Но всякий раз недоставало фактов, отсутствовали свидетели. Потом Дзинтар Вульф отпраздновал свое совершеннолетие, и записи оборвались, точнее говоря, перекочевали в папку, заведенную уже в другом отделе милиции. Яункалн был в этом абсолютно уверен.

Стук в дверь вывел Тедиса из раздумий. В первый момент он подумал, что явилась девица из его будущего контингента — до того юный вид был у посетительницы, блондиночки в синей мини-юбке и белой кофточке.

— Больше не узнаешь? — тепло улыбаясь, спросила она у Яункална. — Ничего удивительного, на этой работе люди старятся быстро.

Ба! Да это же Лига, с которой они вместе учились на первых двух курсах университета. Потом девушка уехала из Риги и перешла на заочное отделение. И вот такая нежданная встреча!

— Мне остался только диплом, — продолжала Лига. — Зато я уже произведена в старшие лейтенанты. А тебе еще надо полгода ждать погоны. И я больше уже не Розите, а два года как Лига Печака.

— Моя свояченица, — поспешил рассеять недоумение капитан Печак. — Нас, братьев, в семье трое и, как водится, влип младший.

— Хорошо, что ты приехал! С родственниками — не работа, — тараторила Лига. — Этот, например, ведет себя так, точно после Макаренко земной шар перестал вращаться. А я утверждаю: преступник с каждым годом становится умней и образованней. Мальчишки, которые нашкодят и через несколько часов попадаются, — с точки зрения чистой криминалистики — не проблема. Я, например, глубоко убеждена, что они могут исправиться, потому что сами до смерти перепуганы тем, что натворили. Куда опаснее те, что все рассчитывают заранее, обеспечивают себе алиби, изучают повадки сторожей, образ жизни избранной жертвы, одним словом, действуют по рецептам, почерпнутым из книжек и кино. Это крик моды, которая пришла к нам с Запада — хоть и с большим опозданием, и масштабы поскромнее, однако не считаться с нею нельзя. Мы должны научиться действовать против несовершеннолетних преступников, устраивающих налеты на отделения Госбанка, нападающих на инкассаторов, грабящих кассиров в магазинах. И поскольку это явление у нас еще в зачатке, профилактическую работу надо проводить здесь, в этом отделе.

Яункалн чувствовал, что Лига права. Подобные мысли не раз высказывались на теоретических конференциях. К сожалению, Лига тоже только рассуждала, но не предлагала никаких практических мероприятий. Когда он войдет в курс дела, надо будет самому взяться за эти проблемы. Но в настоящий момент Тедиса заботили весьма конкретные дела.

— Никто из вас не знаком с директором комиссионного магазина Имантом Гринцитисом?

Печак поднялся со стула.

— Кто же не знает самого элегантного холостяка в городе! Пойдем к Селецкису, он тебе расскажет о нем все и даже больше.

Отдел охраны социалистической собственности занимал половину второго этажа, где комнаты были почти вдвое просторнее. И тем не менее кабинет старшего инспектора Яниса Селецкиса сегодня с трудом мог вместить всех жалобщиков.

Когда капитан Печак с Яункалном вошли, Селецкис попросил извинить его и выразительным жестом руки предложил полюбоваться трагикомическим зрелищем, участники которого в данный момент, перебивая друг друга, сиплыми с похмелья голосами выкладывали свое горе.

— Чай, из Тирасполя приехала, сами знаете — не ближний свет, — жаловалась дородная брюнетка, безбожно путая русские и украинские слова. — Последние гроши истратила на билеты себе и старику своему. А тут, почитай, половину всех вишен пришлось выбросить, такэ пекло було в дорози. А с помидорами и вовсе горе — аккурат вчера пришла партия болгарских, продают на всех углах. Едва наторговала денег на обратную дорогу и на кровельное железо для хаты, из-за которого и перлись в эту даль. В магазинах его нэмае. А тут якись черт надыслав на меня дядьку, который пообещав достать стильки, скильки нам трэба, и цена пидходяща. Договорились, повел он меня на товар подывиться. Таке доброе железо, як серебро! Он даже согласен был до утра подержать у себя в сарае, куда мне его диты у ночи? В гостинице пид кроватью не сховаешь. Я ему гроши, он мне — ключ от сарая, разошлись як люды. А сьогодни з ранку...

— Дайте же и другому сказать, — перебил ее рослый, деревенского вида, папаша. — Я хотя и не промышляю торговлей южными овощами, как кое-кто, однако крыша над головой каждому нужна. И не какая-нибудь из дранки, через которую небо видать. Цельный день рыскал по лавкам и складам — ни черта нету. Там было позавчера, там ожидают, может, послезавтра подвезут. А для меня время дороже денег. Вот я и договорился с одним молодым человеком насчет левого товара, который он хранит в сарайчике на окраине города. Вроде бы человек порядочный на вид, возьму, думаю, и для соседа Леопольда. Но не такой я дурень, чтобы сразу все деньги выкладывать. Заплатил половину и сказал, завтра с утра приеду, заберу...

— У меня тоже вроде этого получилось, — рассказывал третий охотник до кровельного железа, нервно мигая водянистыми глазами. — Я тоже радовался выгодной покупке, как и они, когда мы разговорились в гостиничном буфете. Разве я не предложил пропустить глоток на радостях? Последние денежки там оставили, разошлись друзьями до гроба. А сегодня утром опять все повстречались у этого окаянного сарая — кто с тачкой, кто с подводой, кто с грузовиком. Я сразу понял, сейчас наша дружба врозь пойдет, да только никак не думал, что трижды проданное железо принадлежит колхозу, привезено для ремонта крыши Дома культуры, а припрятано с преступными намерениями. Спасибо председателю, который обрадовался неожиданной находке и поверил, что мы не грабители.

— Ясно, — проговорил Янис Селецкис. — Теперь попрошу взять бумагу и по возможности подробнее все описать, в особенности приметы этого плута-продавца, что так ловко обвел вокруг пальца опытных коммерсантов. Вернусь через полчаса.

Он встал, проводил посетителей в комнату ожидания и лишь после этого позволил себе улыбнуться.

— Можете быть уверены, это работа не новичка, он с каждого получил деньги без свидетелей, расписок не писал. Если даже и поймаем, насчет денег — пиши пропало. Аминь... А чем я могу служить вам? Мне говорили, вы еще вчера меня искали.

Селецкис был Яункалну примерно до подбородка, однако тщедушным не был. По утрам он тренировался с гирями, в одиннадцать включал карманный однодиапазонный транзистор и выполнял все указания инструктора производственной гимнастики. Тем не менее к спортивным соревнованиям относился отрицательно, считая, что они разжигают нездоровые страсти, способствуют одностороннему развитию.

— Меня интересует комиссионный магазин. Что вы думаете о его директоре? — спросил Яункалн.

— Об Иманте Гринцитисе?.. Можно сказать, мой старый приятель. Правда, сам знаешь, как оно звучит, если говорит это работник милиции; вроде бы человек одной ногой уже в тюрьме, — усмехнулся старший инспектор. — Поэтому скажу по-другому: в городе его считают одним из лучших директоров магазинов. Отличный организатор, умеет внедрять новшества, работает ритмично, без лишней шумихи. Категорически запретил принимать неходовой товар, цены назначает не в зависимости от улыбки комитента и от какого-нибудь допотопного циркуляра, а от фактической конъюнктуры. Казалось бы, все предельно просто. Но чтобы это проводить в жизнь, требуется железный характер. До комиссионки Гринцитис работал директором радиомагазина. Это его заслуга, что там организовали мастерскую гарантийного ремонта. Аппаратуру проверяют, так сказать, не отходя от кассы, устраняют мелкие дефекты. Было очень нелегко пробить такое нововведение. В Вентспилс его прислали по окончании торгового техникума... Мне только непонятно, чего ради я так его рекламирую. Если у вас есть сестренка на выданье, то шансов тут, на мой взгляд, маловато, свое сердце он отшвартовал в Риге или еще в каком портовом городе. Местных красавиц он буквально не замечает, по выходным дням пропадает без вести.