одного топинамбура. Букль постарался. Вареный, жареный, сырой, соленый, сладкий, резаный, мятый, выжатый — на любой вкус. Кстати, пока я был в отрубе, Катя поработала над урожаем. Генетически-магически модифицировала его. Теперь созревание топинамбура займет не четыре-пять месяцев, а один-два. Правда за счет более мелких клубней. Но это окупается нехилыми размерами вспаханного поля.

Тихий кентавр-убийца уплетал лакомства за обе щеки, не стесняясь чавкать на радость оркам. Трэша осуждающе посмотрела на него, аккуратно откусывая маленький кусочек от вареного корешка в фирменных специях Букля.

— Мы называем эти клубни шиаши, — пояснила она. — В сыром виде они плохо усваиваются, а в диком виде мало где растут. Да и Вселенная не одарила нас возможностями земледелия, поэтому мы отказались от этих даров природы.

— Дык это! — встрял Бом, уныло пожевывая жареный корень. Мясо на стол не выложили из солидарности к веганам. — Вы же конь. Надо пахать. Будет много трава вкусный!

— Мы не можем этим заниматься, — угрожающе сказал молодой кентавр-блондин. — И не советую тебе нас так называть, орк.

— А че? Я же это. Правда го…

— Бом, ради Сознатики, жуй молча, — сделал я фейспалм.

— Сознатики? — спросила Трэша.

Орки загорелись, стали невпопад объяснить кентаврам о прелестях нашей богини. Кентавры слушали, с трудом скрывая искреннюю заинтересованность. Вот они значит какие. Очень гордые, но любознательные, как дети.

Так вот. Именно топинамбуром мы смогли заинтересовать кентавров. Как оказалось, у них очень большие проблемы с пропитанием. Несмотря на то, что они живут в лесу, их огромное тело очень тяжело прокормить. По сути, им нужно жрать в течение всего дня, как обыкновенной лошади. Но позволить себе они такого не могут. Кентавры занимаются собирательством. Особые шишки, ягоды и трава. Отмачивают все, прессуют в формах и едят как высокопитательный веганский сухпаек. Это очень трудоемкий процесс и невкусная пища. Но единственная возможность прокормить сложный организм и выжить.

А вот мазь от насекомых им не понадобилась. Они уже смазывают себя каким-то толченым мхом, и ни один паразит не пристает к лошадиным попкам.

Весь день мы проговорили о том и сем. Помянули погибших — орки грустно бухнули, кентавры помолились звёздам. Я с удивлением и радостью заметил, что они довольно быстро нашли общий язык. Да, подозрение и неприязнь иногда проскакивали. Особенно у Феола, чьего отца убили зеленые. Он только молчал и огрызался, если с ним пытались заговорить. Вот еще одна черта лошадей: обидчивые и мстительные. Орки в этом плане простые. Ни на кого не держат зла. Зачем? Война есть война. Кровь есть кровь.

Уже под вечер подвыпивший шаман подсел ко мне, заговорщически прищурился и шепотом сказал:

— Прошу, Трайл, порадуй старика. Расскажи ему историю о своём мире.

Я вздохнул, кивнул в сторону, предлагая отойти подальше от любопытных кентавриных ушей.

— Что ты хочешь знать, уважаемый шаман?

Мудрый орк сразу ожил.

— Молодой вождь, я долго думал об этом. Мне очень интересно, чем же занимаются существа из твоего мира. Как именно они выживают?

— Дай-ка подумать…

Тишина. Ехидная улыбка.

— Готов?

— Конечно, Школьник.

Я понизил голос, глубоко вздохнул:

— Итак, чем занимаются… Хм, в этом наш мир гениален до дебилизма. Приведу пример. Есть две фракции. Одна называется Бостон Дайнемикс, другая ТикТок. Первая стоит восемьсот миллионов золотых, вторая в двадцать пять раз дороже — двадцать миллиардов. Только Бостон занимается высшей магией во благо всего сущего, а ТикТок состоит из надутых уток и малолетних педиков, знающих разницу между парикмахерской и барбершопом. Они берут свои кредитные АйФоны и снимают, как долбят друг друга в жо…

Глаза шамана полезли из орбит.

— Ой, не удивляйся так. Да, наши гоблины сегодня становятся высшей расой. Их нельзя оскорблять, и даже смотреть им в глаза опасно. Засудят за дискриминацию. Эту магию назвали «толерантность». Нет, они не могущественные. Все намного хуже. Сами могущественные их покрывают. Почему? Хм. Магия, блять. Но, мне кажется, никто уже сам не понимает, почему им потакают. Просто кто-то и когда-то начал это, вот и пошло-поехало.