Марина рванула с места и бросилась бежать куда глаза глядят. Монстр в противогазе сорвался следом, Его дыхание было слышно за километры отсюда. По спине крупными бусинами катился пот, оставляя на рубашке темно-серое пятно. Мышцы ужасно ныли. Каблук то и дело норовил сломаться. Нет даже элементарного оружия, остро наточенного ножа или Макарова, который Марина носила на протяжении нескольких лет – начало девяностых, разгул бандитизма в России, большую часть которой пришлось и на Западную Украину.

Марина выбежала на опустевшую тропинку. По другую ее сторону расположилось несколько заброшенных домов – большую их часть были снесены и захоронены еще в сентябре восемьдесят шестого. С тех пор много воды утекло, но память запомнила все до мельчайших деталей. Одна из избушек стояла открытая настежь. Военные, среди которых была и сама Марина, вытаскивали из дома мебель, технику, тряпки и захоранивали в нескольких метрах, дабы мародеры не стащили и не распространяли радиацию по всей стране.

– А ну стоять! Куда это ты бежишь?

Марина впала в ступор, услышав мужской голос с украинским акцентом.

– Я?.. – она растерялась.

– Нет, блин, я! – из-за кустов выплыл молодой мужчина с автоматом наперевес. На нем сидела идеально выстиранная милицейская форма – верх с короткими рукавами, темно-синие штаны, подпоясанные черным ремнем. Руки тоже были прикрыты – из-под короткой рубашки выглядывали рукава темной водолазки. И руки в перчатках, того же цвета. – Тех, кого сюда не звали, мы сразу же отправляем в тюрьму! Это опасная зона! Вот поймаешь радиацию, принесешь домой, и все твои родные и близкие умрут! Тебе их совсем не жалко?

– Радиация не вирус, оно так не работает, – ответила Марина, переводя испуганный взгляд с одного милиционера на другого – помощник первого выплыл из лесу гораздо позже, но стоял поодаль, чтобы не мешать своему дружку.

– А мне об этом знать не положено! Мое дело вывести вас отсюда! Ты же наверняка уже мать, верно? – мужичок с короткими рукавами начал медленно приближаться. – Есть детки, муж. Разве тебе их не жалко?

– У меня нет ни детей, ни мужа. – И это чистая правда. – Но я та, – Марина повысила голос, – кто спасал ваши шкуры, чтобы вы и ваши потомки не болели всякой дичью, не умерли, как те, кто тушил ваш долбанный реактор! – она от злости треснула кулаком по забору. Тот лишь жалобно пискнул. – Вам не положено вести себя как дикарям, выпущенным из клетки!

– Нам положено ловить нарушителей. Таких как ты, например. – Парень с короткими рукавами помрачнел.

– Вам положено ловить девчонку…!

– Девчонку? Ты веришь в эти байки?

– Верю, потому что видела собственными глазами!

– Тю, бегать за маленьким ребенком скучно, – мужчина скуксился, – когда мы только пришли сюда, то сразу же приступили к заданию. И что же? Никакой такой девочки мы не видели, зато увидели кучу бежавших из тюрем заключенных, мародеров и сталкеров! Это – намного лучше девчонки!

– Вы нарушаете закон Украины.

– А мы и есть закон Украины! Правда, народу маловато, но для авторитета сойдет. Мы устанавливаем здесь правила, а вы их нарушаете!

– Оставьте людей в покое! Тогда вам будет и авторитет, и закон.

Паренек поцокал и пригрозил пальцем.

– Нет, нет, уважаемая ликвидатор, так не пойдет. Если мы всех будет отпускать, тогда кто будет уважать нас и наш закон?

– Это намного лучше, чем держать всех в страхе!

Милиционеры и Марина смотрели друг на друга, и от страстей их щеки начали пылать огнем. Порыв ветра бросал в лицо горсть листьев вперемешку с кусочками земли, пытаясь охладить нервы.

Тучи нависли над лесом, грозя обернуться новым проливным дождем.

Здесь вообще редко светило солнце – особенно в холодные времена. Казалось, Чернобыль омывает незаживающую рану, которую нанесли ему люди.

Вдалеке сверкали молнии. Что-то неизбежное приближалось к месту, где завязалась небольшая перепалка.

– Марина, беги, мы их задержим! – из лесу выбежала Юля и, прицелившись, выпустила из лука стрелу, что угодила одному из милиционеров прямо в голову.

Остальные, схватив автоматы, принялись стрелять, куда бог укажет.

– Марина, беги!

– Нет уж, – проворчала Марина и, скрутив растерянного от столь резкого поворота событий милиционера, выхватила у него автомат, – мы все здесь в одной лодке! Никого бросать не собираюсь!

Она отбежала от дерущихся как можно дальше и выстрелила сначала в одного, после перезарядки – в другого. Милиционеры дрались не на жизнь, а на смерть. Хоть и остальные девушки, что были с луками, выглядели для них как надоедливые насекомые – и убить их не составило бы никакого труда, – однако злодеи с каждой минутой теряли своих дружков и бесились еще больше, ощущая беспомощность.

Юля подошла к убитому милиционеру и плюнула ему в лицо.

– Черти окаянные, – прошипела она и отошла, – никакой жизни, одни угрозы да радиация эта…!

– Я им сказала про девочку, а они меня высмеяли, – хмыкнула Марина.

– Девчонка в Припяти. Сюда она редко заходит.

– Тогда придется идти в Припять. – Марина обошла трупы. – Надо набрать патронов. Что-то мне не верится, что это наша первая и последняя встреча.

– Ловите ее!

Миновав лес и парочку заброшенных сел, Марина вышла на мост и направилась в сторону города. За ночь подморозило, под ногами блестел лед, ходить стало невозможно – подошва открытых туфель всякий раз подскальзывали, грозясь упасть. Припять уже не первый год стояла опустошенной, сверкая в осеннем полумраке пустыми и выстекленными окнами. Станция находилась в трех километрах отсюда и была как на ладони.

Марина пришла в Припять поздним вечером, когда темнота накрыла город своей периной с нарисованными на ней звездами. Из-за дождевых облаков виднелся кусочек полумесяца, который тут же скрылся, погружая покинутую местность во тьму. Хоть глаз выколи.

Станция вдалеке моргала агрессивно-красными фонарями. Их отсвет падал на “Саркофаг”, создавая иллюзию таинственности и одновременно страха, любопытства. На миг над разрушенным энергоблоком возник образ темноволосой девушки. Ее грудь скрывалась под корсетом, бугры слегка выглядывали из-за плотной ткани. Руки расставлены в стороны, на лице коварная улыбка и темнота вместо глаз. Вокруг нее появился звездопад, что таял в воздухе, не касаясь земли. Казалось, странная девица охраняла покой заброшенного места.

Еще издалека раздавались звуки выстрелов. Пули оставляли отверстия в крепких бетонных стенах.

Крики, мат, шум автоматов.

Марина, прибавив скорости, побежала навстречу городу.

Страх упасть, поскользнувшись на льду, тут же отступил, освобождая место для отваги и некоторому безумию, что творился на территории Припяти. Шлагбаум был задран, будка охранника пустовала, а сами же сторожа исчезли в темноте, прихватив первое попавшееся оружие. Над головой засверкали молнии – длинные, короткие, пахнущие скорой грозой и электричеством.

В центре между Домом Культуры “Энергетиком” – у которого, кстати, остался голый фасад, без советских лозунгов и афиш, – и гостиницей “Полесье” образовался купол, больше похожий на шаровую молнию. Во все стороны летели молнии, пытаясь задеть тех, кто отчаянно стрелял в цель, укрытую электричеством.

Марина прищурилась и за искрами разглядела фигурку девочки, девяти лет отроду. Волосы ее были растрепаны, юбка задралась, а на некогда белоснежной рубашке отсутствовали парочка пуговиц. Пронзительные синие глаза наполнились кровью, а из ладоней вылетали одна за другим молнии, поражая несостоявшихся героев прямо в сердце.

– Ловите ее!!

Марина успела скрыться в кустах, когда из ниоткуда появилось энергетическое поле и обвило хрупкую девичью фигурку. Пули отскакивали, едва касаясь электрической сетки и падали наземь. Девочка повела руками, сжала пальцы в кулак, и, нахмурившись, силой притяжения подняла гильзы в воздух. Один единственный жест – и милиционеры вместе с солдатами и спецназовцами упали на асфальт без какого-либо намека на жизнь.