Услышав странный шум, доносящийся из прихожей, Людмила, побросав все свои важные дела, помчалась в коридор. Дмитрий едва стоял на ногах. Люда невольно ахнула, пытаясь разглядеть в близком человеке своего мужа. Порванные брюки, некогда белая, а ныне грязная, рубашка. Плащ весь мокрый. Со скользкой ткани стекала вода, падая крупными бусинами на маленький коврик. Волевое лицо стало бледным, словно мел, на щеках заиграли бордовые пятна.

– О боже, Димочка, что случилось-то с тобой? – Люда заплакала и принялась тормошить своего мужа. Тот никак не реагировал на ее просьбы. Глазные яблоки закатились, изо рта потекла струя темно-бордовой липкой жидкости. – Дима, любовь моя, ответь мне! Не оставляй меня одну!..

– Моя мама умерла пару лет назад. Жена скончалась раньше, и мне пришлось провести с собой наедине несколько бессонных ночей. Человечество должно думать и задумываться о последствиях.

Одиночество самое гнетущее чувство. Как и прелюбодействие, уныние, печаль, гнев, все они несут зло для обычного человека. Я прожил пару лет в Белоруссии, и как-то задумался над тем, чтобы снова вернуться в Москву. Начать жизнь с чистого листа, так сказать.

– А что же за девица к вам приходила? Ну, вы рассказывали, она пришла к вам лично, а потом вы не стали ничего помнить.

– Я отлично все помню. Помню, как доплелся до квартиры, поднялся ввысь. Люда тогда еще живая была. Она испытала настоящий шок, когда увидела меня, побитого, на пороге квартиры. У меня тогда синяки были по всему телу. Я едва не потерял зрение. А в голове крутилась такая каша, из-за чего меня отправили в психбольницу, откуда я успешно сбежал.

– У меня схожая история. Воспитательница детского сада меня и еще несколько человек перевели в специнтернат, где воспитывались чернобыльские дети. Я сбежала оттуда. Я очень сильно скучала по отцу и хотела его найти. Я до сих пор скучаю по нему и не верю, что он погиб. – Лена опустила голову и разрыдалась. – Меня тетка приютила, а больше у меня никого нет. К матери не вернусь. Она ни разу не вспомнила обо мне. Да, у нее пятеро детей, я пятая и последняя. К тому же меня постоянно преследуют кошмары. Я не видела радужных снов, только своего папу и то, как он уходит, обещая вернуться.

Елена отвернулась от отца Димитрия и начала буравить взглядом иконы в золотистой раме.

– Жить в последнее время стало невыносимо. Мне всего лишь шестнадцать, а я перенесла столько, сколько обычному человеку хватит на всю оставшуюся жизнь. В школе отношения с одноклассниками не сложилась. Они считали меня заразной. Дразнили, обзывали, и под конец я не выдержала и бросила школу. Тетку обманывала, хотя она очень занятая женщина, и мои дела ее никак не касались. – Лена вытерла слезы тыльной стороной обеих рук. Размазала по лицу тушь для ресниц и втягивала рвущиеся наружу сопли. – Я уже ничего не ищу. Счастье, которое подарило мне прекрасные детские годы, ушло, оставив меня на растерзание судьбе. Я не думаю, что смогу принять новую реальность, новую жизнь. Перемены напоминают стихийный ветер. Все сметает на своем пути, оставляя лишь самое необходимое. У меня, кроме тетки, больше никого и нет. Но и она отойдет в мир иной. А я останусь одна.

– У каждого своя судьба, свое предназначение. Даже зверюшки живут по природным правилам. Их жизнь кажется интересной, а наша, человеческая, поднадоевшей. Мы любуемся животными и завидуем им что ни на есть черной завистью. Поспал, поел, и все, больше ничего им и не надо. Но мы же не звери, а люди! У нас есть то, что называется мозгом. Мы можем думать, принимать сложные и не очень решения. Дарить любовь и ласку. Не у всякого животного есть нечто подобное, они живут ради нас с тобой. Представь, каково им вернуться на былые земли и вкушать плоды наших рук? Человечество давно поднялось над зверями, оно может им помочь, а взамен забрать жизнь. Что бы мы не умирали от голода. Чтобы мы не мерзли от холодного ветра или снега. У каждого свой путь.

– Ясно.

– Я вот для чего тебя просил остаться, – через несколько минут произнес отец Димитрий. – Я слышал, что тетя твоя привезла тебя на все лето.

– И?

– Понимаешь, я когда пришел сюда, церковь была в плачевном состоянии. – Отец Димитрий решил начать издалека. – Практически все церкви и храмы, что были построены еще несколькими веками ранее, на данный момент заброшены. Большая их часть успела деформироваться. Я видел еще один храм, но он недостроенный, и я даже было решил этот храм божий взять под свое крыло.

Понимаешь, несмотря на радиацию, мы прикладываем кучу усилий, расплачиваемся за прихожан и случайных людей завтраками, обедами и ужином. Часть их приходят из разных уголков Зоны, чтобы помолиться, очиститься или просто поставить свечку.

Так вот, эти люди не пришли сюда, чтобы позавтракать и провести заодно службу.

Кстати, в свое время я просил выделить небольшой автобус, чтобы развозить хлеб и нужные продукты самоселам. Мне отказали. Они в принципе против, что мы кормим тех, кто рано или поздно отправиться на тот свет из-за радиации, сказали мне в ответ. Тут еще неподалеку расположился контрольно-пропускной пункт, но вместо солдат на караул поставили местных милиционеров. Самоселы боятся их. Больно они злы на тех, кто возвращается сюда, на свою родину. Они отлавливают их, как крольчат, и отправляют на пятнадцать суток, после чего въезд в Зону им будет закрыт в ближайшие лет так… десять, если не больше.

Позавчера оцепили наше несчастное поселение. Вокруг Припяти и АЭС выставили охрану. Спецназовцы, милые ребята. Два раза в день они обходят и город, и станцию. Но сегодня утром я увидел в окне людей в милицейской форме. Они держали автоматы, готовые выстрелить. Слава богу, что меня пропустили безо всяких приключений. Один из наших постоянных прихожан сообщил мне на ушко, что те ребята, что пропали без вести, были убиты молнией. Всего одной молнией! Она поразила его прямо в сердце, и… Господь милостивый, да храни ты души наших прихожан и их семей!

– Я одного не понимаю, – выслушав внимательно священнослужителя, спросила Лена, – зачем выставлять охрану вокруг города, который давно уже заброшен? По-моему, там и животные не очень-то живут, приходят только за едой, которую сами и найдут. Если вообще найдут…

– Девочка, – лаконично ответил отец Димитрий и с опаской посмотрел по сторонам.

– Девочка?..

– Совсем еще маленькая, девять лет отроду.

– Хочешь сказать, что охрану выставили только из-за маленькой девочки?

– Я об этом прямо и говорю. Малышка, совсем сирота. За ней так никто и не пришел.

– И что дальше?

– У этой девочки есть необычные способности. Я, конечно, ничего не понимаю в физике, для меня физика это сам Бог, ибо по Его приказу каждое лето становится теплым, а зима – холодной. Девочка может метать молнии, устраивать целые смерчи, а еще изводить радиацией вернувшихся домой людей.

– Я, кажется, догадываюсь, о ком ты мне говоришь…

Отец Димитрий удивленно посмотрел на девушку.

– У нас в детдоме была одна девочка. Очень сильно смахивала на цыганку. Она вроде немая, по крайней мере мы с ребятами так решили, когда вместе с ней ходили на огороды, что находились недалеко от детдома. Сидит, молчит, идут все работать, и она с нами. Это я так, чтобы можно было понять, это просто разные девочки или все же одинаковые? Или это только она одна такая, немного странноватая?

– Странноватая мягко сказано.

Лена с удивлением посмотрела на священника.

– Она убивает людей и не подпускает никого к городу. Чернобыль и так потоп в крови измученных и забитых до смерти людей, а тут еще совсем кроха, маленькая интриганка. – Отец Димитрий улыбнулся. – Знаешь, я тут про проклятие узнал. Оно давно на этом месте висит. Здесь очень-очень давно жил другой народ. У них была своя вера, свои традиции, да и люди эти не очень шумливые, скорее, наоборот – они старались держаться от остального мира как можно дальше. Сначала киевские славяне пытались отобрать у этого народа земли. На самом деле здесь сплошной чернобыльник, вид полыни, горькой. Народ ушел сам, при этом люди проклинали и сам город, и славян, что посмели их выгнать, и самих себя. Они не смогли дать отпор. Они не военные деятели, вполне обычные крестьяне. Про фашистов ты и так знаешь. В общем, вот такая она, история эта. Я всего лишь хочу, чтобы кто-нибудь желающий вместе со мной помог разобраться с историей города. Если появится желание составить мне компанию, обязательно предупреди меня заранее.