Да и по делам надо бы поговорить с Шепиловым, он многое бы прояснил, но предшественник еще вчера улетел в Москву – Дубровина послали сюда, а его вызвали «на ковер». У рядом семенившего Рыбина и спрашивать не хотелось – найдет оправдание. И все-таки не удержался, спросил:

– Скажите, Алексей Вениаминович, давно ремонтом занимались? – кивнул он на трещину в стене главного корпуса Управления внутренних дел.

– Давно, – грустно вздохнул полковник.

– И что, Шепилов не видел это?

Рыбин пожал плечами. Подумал.

– Видел, разумеется. Поцапался из-за этого с губернатором. – Еще подумал. – Не дипломат был Александр Алексеевич. С Олегом Павловичем на высоких тонах мало чего добьешься…

Понятно. Это в назидание новому начальнику УВД: хоть ты и генерал, а хозяин здесь губернатор.

– Понятно, – подтвердил намек Николай Васильевич. – А что-то я не вижу секретаршу, помощника?

Рыбин снова виновато пожал плечами, не сразу решился разъяснить ситуацию.

– Они вчера, когда узнали, что Александра Алексеевича отстранили от должности, в знак протеста написали заявление об уходе.

– Выходит, Александр Алексеевич пользовался авторитетом?

– Как вам сказать. Многие уважали его, а вот с губернатором и его помощниками он найти общий язык так и не смог…

Да, нескладно начиналась его служба на новом месте. Помощник и секретарша ему очень нужны.

Вернулся в свой кабинет и, взяв список офицеров штаба, пробежал беглым взглядом. Остановился на фамилии Тимошкин. Сергей Сергеевич. Подполковник. За пять лет, пока не было Дубровина, на две ступеньки поднялся. Николай Васильевич еще раньше отметил в нем смекалку, когда Тимошкин служил во вневедомственной охране.

Как-то работники уголовного розыска арестовали несколько цыган – торговцев наркотиками. Едва Дубровин (он тогда был начальником угро) приступил к допросу, как у порога кабинета собралась толпа цыганок с грудными детьми. Требуют отпустить мужей. Им объяснили, что пока задержанные будут запираться и не выдадут поставщика, их не отпустят.

Тогда женщины выложили в коридоре детей и ушли. Николай Васильевич растерялся: что делать?

– Видите, невдалеке старая цыганка притаилась? – подсказал Тимошкин. – Не зря она внимательно наблюдает за происходящим, прислушивается, о чем здесь говорят. – И повысил голос: – Надо, Николай Васильевич, срочно сделать детям прививки и отправить в детский дом.

– Верно, – понял уловку подчиненного Дубровин. – Так мы и поступим. Вызовите врача.

И тут как тут цыганки оказались. Налетели, как коршуны, похватали детей и скрылись. Вот тогда Николай Васильевич и предложил Тимошкину перейти в уголовный розыск. Не ошибся в нем…

Генерал набрал номер его телефона. Сергей Сергеевич оказался на месте. Поздоровавшись, Дубровин попросил зайти к нему.

Пять лет – срок небольшой, а вот для Сергея Сергеевича он, видимо, был значимым – посолиднел подполковник, заматерел, и на висках вон седина обозначилась. Николай Васильевич читал как-то в сводке, что при задержании банды охотников на инкассаторов Тимошкин один против трех оказался и благодаря смекалке, мужеству вышел победителем.

Генерал, крепко пожав руку подполковнику и, усадив напротив, попросил рассказать, как служится, какие волнуют проблемы. Нового, правда, ничего не услышал, да и не это беспокоило его в данную минуту; а когда Сергей Сергеевич, коротко доложил обстановку и закончил: «Вы сами быстро во всем разберетесь», – сказал:

– Мне нужен помощник. Как ты, наверное, слышал, предшественник ушел. Я прошу тебя поработать со мной. Не тороплю с ответом, можешь подумать.

– Я уже подумал, – улыбнулся Сергей Сергеевич, – согласен…

Вечером Николай Васильевич позвонил жене. Узнав, что он в Ставрополе, Татьяна очень удивилась:

– Ты же в Краснодар полетел!

– А очутился в родном городе. И, похоже, надолго.

– Надолго?… А именно?

– Пока не знаю. Надо еще осмотреться.

– Что значит осмотреться? Уж не собираешься ты остаться там насовсем?

– А почему бы нет? Я здесь родился.

– Вот даже как. А обо мне ты подумал?

– Что тебя пугает? Журналисты везде нужны.

– Ну, знаешь! – От злости голос ее сорвался. Помолчала. – Делай, как тебе заблагорассудится. – И положила трубку.

Месяц пребывания его в Ставрополе пролетел незаметно, несмотря на то, что он каждый день возвращался в свое временное жилье, в комнату для гостей, чуть ли не в полночь. Мотался по городам и районным центрам, знакомился с начальниками отделов, которых раньше не знал, а их за пять лет его отсутствия появилось немало, беседовал, инструктировал, вникал в обстановку. Она пока не радовала: сами условия службы полицейских были неудовлетворительные, потому ею не дорожили, поступали на службу лишь, чтобы приобрести опыт и значимость, а через пару лет уходили в охранники фирм, где платили в три, а то и в пять раз больше.

Многие учреждения МВД находились в запущенном состоянии – на это тоже выделялись копейки, на которые не только капитальный ремонт не произвести, на выборочный марафет не хватало.

Чернобуров обещает помочь:

– Подожди немного. К концу года прояснится с бюджетом, и я смогу ориентироваться, сколько тебе отвалить, – с улыбкой говорил он.

А главное – не удавалось пока хотя бы снизить преступность. Чуть ли не каждый день на оперативке он узнавал о новых происшествиях – грабежах, насилиях, убийствах. И не только залетные горцы занимались разбоем. Кое-кто и из местной молодежи, не поступивший в высшее учебное заведение и не устроившийся на работу, предпочитал заняться преступным промыслом.

Август в этом году выдался неимоверно жарким. Солнце палило нещадно, даже ночью раскаленный за день воздух не остывал. Николай Васильевич возвращался в свою гостевую комнату три на шесть, пропахшую сигаретным дымом и еще какими-то непонятными запахами, оставленными прежними жильцами, сбрасывал с себя потную одежду и спешил под душ смыть неприятный липкий налет.

Заснуть сразу не удавалось – увиденное и услышанное вертелось в голове, заставляя напрягать мысли, искать решение трудных и порою непонятных вопросов. Беда заключалась в том, что он пока один, как Дон Кихот, боролся с ветряными мельницами, и опереться, по существу, было не на кого. Многие начальники отделов и отделений настороженно относились к появлению нового начальника УВД, не откровенничали с ним, то ли напуганные прежней рокировкой его предшественников, то ли еще чем-то. Вот только в прежнем своем выдвиженце Сергее Сергеевиче Тимошкине, теперь начальнике по борьбе с бандитизмом, он видел настоящего помощника.

Два дня назад после покушения на одного из главных предпринимателей края Михаила Шулепова, короля растительных масел, скупившего в окрестностях все маслозаводы, производящие подсолнечное, кукурузное, соевое и даже хлопковое масло, Сергей Сергеевич вышел наконец-то, как он выразился, на преступную тропу. Суть подоплеки покушения и что за этим стоит он обещал доложить после расследования.

Покушение на Шулепова произошло рано утром, когда бизнесмен выходил из дома, чтобы отправиться в офис. Едва вышел из подъезда, как из дома напротив, с лестничной площадки третьего этажа, киллер выстрелил трижды. Из винтовки с глушителем – соседи не слышали. Все три пули попали в цель, но Шулепов остался жив – раны оказались не смертельные, и пострадавший быстро был доставлен в больницу.

Николай Васильевич завтракал, когда ему сообщили о происшествии. Он тут же выехал к месту преступления и застал пострадавшего еще у дома, когда его укладывали в машину «скорой помощи».

Врагов и конкурентов у короля постного масла было предостаточно, он не одного коллегу-предпринимателя пустил по миру, правдами и неправдами делая его банкротом или заставляя перепродать ему завод. Однако кто конкретно нанял киллера, оставалось пока загадкой. Тимошкин обещал в скором времени разгадать эту загадку.