Остальное — лишь воля.

— Чего они хотят-то? — поежился я, провожая взглядом зайца с фосфорно-голубыми ушами.

— Не знать-та, — буркнул толстяк, хотя к нему не обращались.

Паукоблин щелкнул жвалами один раз. Это значит «да». Нет — два раза. Он все понимал, но говорить не умел. Вместо голосовых связок у него что-то паучье.

— Никто не знает. Их не должно существовать, — как пулемет затараторила Катарсия. — Они есть, но их нет. Семнадцать лет пыталась разобраться. Высылала отряды на поимку. Безуспешно. Они неуловимы. Я даже не знаю реальны ли они. Может это спектральный призрак. Энергия. Иллюзия.

Я повернул голову в сторону белки с голубыми лапками. Она прыгала с ветки на ветку. А потом просто пропала, скрывшись в листве.

— Ветки-то шевелятся, — заметил я.

— Шевелятся ли они в действительности? — мгновенно ответила бывшая аристократка. — Никто из нас не пойдет проверять реально ли дерево.

Ого, вот это она меня загрузила. Минуту мы шли молча.

Потом я не выдержал, развернулся, сорвался с места. Наверное, со стороны Катарсии этот момент выглядел так:

— Ты куда?! — крикнула она мне в спину.

Я не ответил, скрылся из ее вида.

«Бум!» — послышался глухой звук удара о древесину.

— Реальное! — обрадованно крикнул я.

— Отлично! Но реальны ли на ней ветки?!

Послышался визг Блюма и хруст ломающихся веток.

— Тоже реальны!

И через секунду:

— А! Только не лицо!

Половину пути я допрашивал Катарсию о прелестях межвидового скрещивания. Она с огромным энтузиазмом отвечала, приправляя информацию огромным количеством воды. Когда можно ответить просто «да», она пересказывала эльфийскую энциклопедию.

Вот что я понял. Слов генетика и биология эльфийка не знает. Нахера это в волшебном мире? Ведь все можно объяснить у-у-у-у-у магией. Вызвал дождь? Стал невидимым? Вывел угри? Ну так МАГИЯ же.

В своем бурном воображении я пустил слюну, изображая дауна, передергивающего на гоблина, освоившего первый уровень магии иллюзии.

Но, в принципе, Катарсия молодец. Это чем-то похоже на ГМО в мире фэнтези. Эти знания определенно стоит развить. Непортящееся мясо. Или фрукты и овощи от которых дохнут все паразиты. И только каждый десятый орк. А может взять регенерацию троллей и пихнуть в зеленого? Будут вспарывать себе кишки и сразу же отращивать новые. Гениально!

— Кстати, — подняла Катарсия пальчик вверх, — ты же заметил, что за нами следят?

Ого! Неплохо для избалованной аристократки.

— Ага, — кивнул я. — С самого Гашарта.

— И что ты планируешь делать?

— Пока ничего.

Было неприятно тащить за собой такой хвост. Постоянно казалось, что из кустов сейчас полетит сюрикен. Но преследовали нас вряд ли профессионалы. Они спалились еще в Гашарте. И заметил их кот.

— У меня есть идея, — улыбнулась Катарсия ну прямо о-о-очень подозрительно.

Мурашки школодрона подозрительно сузили глаза.

Взгляд со стороны.

Тарионус

Клан: Окованные

Титул: Простоэльфин

Рабочий класс: Слуга камня

Тарионус злился так, что не обращал внимание ни на что вокруг. Под его ногами хрустели ветки. Птицы голосили над головой.

— Тихо ты! — не тихо выругался на него Эйлаер. — Вдруг заметят.

Они не могли упустить такую возможность. Сама Катарсия вышла из порочного дома. Довольно популярная среди мужчин аристократка безбоязненно покинула Гашарт, где ее тяжело убить в открытую. Разве что избить и заплевать.

Ночью странная компания остановилась на привал. Эльфийка, два немыслимых уродца, и ловчий, которого они опасались больше всех. Его нужно убить первым. Но ничего. Не просто так он пять лет копил серебряки на эту вещь… Настало ее время.

Аристократка и ловчий о чем-то тихо переговаривались. Тварь, похожая на паука, суетилась, ловко обслуживала парочку, иногда путаясь в лапах.

— Их только трое, — зашипел Эйлаер.

Тарионус занервничал:

— Что? А где толстяк?

Куча листьев рядом с ними зашевелилась.

— Дратути-та.

Эльфы отскочили в сторону, но было слишком поздно. Живот твари уже был раздут до неимоверных размеров. С противным «пуум» он лопнул, орошая все вокруг мерзкой и вонючей слизью.

Тарионус каким-то чудом увернулся. Второго эльфа окатило с головой.

Сначала в нос ударила вонь. А потом прозвучал крик невыносимой боли. Эйлаер упал на землю. Стал остервенело перекатываться, хватаясь за лицо. Волосы на его голове мгновенно растаяли. Кожа сползала с рук, оголяя красное мясо и кости. Тарионус услышал звук лопнувших глазных яблок.

Ловушка?!

Ловчий с клинками в руках и гоблин-паук сорвались с места.

Тарионуса обуял ужас. Буквально за мгновение все провалилось Асмодею под хвост. Рука сама сжала заветный кулон. Мерзкая, холодная и скользкая сила просочилась сквозь поры, наполняя тело силой, но лишая частички души.

Огромным прыжком он отскочил в сторону и закричал словно грязный орк. Вытащил из ножен кинжал. Другого оружия у него не было.

Ловчий появился прямо перед носом. Мелькнули парные клинки. Короткий и длинный.

Заимствованная сила работала. Рука молниеносно отражала выпады и финты воина. Выбивались искры. Ночь сверкала.

УДАР!

Тарионус в последний момент уклонился, чуть не вывернув себе шею. Если бы только у него было нормальное оружие…

Клинок ловчего почернел. Нож Тарионуса не выдержал очередного удара. Лезвие переломилось у самого основания рукоятки.

Тварь, похожая на гоблина и паука, появилась за его спиной. Взмахнула длинной конечностью, зацепила плечо. Обожгло болью.

Так он не победит…

Ноги сами подогнулись, спружинили. Жилы в коленках стали рваться. В три прыжка он очутился за спиной ненавистной порочной. Обхватил ей тонкую шею. Второй рукой прижал сломанное лезвие к горлу.

— Она сдохнет раньше, чем я, — прорычал навечно проклятый Тарионус.

Ловчий замер на месте.

Я орал про себя дикой сучкой, решившей искупаться в кипящем масле. Легкие истерично качали кислород. Из-за напряжения я пользовался навыками неэффективно. Битая дыхалка полностью подкосила выносливость. На вид обычный простоэльфин одним кинжалом парировал все мои удары, словно я котенок, а не эльфийский воин. Как?!

Помог только навык «Рассекающий тени». Я сломал оружие эльфа. Но этот сучий глист извернулся, оказался за моей спиной. Взял в заложники Катарсию.

— Отпусти, — потребовал я, стараясь не сорвать голос.

Я прищурился, разглядывая сосуд души гаденыша. Его почти не было. Он иссох. Став не больше, чем у орка. Что за чертовщина?

Эльф мерзко рассмеялся:

— Конечно. Прямо сейчас и отпущу.

Я начал паниковать, спросил первое попавшееся:

— Что ты хочешь? Я могу заплатить.

Хотя денег у меня не было. Разве что получится уговорить сходить до поселения. Но какой идиот на такое согласится.

Эльф пренебрежительно фыркнул.

— Мне не нужны деньги! Мне нужно, чтобы она сдохла! И ты ошибаешься, если считаешь, что я буду с тобой торговаться!

И, блять, он не стал, как злодей из кинчика вести переговоры, пока его не заговорит до смерти добрый герой! Ублюдок вжал обрубок кинжала в шею Катарсии! Глаза эльфийки расширись. Брызнула черная кровь.

Одновременно с этим, со спины, в эльфа вцепился Драник. Точнее то, что от него осталось. Что ж ты, жабеныш лопнувший, опоздал-то так? Хотя то, что он смог доползти сюда — уже чудо. Исхудавшее и ничтожное существо с распоротым брюхом. Он истекал слизью и кровью, но был жив.

Оголённая кожа эльфа на ногах и руках зашипела. Он заорал от боли, выпуская умирающую девушку из рук и выдергивая из шеи острый обрубок. Ухватился за гоблина, снова заорал. Стал остервенело тыкать в него сломанным клинком. Но это как лупить желе зубочисткой.

Катарсия ударила его локтем в грудь и сразу же свалилась на землю, заливая ее кровью. Эльф сдавленно гаркнул, пнул зеленого уродца.