Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Обратите также внимание, ла Моль, что в числе многочисленных псевдонимов Сен-Жермена есть и такой… – Ле Kappe вновь на мгновение замолк, как бы подчеркивая этим всю значимость своих дальнейших слов: – Граф Цароки!

– Граф Цароки? – нахмурился, словно что-то припоминая, ла Моль. – Это мне ничего не говорит.

– Анаграмма фамилии Ракоци, – подсказал ле Kappe.

– Ах да! Действительно… Вы просто великолепны, ле Kappe!

– Благодарю, граф.

– Кто еще, кроме вас, посвящен в тайну?

– Четверо наших аристократов, которых я имел честь вам назвать, если, конечно, граф Тулузский жив…

– И больше никто?

– Затрудняюсь вам сказать со всей определенностью.

– Ах, дорогой ле Kappe, это же очень и очень важно для меня! Разве командор не сказал вам, что орден поручил именно мне вступить в контакт с этим загадочным СенЖерменом?

– Сказал, что такое поручение уже дано. Но имени не назвал.

– Так вот, это я, дорогой лейтенант.

– Сочувствую, граф. Не в обиду будет сказано, но вам предстоит неравное партнерство.

– Я знаю, – сокрушенно поник ла Моль. – А что делать?

– Делать нечего, – согласился ле Kappe. – Но вернемся к тайне. Если вас интересует мое мнение, то в нее, по-моему, посвящен еще и сам король!

– Возможно… – задумчиво кивнул ла Моль. – Людовик действительно слишком благоволит ему…

– Более того. Он распорядился воздавать Сен-Жермену почести как принцу крови.

– Да-да. Это очень странно.

– Вам все еще странно, ла Моль?

– Нет, дорогой ле Kappe, теперь уже нет… После вашего рассказа я все вижу в ином совершенно свете. Раньше я полагал, что король выделяет Сен-Жермена в благодарность за услугу.

– Вы имеете в виду трещину в бриллианте?

– Да, ле Kappe, король очень дорожил этим камнем и, когда Сен-Жермен уничтожил трещину, был совершенно счастлив. Кстати, как это возможно – устранить трещину?

– Есть много путей, – усмехнулся ле Kappe. – Во-первых, просто подменить королевский камень, подсунуть вместо него очень похожий, только целый.

– А во-вторых?

– Во-вторых, можно так же хорошо изучить науки, как граф Сен-Жермен.

– Вполне, граф… Но это не исключает, конечно, более простой версии с подменой. Сен-Жермен сказочно богат и располагает, конечно, обширным собранием бриллиантов. На балу в Версальском дворце его видели с такими бриллиантовыми пряжками на туфлях, что двор был потрясен… Говорят, что маркиза де Помпадур не сводила с них глаз.

– Но он-то сам уверяет, что действительно умеет лечить камни и научился этому в Индии.

– Он многое говорит… – протянул ле Kappe. – Больше всего он любит, как бы случайно проговорившись, упомянуть о давно прошедших событиях, в которых якобы принимал участие.

– Да. Знаю, – согласился ла Моль. – Недавно в свете зашла речь о Франциске Первом, и Сен-Жермен привел всех в великое смущение, обмолвившись, что часто беседовал с покойным Франсуа.

– Ну это что! Франциск умер всего лишь двести лет назад. А что вы скажете про воспоминания Сен-Жермена о Христе?

– Он и на это решается?

– «Решается?!» Слишком слабо сказано, граф! Слишком слабо... «Мы были друзьями, – сказал он о Христе. – Это был лучший человек, какого я знал на земле, но большой романтик и идеалист. Я всегда предсказывал ему, что он плохо кончит». Как вам понравится такое?

– Неслыханно!

– Отчего же? – усмехнулся ле Kappe.

– Как свет терпит столь очевидную ложь?

– А разве Сен-Жермен хоть кому-нибудь пытался ее навязать? Такие вещи он роняет на ходу, с рассеянным видом, словно по забывчивости. Одни считают это чудачеством, другие относятся серьезнее. Тем более что загадочный граф действительно умеет творить чудеса. Он прославился как живописец, создавший светящиеся в темноте картины; его великолепные стихи полны недосказанностей и тревожат потаенным каким-то смыслом; сочиненные им сонаты и арии вызывают зависть профессиональных музыкантов. Разве вы не знаете, что очаровавший наше общество скрипач-виртуоз Джованнини был не кто иной, как наш проказник граф?

– Я уже устал удивляться, ле Kappe, – покачал головой бедный ла Моль. – Вы уничтожили меня. Теперь мне понятно, почему Джованнини выступал в маске.

– Это понять не трудно, ла Моль. Труднее объяснить те чудеса, которые показывал Сен-Жермен королю в своей алхимической лаборатории в замке Шато де Шамбор.

– Я вижу, дорогой лейтенант, что вы всерьез прониклись верой в его сверхъестественные способности. Быть может, вы поверили и в его бессмертие? Простите меня, это несерьезно. Одно дело наши таинственные игры в подземельях Тампля. Это занимает ум, щекочет нервы. Но относиться ко всему этому всерьез? Нет уж, увольте.

– А легендарный красный алмаз, граф?

– Кто его видел, ле Kappe?

– Мой пращур, который сгорел на костре, но так и не выдал тайны.

– Мой пращур тоже сгорел.

– Я знаю, что вы потомок гроссмейстера, – кивнул ле Kappe.

– Дело не в том, – отмахнулся ла Моль. – Знаете, в чем главная беда наших предков? В том, что им нечего было выдавать. Иначе они спасли бы себя и от пытки, и от костра. Я не верю в красный алмаз.

– Признаться, я тоже, но, мой милый граф, Сен-Жермен заставил меня многое пересмотреть. Нет, я, конечно, не считаю его бессмертным. Хотя бы по той причине, что он сам не считает себя таковым…

– Парадокс?

– Отнюдь. Я слышал, как он сказал одному знакомому: «Эти глупые парижане воображают, что мне пятьсот лет. И я даже укреплял их в этой мысли, так как вижу, что им это безумно нравится. Но если говорить серьезно, то я на самом деле намного старше, чем выгляжу». Так-то, ла Моль… Сен-Жермен и вправду многому научился на Востоке. У него нет эликсира бессмертия, но он знает тайну целебных трав. «Чай Сен-Жермена», которым он пользует короля, действительно оказывает животворное действие.

Это необыкновенный человек, граф, говорю вам открыто и честно. Не обижайтесь, но не вам тягаться с ним… И не мне.

– Вы бы лучше высказали все это командору!

– Я и высказал. Но он одержимый!

– Хорошо, ле Kappe, вы все знаете лучше меня, скажите же: что вы думаете о Сен-Жермене? Кто он?

– Я все сказал, граф. Он сын Ференца Ракоци и великий человек. Всесторонне одаренный от природы и широко образованный!

– Откуда тогда у него деньги? Только не уверяйте меня, что он их делает из свинца.

– Ничуть не бывало. К его услугам все золото масонских лож. Он достиг высших степеней посвящения… Быть может, даже самой высшей, единственной.

– Вы полагаете, он руководит всеми ложами?

– Да, граф, полагаю. Его приезд в Санкт-Петербург летом 1762 года, несомненно, был продиктован далеко идущими целями масонов. Мне достоверно известно, что фаворит императрицы Екатерины – Григорий Орлов – вручил ему очень крупную сумму.

– За какие заслуги?

– Не знаю. Возможно, наш подопечный содействовал воцарению императрицы. Это тайна, покрытая мраком. Известно только, что Орлов, обращаясь к Сен-Жермену, называл его саrо padre – дорогой отец.

– Да, все это возможно, – задумчиво произнес ла Моль. – В конце концов мы, тамплиеры восемнадцатого века, тоже своего рода тайное общество.

– Именно поэтому командор и стремится привлечь к нам такого блестящего человека, как Сен-Жермен.

– Уж лучше нам сразу идти под его начало, – усмехнулся ла Моль. – Так было бы правильнее…

Ле Kappe сделал вид, что пропустил откровенное высказывание графа мимо ушей.

– Командор убежден, что Сен-Жермен располагает красным алмазом, – заявил он.

– С каких пор, хотелось бы знать? – скептически улыбнулся ла Моль.

– С тех самых, как он объявился внезапно в Париже под именем графа Сен-Жермен, – ответил ле Kappe, и ни одна жилка не дрогнула на его лице.

Глава 14

Священное животное

Когда Люсин следом за Львом Минеевичем раздвинул гремящую бамбуковую занавеску и вошел в комнату, им навстречу поднялась разгневанная сиделка:

598
{"b":"718428","o":1}