Синаффектусы прибыли в наше время, чтобы организовать своё появление как можно скорее, но при этом сохранить в новом виде человека все чувства. Чтобы уметь передавать способности генетическим путём, который закрепляет эффект или усиливает его. Им понадобиться около трёхсот лет, чтобы совместить человека вида хомо сапиенс и человека вида синаффектуса в одно существо. Эдакий эксперимент над своими же предками.

Как говориться в докладе, без условий ядерной войны, а впоследствии зимы, произвести синаффектуса невозможно. Именно это проверялось в самом начале эксперимента, когда первая ядерная бомба под кодовым названием «Малыш» была сброшена на Хиросиму.

Людям осталось 7 лет. А дальше конец всему. Начнётся лишь чудовищный эксперимент над выжившими. Над теми, кого синаффектусы выберут сами.

Естественно, после такой информации началась суматоха. Никто, даже в самых страшных идеях, не мог представить нечто подобное. На улице скопище рыдающих людей, стоявших на коленях и моля всех богов о помиловании.

Троицкий ухватил Динку за запястье, когда они последними выбежали из школы. Мимо проносились потерявшие веру в чудо и едва не чокнутые люди. Кидались в ноги, рыдая, утирая сопли и слёзы на воспалённом лице.

Для возвращения спокойствия граждан были предприняты строжайшие меры безопасности. В города вывели военную технику и бойцов, до зубов, вооружённых автоматами. Да, успокоили, называется. Правительство ничего не комментирует по этому поводу, видимо понимают, что бесполезно что-либо говорить. Хакер предоставил неопровержимые доказательства.

Дина притащила Троицкого к себе домой, даже не задумываясь, что после подобных новостей родители могли вернуться. Что, собственно, и произошло. Дома находились все. Мать, отец и Алина.

— Проходи, разувайся. — Пропуская друга вперед, Дина закрыла входную дверь и начала стягивать куртку.

— Дина? — В коридор выскочила мама, держа трясущимися руками кухонное полотенце. От неё исходил стойкий запах корвалола. — Это кто? — Её опухший взгляд красных глаз пробежался от дочери к Троицкому.

— Здравствуйте! — Выпрямившись, начал Дима, но Чарская его перебила.

— Мам, это мой друг и староста нашего класса, Дима Троицкий. — Скороговоркой произнесла девушка, скидывая в кучу свои сапожки.

На это признание в коридор тут же выскочили Алина с отцом, которого придерживала за руку. Мужчине явно было очень плохо. Держался то за дочь, до за сердце.

— Что такое? — Спросила Дина, не подходя к отцу. Рядом стояла Алина, всем своим видом показывая, как она не рада видеть младшую сестру. А Дина её попросту не замечала, навсегда считая Алину пустым местом. Даже в такой ситуации.

— Ничего страшно, просто прихватило. — Прохрипел Михаил Андреевич, прокашливаясь.

— Вы меня извините за то, что врываюсь в ваш дом без приглашения. — Дина вновь увидела в Троицком того парня, который набивал ей оскомину добрый год. Серьёзный, правильный и всеми любимый. Даже в глазах Чарских он казался идеальным.

— Господи, ну о чём речь?! — Валентина Семёновна вскинула руки к потолку. — Сейчас такое твориться. Давайте, мойте руки и к столу. Нам всем нужно подкрепиться.

Представив родителей и Алину Диме, все удобно расположились на кухне, где снова включили экстренные новости. Сколько бы вкусной и горячей еды не было бы на столе, аппетит словно испарился. Страшные кадры передавали новостные каналы, показывая, какие массовые беспорядки по вине Хакера проходят в разных частях света. Оцеплены все политические объекты, чтобы не допустить самосуда со стороны мирного населения.

Выполняя приказ вышестоящего, солдаты вынуждены применять оружие и слезоточивый газ, дабы прекратилась массовая истерия. Однако не все военные выполняют данное распоряжение. Некоторые из них встают на сторону отчаявшихся людей.

Ближе к шести часам экстренные новости Санкт-Петербурга доложили о прекращении истерики в городе. Однако следом за этим последовала целая цепочка необъяснимых событий.

Такси прекратило свою работу и поэтому Диме пришлось звать на помощь Киру. Слышавшая их разговор Дина, стояла у окна, обнимая себя плечи и наблюдавшая, как на землю ложится тонкий слой хрупкого снега. Часы показывали начало десятого, но город будто вымер. Ни одного человека на улице.

— Как скоро она приедет? — Голос Дины звучало глухо, будто ему едва хватало сил отображаться от стен кухни.

Да и вообще, обстановка в мире не располагала к беседам.

— Обещала через двадцать минут. — Ответил Дима, блокируя телефон и убирая его в карман джинс. — Ты боишься? — Троицкий подошёл к Чарской и встал рядом. Он не старался её утешить. В их случае это бесполезно.

— Как думаешь, сколько нам осталось? — Дина перешла на шёпот. Она вглядывалась в окно в страхе увидеть тех, кто решил покончить со всем человечеством таким безжалостным способом. — Вряд ли после такого фурора, произведённый Хакером, синаффектусы просто вернутся в своё время.

— Если бы я знал, кто такой Хакер, набил бы ему морду. Из-за него человечеству и семи обещанных лет не видать. — Зло отозвался Дима, хмурясь.

— Возможно ты и прав. — Обречённо вздохнула Дина и её пробрало сильной дрожью.

Оставшееся время парочка провела в молчании. Ровно до того момента, пока не позвонила Кира, сказав, что ждёт Троицкого внизу.

В прихожей Дина мрачно наблюдала за сборами Димы.

— Дим? — Позвала Чарская, опираясь плечом на косяк двери.

— Что? — Зашнуровывая ботинки, Троицкий поднял голову наверх.

— Может ты лучше с нами поживёшь? Я уговорю родителей. — С надеждой спросила Дина, вдруг осознавая, что Дима в городе совсем один.

— Не могу. — Староста отрицательно повертел головой, выпрямляясь. — Я скоро поеду к родителям.

— Как ты к ним поедешь, если все границы перекрыты? Почему вообще ты три года оставался один?! — Взбеленилась Дина, не в силах контролировать злость. — Что это за родители такие? Оставить младшего сына в полном одиночестве? — Для пущей угрозы Чарская топнула ножкой.

— Я не один. — Не согласился Троицкий. — В конце концов, у меня есть ты. — Дима криво улыбнулся, обезоруживая Чарскую.

— И всё-таки, я хочу… нет, я требую, чтобы ты остался у нас! — Дима впервые видел Дину такой… живой что ли! — Ты не знаешь, что случиться завтра. Я не хочу, чтобы ты был один.

— Ты за меня боишься? — Хрипло спросил Троицкий, а сердце бешено забилось в ожидании ответа.

— Боюсь. Очень боюсь. Пожалуйста, если ты дорожишь мной, останься. — Дина умоляюще посмотрела на друга, сама не понимая, что вдруг заставило её так себя вести.

Какой-то инстинкт самосохранения сработал. Правда, сработал он неправильно.

— Ладно, я позвоню Кире, пусть…. — Дима силился спрятать улыбку счастья, от слов Дины. Он вытащил телефон, набирая номер подруги.

— Не надо. — Дина накрыла руку Троицкого своей. — Пусть Кира сюда поднимается. Всем место найдётся. А утром, когда мы с тобой в школу пойдём, она уедет.

— Дин! — Протянул ошарашенный Троицкий.

Набирая Киру, Дима предложил ей подняться в квартиру Чарской, но та отказалась, сославшись, что ей на харлее добраться до дома дело двадцати минут.

— Что ж, ладно. — Выдохнула Дина.

Предупредив родителей, что Троицкий останется у них на ночь, Дина отправила парня в душ, снабдив того чистой сменной одеждой, взятой в долг у отца, а сама расправила ему диван в своей комнате.

— Я всё! — В комнату вошёл раскрасневшийся от горячей воды Троицкий, растирая влажные волосы полотенцем.

Отцовская майка, которую Дина отдала Троицкому, во всей красе демонстрировала крепкие, накаченные руки старосты, обвитые тугими венами. Дина бессовестно разглядывала парня, который продолжал ершить волосы полотенцем.

— Откуда у тебя татуировка? — Спросила Дина, вставая со стула и медленно перемещаясь по комнате, чтобы взять в ванную свои вещи.

— А, эта? — Троицкий стянул полотенце. — Мы с братом сделали на пару. Года четыре назад. — Расправив мокрое полотенце, Дима повесил его на батарею.