— Думаете, что скоро возьмем их?

— Да, хватит им разгуливать на свободе и приносить людям несчастье.

— Анатолий Семенович, конечно, не мне давать вам совет в отношении ваших сотрудников, но поведение Судниковского, кроме вреда, милиции ничего не приносит…

— Знаем, Владимир Николаевич, знаем. До сего времени мы пытались сделать из него оперативного работника, но теперь убедились, что ничего из этого не вышло и не выйдет.

— Анатолий Семенович, скажите, вы уверены, что в момент нападения на сберкассу нам удастся не допустить жертв?

— Абсолютно уверен. И готов нести полную ответственность. Если получится, не будем доводить дело до сберкассы. Поэтому так усиленно и разыскиваем их. Каждое новое преступление, пусть даже такое, какое они совершили в отношении Резника, заставляет нас еще и еще раз критически анализировать свою деятельность.

— Но и на ошибках люди учатся.

— Желательно, чтобы в нашей работе учились на успехах товарищей.

Вроде бы, живя в палатке посреди леса, бояться некого. Но чем меньше оставалось времени до нападения на кассу, тем подозрительнее становился Логацкий. Друзьям он не доверял. Стоило кому из них уединиться или поговорить с глазу на глаз, и Логацкий подозревал предательство. Никого в свои планы он не посвящал. Самое главное — заиметь побольше денег. Логацкий сначала согласился поразвлечься с девочками перед тем, как идти на «дело», затем передумал. Отозвал в сторону Бусла, спросил:

— Ты видел кадров?

— Да, с Иркой разговаривал. Она согласна.

— Не говорил, где мы находимся?

— Нет. Приду за ними к кинотеатру «Партизан».

— Знаешь, давай не будем с ними связываться. Бабы есть бабы. Еще проболтаются. Когда добудем башни, у нас с тобой отбоя от них не будет.

Бусел помолчал, обдумывая предложение, а затем согласился:

— Не будем так не будем. Нам и без них неплохо, вот только поддачи надо купить, а то тошно здесь на трезвую голову.

— Завтра поеду в город и привезу все.

Карпов разбудил Александра.

— Вставай. Приходил Лева. Его на десять часов приглашают на телефонную станцию. Кроме Петьки, заказывать разговор некому.

Александр молча оделся. До почтамта дошли пешком. У входа их ждал Белькевич. Карпов предложил:

— На всякий случай в зал пойдите вдвоем, а я буду за углом. Если звонит Петька, Сашка меня позовет.

Никто не возражал, и через минуту Лева с Майским были в помещении переговорного пункта. Белькевич заглянул в окошко, показал телеграмму. Пожилая женщина сделала отметку в списке и предложила подождать. Они прошли в дальний конец зала, сели на свободные стулья. Вскоре их пригласили в шестую кабину, Белькевич взял трубку и почти сразу же сделал жест рукой. Александр позвал Карпова. Втроем втиснулись в небольшую кабину. Разговор вел Карпов. Логацкий интересовался, спокойно ли в Симферополе и можно ли ему приезжать. Карпов заверил, что все в порядке. Тревожит только отсутствие денег.

— Ничего, это за мной, — пообещал Логацкий.

— Когда выедешь?

— Послезавтра вечером. Закончим работу и потихоньку тронусь. Как приеду, зайду к Леве.

На этом разговор закончился. Белькевич отправился на работу, а Карпов с Майским — на пляж. Позавтракали в кафе.

Лежа на песке, разговорились:

— Ты женат? — спросил Майский.

— Да, оставил свою дорогую милиции на память и киндера в придачу.

Майский вспомнил, что фамилия убийцы, которого он задержал на кладбище, тоже была Карпов. Сделав безразличное лицо, спросил:

— Когда я последний раз тянул срок, в колонии был кореш один, Карпов Славка. Он не родственник твой случайно?

— Карпов? Славка? Нет.

— Однофамилец, значит. Тот Славка за убийство сидел. Классный парень.

— Нет. Был у меня старший брат. Но с ним ты не мог сидеть. Он тоже на «мокруху» пошел. Жену укокошил, так его на вышку пустили.

— А за что он ее приговорил?

— Хрен его знает. Я в то время еще не откинулся и на суде не мог присутствовать.

Они замолчали. «Вот как судьба иной раз складывается, — думал Александр. — Приходится дважды сталкиваться с одной и той же семьей. Знал бы этот гад, что я его брата брал, наверное, икоткой зашелся бы. Откуда у них столько звериного, нечеловеческого, откуда эта злоба к людям? Что это — гены?»

И вдруг его как током ударило: «Если верить Логацкому, нападение запланировано на послезавтра. Нужно срочно предупредить!»

Через час встреча с Ветровым. Разговаривать с Карповым больше не хотелось, и Александр сделал вид, что задремал. В нужное время «проснулся», встал на ноги:

— Пойду искупаюсь.

Если бы Карпов и захотел проследить за ним, он все равно не заметил бы, как Майский, плавая среди десятков людей, незаметно и неслышно для окружающих сказал несколько фраз проплывающему мимо мужчине.

Логацкий позвонил Люсе:

— Ты что сегодня после работы делаешь?

— Я? Ничего. Буду дома.

— Я хочу поговорить с тобой и денег немного дать.

— Так ты придешь домой?

— Нет. Давай встретимся на Комсомольской под часами.

— В какое время?

— Сразу же после работы иди туда. Буду ждать. Кстати, к тебе сегодня на работу придут мои парни. Они сделают вид, что тебя не знают, ты тоже на них внимания не обращай.

— А чего они придут? — спросила Люся, и в ее голосе Петр уловил тревогу.

— Так надо. Не волнуйся, все будет хорошо.

Закончив разговор, Логацкий набрал номер Исаева. Трубку сняла жена. Логацкий вежливо попросил пригласить к телефону Альберта Григорьевича и через минуту услышал его голос.

— Альберт Григорьевич, здравствуйте, беспокоит вас Логацкий — муж Люси. Вы не смогли бы спуститься во двор? Я хочу кое-что сказать.

— Хорошо, я сейчас выйду.

Логацкий услышал, как дрогнул голос Исаева. «Сейчас ты у меня, голубчик, запляшешь», — и с удовлетворением потер руки.

Альберт Григорьевич был бледен. Он старался не связывать звонок Логацкого с Люсей, но кто знает, а вдруг тому стало известно. Вышел. Натянуто улыбаясь, спросил:

— Что это ты, Петя, не зашел? Секретничаешь, ведь могли бы и в квартире поговорить, по рюмочке выпить?

Логацкий сразу перешел в атаку, ему надо сломать, смять Исаева, заставить беспрекословно выполнять все его приказы.

— Говоришь, секретничаю, по рюмке предлагаешь, муторная твоя душа. А с Люськой моей не только по рюмке выпивал! Это тоже проявление дружбы?

Исаев еще больше побледнел, оглянулся по сторонам.

— Что ты, что ты, Петя! Успокойся, причем здесь Люся? Кто тебе чушь такую сказал?

— Чушь, говоришь, стерва? Хорошо, пойдем к тебе, и я в присутствии твоей жены все расскажу. — И он решительно направился к подъезду. Но Альберт Григорьевич, забегая вперед, остановил:

— Ну что ты? Не волнуйся, зачем домой! Давай здесь спокойно поговорим. Для чего женщину беспокоить? — И, заискивающе заглядывая в глаза Логацкому, добавил: — У меня же дети.

— Плевать мне на тебя и твоих детей. А ты подумал обо мне, когда мою жену на машине в лес возил? О своей подумал! А чего боишься, ведь ты же чист как стеклышко?!

Логацкий двинулся к подъезду: нужно было чуть-чуть нажать на Исаева. Но тот снова загородил дорогу.

— Ну, хорошо, Петя, это не чушь, и нам, действительно, надо поговорить, но только, ради бога, не здесь. Давай отойдем в сторонку.

Логацкий, словно раздумывая, остановился на лестнице.

— Идем, идем, Петя. Я тебе все сам расскажу.

— Ладно, стервец, пошли!

В глубине двора, у одиноко стоявшей беседки, Логацкий присел на скамью.

— Рассказывай. Только помни, мне все известно, и если будешь крутить хвостом, разговор я продолжу с твоей женой, да и в институт дорогу хорошо знаю.

— Что уж тут крутить, Петя! Виноват я перед тобой, виноват! Сам не знаю, как это все случилось! Понимаешь, под пьяную руку подвернулась она мне. Толкнула меня на этот шаг. Сам же знаешь, мы, мужчины, «под мухой» можем за любой юбкой потянуться.