Я запнулся. Ну почему у меня никогда речи не идут? Не публичный я орк — сразу начинаю нервничать. Кая раскраснелась, а Улук-Урай навострил уши. Ах ты ж старый… Ого, да тут большая часть мужиков смотрят на меня, как на божество. Что, правда? Ох. Неужели и в моем мире были когда-то такие реакции на эту хрень? Все бросались делать «что-то по три раза в день» со своим маленьким Билли? Но больше всего меня удивил другой индивид. Безъязыкий эльф забегал глазами так, словно сейчас услышал великую тайну своего народа. Да ла-а-адно? Тебе-то куда?!

— Вас никто не тронет, и вы будете под личной моей охраной, — скривился я от напряжения на такое странное внимание. — Вы станете у истоков совершенно нового… государства.

На этих словах я повернул голову и посмотрел свое «государство». Бегающая по полянке зеленая масса, не знающая, чем себя занять. Их даже охотиться не отправить — распугают всю дичь в округе. На первом этапе моего попаданства мне досталась самая неприспособленная раса к самостоятельному выживанию. Будет очень тяжело, поэтому мне, кровь из носа, но нужны эти чертовы рабы. Я не знаю, как сеять поля, охотиться и строить дома! Но они должны знать! Четыре человека, два гнома и эльф. Судя по виду, кроме эльфа и старика-человека — все крестьяне, знающие как выживать. Трудовые мозоли на их руках не пройдут никогда.

— Можете уйти, — пожал я плечами. — Но провожать до дома вас никто не будет. Дадим еды и воды на день-два и до свидания. Время вам подумать до завтра. Если хотите уйти — уходите сегодня. Связывать вас не будем.

Я посмотрел на Бома и хотел было уже сказать «увести», но передумал и перефразировал:

— Сопроводи. Не обижай. Посади где-нибудь на опушку, дай еды и воды. Если захотят уйти — не мешать.

Когда рабы и Бом ушли, подозвал Джыра и тихо сказал «на ушко»:

— Если кто-то из них решится уйти, — начал я уверенно и запнулся. Неприятно. Ох, как неприятно, — пусть отойдет подальше в глушь. А там убить. От планерки ты освобожден. Займись этим прямо сейчас. Но не забывай, что рабы нам нужны — от этого многое зависит. Чертовски многое. Постарайся. Понял?

— Да, вождь, — так же тихо ответил сообразительный орк.

Джыр ушел. Шаман посмотрел ему в спину, на меня. Одобрительно кивнул. Понятливый старик.

Никого нельзя отпускать. Как бы ни противно было это делать, но наше расположение должно остаться в секрете. Особенно от темных эльфов. Отпускать хмурого раба нельзя ни в коем случае. Кто-кто, а он точно дойдет до цитадели и сможет рассказать, что на их землях обосновалось поселение орков.

Въебав пощечину проснувшейся совести, я вернулся к делам насущным. Таков удел великих героев. Я обязан взять на себя ответственность за сохранение редкого вида умнеющих орков. А то вечно такие вещи оставляют за кадром, а потом: «гг» — дебил, бей его.

На планерке мы поняли, что не сможем создать поселение. Орки ничего, кроме войны, не умеют. В их столице торговля, ремесленничество, животноводство и сельхозразвитие считаются делом неблагодарным. Поэтому этим занимаются рабы. Кто-то подтирает орочьи зады, а кому-то даруют толику власти и возможность заниматься товарооборотом. За это их не дерут и иногда кормят мясом. Да, орки — враги этого мира, но черный рынок всех рас с радостью ведут с ними дела. По совершенно понятным причинам — это выгодно.

И вот мы встали перед дилеммой.

— Да ладно? — очередной раз удивлялся я. — Вы что? Даже рыбачить не умеете? Охотиться? Хоть отличить вороний глаз от ежевики сможете?

— Это делают рабы, молодой вождь, — осунулся шаман. — Прости нас. Орков тысячи зим делают война и смерть. Времени ни на что более не остается. Нас кормит пот и кровь других существ.

— Хорошо, а дома вы умеете строить? — заныл я. — Общинный дом, логово? Шатры же вы ставите как-то.

— Это делают рабы…

— Твою ж мать, — бесновался я. — Онанируют вам тоже рабы?

— Я думал, что ты поделишься с нами своей мудростью, Школьник, — посмотрел мне в глаза Улук-Урай. — Ты же вел миллионы воинов. Знаешь многое…

— Многие из моих навыков утеряны, — быстро нашелся я, — при попадании в этот мир. Так стало нужно богам и предкам моего мира. Если бы я появился со всеми знаниями и силами, то мог бы уничтожить Варгарон своей безграничной энергией.

Сайтама из аниме «One-Punch Man» отдыхает.

Кая удивленно посмотрела на меня. Аша тоже посмотрела, но не на меня, а на воображаемого друга перед собой. Бом и Гым ковырялись в ушах, рассматривая пальцы. Старый историк удивленно «кхе-кхекнул», а шаман выразил скромное «Жаль». В общем, я произвел фурор своей крутостью.

И?

Как дальше жить?

Никто не ушел! Ой, как же я боялся остаться в идиотах. Мудрый вождь произнес «слова силы», а всем оказалось похер. Если бы рабы решились уйти, пришлось бы перебить их. А это плохо для моего хаотично доброго мировоззрения.

— Вождь! — гаркнул Бом, но я сдержался. — Чо с рабами? Не надо старика есть. Не хочу-у!

Смотри-ка. Начинает формироваться иммунитет к громким звукам. Махнув рукой на орка, я отправился к рабам.

— Как же я рад, мои дорогие друзья, — воспылал я искренними чувствами. — Расскажете, почему решили остаться?

Тишина.

— Эм. Что молчим?

Тишина.

— Алле?

— Нужно разрешить им говорить, Трайл, — послышался за спиной голос Каи.

— В смысле нужно разрешить? — удивился я и посмотрел на девочку-замарашку. — Я помню, как вот она без всякого дозволения ртом… — запнулся я на словах «предлагала взять». — …говорила. Правда я тогда был в теле Трайла.

— Я… — чуть не заплакала девушка. — Пожалуйста, не бейте…

— Ясно, — вздохнул я. — Да не будет тебя никто бить.

Что ж. Курс психологической реабилитации это не для меня. Я глянул на эльфа. Он выдержал мой взгляд. Да уж, язык ему вырезали не просто так. Он бы мне ответил, если бы мог. Интересно, у эльфов есть мат? Ну или жесткая брань.

*закадровый голос эльфа*: Леораль Аза`Аур Ляфаэль! *закадровый звук ручейка*.

А по факту послал в пизду.

— Разрешаю говорить, — обвел я взглядом рабские ряды.

Итак, знакомство. Люди. Два увальня с одной фермы. Отец и сын. Дрек и Шикорд. Говорить я стал со старшим Дреком. Первый вопрос всегда один:

— Почему не ушли?

— Некуда, хозяин, — не глядя мне в глаза ответил худощавый мужчина с седой бородой. При этом он не казался старым. Лет тридцать пять. — Орда пожгла наш дом. А в этих лесах мы не выживем. А у меня сын…

Аргумент. Я кивнул.

— Землю сможете обработать? — спросил я. — Пшеницу там.

Вот и кончился мой опыт и словарный запас земледельца. «Пшеницу там». Черт, как же так получилось, что я в свои восемнадцать и проживающий в городе, не знаю таких вещей. Даже не учел, что могу попасть в такую очевидную ситуацию.

— Не сможем, хозяин…

— Почему? — скис я.

— Здесь много дождей, хозяин. Два полных близнеца в году, хозяин, — раскланялся до земли Дрек. — Влажно, хозяин. Пшеница прихотливая, хозяин.

Ого, вот это я хозяин. Четырежды!

— А что можно тут посадить?

— Посеять, хозяин, — поправил меня Дрек, и сразу же охерел от своей наглости. Пал на землю, уткнулся мне лицом в ноги.

— Простите, хозяин! Умоляю! Асмодей попутал! Не накажите, хозяин.

Я очумело отстранился от неожиданного вылизывания мне обуви.

— Эй, хватит-хватит! Прощаю! Прощаю, едрить вас за крестьянское гузло!

Около часа я объяснял рабам, что их никто не выебет, если они чихнут. Да-да, оказывается их за это наказывали. И мое предупреждение о «чихе» воспринялось буквально. Пришлось пояснять другими словами. Но вроде бы до них дошло.

От Дрека я узнал, что земли тут непахотные, и нужно сначала сажать овес, потом рожь и дать полю отдохнуть. О пшенице можно забыть — белого хлебушка не покушать. Да и плуга, мотыг и граблей нет. Как и лошади.

— Аша! — крикнул я Кентавряшке, что с философским видом рассматривала кроны деревьев. — Если тебя в плуг запрячь, ниче?