На улице над входом в лицей горел один-единственный фонарь. Он медленно покачивался на тонкой кованой цепочке под козырьком, защищающим каменные ступени от наледи и снега. В тусклом, мутно-оранжевом свете кружилась снежная крупа, похожая на маленькие пенопластовые шарики.

Машина Яна была припаркована у самого входа. Яркий, внушительных размеров внедорожник, как и его владелец, привлекал внимание с первого взгляда. Рядом с машиной, небрежно облокотившись на приоткрытую дверцу, стоял Влад.

В его позе, наклоне головы и тяжело опирающейся на машину руке сквозили неуверенность и усталость. Я не видела лица парня, лишь напряженную спину в кожаной короткой куртке.

– Привет… – сглотнув, произнесла я и остановилась, не решаясь подойти ближе. Влад обернулся резко, порывисто и уставился на меня огромными темными глазами, поблескивающими в свете уныло качающегося фонаря. Парень был очень бледен. Его лицо осунулось, заострились скулы. Казалось, я не видела Влада не день, а вечность, в течение которой ему было не очень хорошо.

Только сейчас я поняла, что, озабоченная собственными проблемами, так и не спросила Яна, где он нашел своего друга и что с ним произошло. Я думала только о себе, и мне было достаточно слов Яна о том, что сейчас с Владом все хорошо.

– Привет, – слабо улыбнувшись, отозвался он, и я поняла, что не смогу держаться от него далеко. Кинулась вперед и, чувствуя, как по щекам катятся слезы, повисла на шее. Он нерешительно обнял меня за талию, едва касаясь ладонями. Словно держал фарфоровую куклу, а я плакала, уткнувшись ему в плечо, и бормотала глупые слова извинения, рассказывала, как волновалась и переживала.

Постепенно объятия становились все теснее. Я чувствовала его согревающее дыхание на шее, с наслаждением вдыхала запах корицы и апельсина, ставший родным, и понимала, что теряю голову. Одних объятий было недостаточно. Я скользнула руками по затылку парня, немного отстранилась и очертила пальцем контур его губ, погладила щеку тыльной стороной ладони и, заметив в черных глазах вспыхнувшее пламя, прикрыла свои в ожидании поцелуя, который оказался легким и осторожным, словно майский ветер. Впрочем, Влад не мог сдерживаться долго, его руки сжимали меня так сильно, что становилось невозможно дышать, жадные губы стирали тщательно нанесенную помаду, заставляли крепче вцепляться в холодную и мокрую от снега кожу его куртки.

– Все-таки идея позвать с собой Алину была глупой, – отрезвил меня язвительный голос, и я шарахнулась от Влада в сторону. – Одного из вас нужно было оставлять дома.

Яну, видимо, надоело ждать, он вышел из машины и теперь смотрел на нас со смесью презрения и укора.

– Может быть, мы все же наконец поедем? – недовольно осведомился он и отвернулся, раздраженно бросив через плечо: – Давайте, садитесь быстрее. Иначе до места доберемся только к утру.

Я, не зная, куда деться от смущения, скользнула в салон машины и замерла на заднем сиденье. Совсем вылетело из головы, что с нами едет Яна. В ее присутствии я чувствовала себя крайне неловко. Холодную, неразговорчивую красавицу я побаивалась с первого дня в лицее. Если Вероника была королевой и не скрывала свой статус, она могла открыто в лицо говорить, что о тебе думает, то Яна всегда оставалась загадочной темной лошадкой, впрочем, как и ее братец.

– Ой, а она хорошенькая, – с каким-то детским удивлением заметила Яна, обращаясь к сидящим впереди парням. Девушка рассматривала меня внимательно и совсем не стесняясь, словно забавную игрушку или зверюшку из зоопарка. Черные, такие же, как у Яна, глаза, только густо подведенные, смотрели с любопытством.

Если я, по определению Яны, «хорошенькая», то сама она была красива, словно экзотический цветок. Ровная, смуглая кожа, персиковый румянец, маленькие, покрытые алой помадой губы и притягивающие чернильные глаза. Мне даже на миг показалось, что через них на меня смотрит Ян – настолько близнецы были похожи.

– Не обращай на мою сестру внимания! – не оборачиваясь, бросил парень и выехал на ровную узкую аллею, ведущую к воротам. – Яна, как правило, бестактна.

– Но я же сказала правду, – ничуть не смутилась изысканная красавица. – Она действительно хорошенькая, не замечала этого раньше.

Девушка улыбнулась мне и погладила по щеке. Я окончательно убедилась, что красавица воспринимает меня, как любимую болонку. Мне это не нравилось, только сомневаюсь, что здесь кого-то волнуют подобные мелочи. Поездка теперь не казалась такой уж интересной. Поцелуй с Владом смутил и заставил испытывать неловкость. Все же мне было слишком сложно находиться рядом с парнем. Ладно бы мы расстались, так нет. Его тянуло ко мне не меньше, но нам нельзя было находиться рядом, целоваться, держать за руку, и это казалось очень странным и совершенно противоестественным.

Влад поцеловал меня, но горы не рухнули, не начался ураган, и ничто не предвещало беды. В голову закралась смелая мысль: а вдруг пророчество – это просто глупая, придуманная Шешей сказка? Но ведь не будешь же проверять на свой страх и риск?

Кроме угнетающих мыслей о нас с Владом и невозможности быть вместе, мне совершенно не нравилась Яна. Она была странной. Вроде бы общалась со мной доброжелательно, но за этой доброжелательностью скрывалось нечто непонятное. Я не знала, как себя вести. Возмутиться? Это казалось самым правильным, но я сомневалась, что Яна поймет, что именно меня не устраивает.

Я не принимала участия в общих разговорах, сидела и молча смотрела в окно. Я чувствовала себя чужой в этой компании. Отдельно с Владом или Яном у меня получалось общаться неплохо, а вот вместе они казались незнакомыми и непонятными. Смеялись над им одним ведомыми вещами, вспоминали ситуации, в которых я не бывала, а иногда заводили речь о том, чего я не понимала. Я не смыслила в древней истории, не знала, каков воздух в Амаравати и чем пахнет вечно цветущая Париджата. Не пробовала амриту и не видела, как восходит солнце над пылающей Помпеей. Не думала раньше, что когда-нибудь буду чувствовать себя из-за этого ущербной.

Только сейчас я начала понимать, что это не игра и этим молодым и красивым парням уже много тысяч лет, как и отстраненно-холодной Яне. Сейчас не она казалась странной, а я. Девушка вполне вписывалась в компанию Яна и Влада и могла поддержать разговор. Она была умна, образованна и, стоило признать, имела право относиться ко мне как любимой болонке. Просто нас разделяли века, мы не могли с ней на равных общаться и говорить на одном и том же языке. С Владом и Яном тоже не могла. Но они тщательно скрывали свое превосходство, подстраивались под стандарты поведения моих сверстников и сходили за своих. Маскировались, словно хамелеоны, пытаясь превратиться в обычных восемнадцатилетних парней, а Яна не считала нужным это делать. Она наблюдала за окружающим миром со стороны, отстраненно.

Как ни странно, это отрезвляющее общение примирило меня с ситуацией, я осознала, что нельзя от столь древних существ требовать человеческих реакций, они другие. Странно уже то, что они вообще смогли вписаться в наш мир. Возможно, в этом им помогают человеческие аватары.

За окном пролетали обледеневшие деревья и фонарные столбы. Конец осени в этом году то пугал людей проливным дождем, то заметал улицы снегом. Оттепель сменялась заморозком, резкая смена погоды сопровождалась порывистым ветром, который пригибал тонкие деревья к земле. Капли дождя и стаявший снег во время заморозков превращались в стеклянную корку, покрывающую ветви и стволы. Сейчас она блестела в свете фар, словно качественный хрусталь бабушкиных бокалов.

Машина неслась по обледеневшей трассе, лихо обгоняя редкие в наших краях автомобили. Если Влад за рулем всегда был спокоен и сдержан, хотя в жизни за ним этих качеств не наблюдалось, то Ян лихачил. С заднего сиденья мне было не очень хорошо видно, но даже отсюда я заметила, что парень комфортно себя чувствовал, только если дорога впереди его была совершенно пуста. Как только перед капотом машины появлялись чужие фары, Ян прибавлял газу, вылезал на соседнюю полосу и шел на обгон, нередко тесня даже несущиеся навстречу автомобили. При этом действовал он хладнокровно, уверенно, дерзко, но осторожно. Видимо, привык быть впереди и не уступать никому и ни в чем.