В комнате воцарилась гробовая тишина.

Майский вместе с Лапко и его женой стояли у выхода из таксомоторного парка и ждали Стасевского. Он уже закончил работу и вот-вот должен появиться из проходной. А вот и он. Стасевский направился к трамвайной остановке.

Лапко и его жена почти в один голос заявили:

— Он!

Большего Майскому и не нужно было. Он пригласил супругов Лапко в машину и повез домой.

Романов проводил очередное совещание. Докладывал Матвеев.

— То обстоятельство, что мы нашли в квартире Воронова похищенные золотые изделия, не продвинуло нас вперед. Обрывается и версия, что к преступлению мог быть причастен тот, у кого остановился Хоревич. Смерть Хоревича унесла с собой разгадку дела. А он мог бы нам многое дать! Неутешительной оказалась и проверка друзей Воронова. Ни Баскин, ни Дрейчук, ни Тищенко к преступлению не причастны и ничем помочь нам не могут. Остается только одна ниточка — таксист Стасевский. А что мы знаем? Только, что он знаком с Хоревичем. Поэтому предлагаю на этой версии сконцентрировать основное внимание.

Матвеев сел. В кабинете наступила тишина. Романов не спешил. Он давал присутствующим время подумать. Отыскал глазами Севидова, спросил:

— Что вы можете сказать?

Севидов встал.

— Сидите, сидите.

— Я, товарищ генерал, думаю, что нам нужно установить, куда Воронов спрятал остальные ценности. Тысяч на пятнадцать мы так и не нашли. Дома у Воронова изъяли все. Значит, были у него пока не известные нам связи.

Романов согласно кивнул головой.

— Да, вы правы. Мы обязаны искать ценности и, главное, людей, в чьи руки они попали. Воронов был на виду у многих людей, и кропотливый опрос может дать положительные результаты… А по республике нет никаких сигналов? — спросил у своего заместителя.

— Пока ничего интересного. Правда, прошлой ночью под Гомелем совершено вооруженное нападение. Преступники задержаны. У них изъяты самодельные пистолеты.

— А патроны?

— Калибр не наш, Виктор Алексеевич.

Слово взял Савич. Он попросил ускорить проверку некоторых людей и поторопить группу, работающую по раскрытию краж из магазинов.

Внимание старшины Маркова привлек подросток лет пятнадцати. Вышел он из кинотеатра, не дождавшись конца сеанса. Сильно шатаясь, побрел к стоявшей у кустов скамейке. Его тут же стошнило.

Марков зашел за угол кинотеатра, включил радиостанцию и попросил дежурного по отделу направить к кинотеатру «скорую помощь». Парню было совсем плохо.

— Что, брат, перепил? Разве можно так? В твоем возрасте молоко пить надо.

Подросток тяжело дышал. У старшины в кармане лежали бинт, жгут, таблетки от головной боли. Но лекарства, которое могло бы помочь мучающемуся от отравления алкоголем, не было. Марков снова включил радиостанцию. Дежурный сообщил, что «скорая» направлена.

Машина неслась по безлюдной аллее. Марков несколько раз мигнул карманным фонариком, и «скорая» остановилась. Врач — средних лет мужчина — и молоденькая медсестра склонились над подростком. Пока делали укол, шофер достал из машины носилки. Врач и Марков положили на них больного, и через несколько минут машина увезла его из парка.

— И какой это сукин сын споил мальца?!

Старшина продолжал службу. В эти минуты он даже не предполагал, что скоро, даже очень скоро, судьба сведет его с этим парнем.

Марков прошел по самым темным и глухим местам парка и возвратился к концу сеанса. Люди выходили из зрительного зала, быстро расходились в разные стороны. Торопились и работники кинотеатра: был последний сеанс.

Вдруг Маркова позвали, голос шел из дальней, еще не закрытой двери. Старшина вошел в зал. Администратор Ольга Степановна указала пальцем в дальний угол: там па полу лежал паренек — ровесник того, что увезла «скорая». Старшина дотронулся рукой до плеча лежавшего:

— Проснись, вставай!

Спавший вздрогнул, поднял голову. Увидев милиционера, тяжело поднялся:

— Извините, уснул.

От него сильно разило спиртным.

— А где это ты выпил?

— С другом.

Старшина вызвал патрульную автомашину, а сам, достав записную книжку, спросил парня:

— Фамилия?

— Ростик Петр.

— Как фамилия друга?

— Кранов Николай. Мы вместе с ним в кино пришли. Но только где он сейчас, ума не приложу.

— Что вы пили?

— Коньяк. Сначала одну бутылку, потом вторую. Николай предложил в кино пойти.

— А где вы коньяк взяли?

— Да у Николая дома.

Подошла машина, Марков, поддерживая шатавшегося из стороны в сторону Ростика, вывел его из кинотеатра, передал экипажу.

— Рапорт напишу, когда приду в отдел.

До конца дежурства оставалось три часа. Марков вдвоем с Кривцом шли по парку. В темной аллее они нагнали едва шедшего человека. Маркову показалось, что он где-то уже видел его. Но где? Вспомнил. В тот вечер, когда был убит Хоревич, видел его в парке тоже пьяным.

— Что же это вы, товарищ, так частенько в рюмку заглядываете?

— Понимаете, с товарищами по случаю отпуска выпили…

— Вы мне такое объяснение еще на прошлой неделе давали. Вам мой совет: пока не поздно, одумайтесь, а то так и до беды недалеко.

— Давай проведем до квартиры, а то в историю какую-нибудь попадет.

Поддерживая мужчину под руки, дошли до подъезда. В этот момент во двор въехала милицейская машина. Шофер открыл дверцу. Марков увидел уже знакомого Петра Ростика. Парень подскочил к мужчине:

— Папа? За что тебя задержали?

— Вот это да! —удивился Марков. — Отец и сын — друзья по несчастью. Идите оба домой, а завтра разберемся, что с вами случилось.

В отделе Марков, сдав оружие, рассказывал о происшествии. Дежурный, немолодой капитан, вспомнил:

— Кстати, Михаил Антонович, звонили из больницы. Сказали, что парень, которому ты «скорую» вызывал, пришел в себя и домой просится. Может, ты по пути заберешь его? Он в твоем районе живет.

— Хорошо, заберу.

— Только не забудь на завтра его с родителями в детскую комнату пригласить.

В больнице Марков взял пришедшего в себя Кранова, посадил в машину, и уже минут через пятнадцать оба входили во двор дома. Молча подошли к двери квартиры, остановились. Парень медлил, надеясь на то, что милиционер уйдет. Но старшина должен был передать Николая в руки родителей, и поэтому сам постучал в дверь. Вскоре в сенях послышались шаги и сонный голос:

— Кто там?

— Папа, это я, открой.

Дверь открылась. Мужчина, увидев милиционера, заволновался:

— Что случилось?!

— Ничего особенного. Сына вашего доставил, так что приглашайте в дом.

— Да, да, входите, пожалуйста, — суетливо предложил хозяин.

Марков, подталкивая Николая, пошел следом. Они оказались в кухне. У дверей, ведущих в комнату, застыл какой-то мужчина.

«Ишь ты, уже оделся», — подумал старшина. Его удивили напряженная поза мужчины, следы тревоги на лице. «Интересно, чего он так стоит, вроде бежать собрался?» — подумал Марков и, повернувшись к хозяину, сказал:

— Ваш сын ночью был задержан в сильной степени алкогольного опьянения и доставлен в больницу.

Отец подошел к сыну и дал ему подзатыльник:

— Ты где это так набрался, стервец?

— Дома выпил и опьянел.

Марков, словно поддерживая отца, спросил:

— А что ты пил?

— Коньяк.

— А где брал?

— Да у нас дома ящик стоит. Решили с Петькой немножко выпить. Только не рассчитали…

Краем глаза Марков видел, как забеспокоился отец. Не показывая виду, продолжал беседу:

— А чей это коньяк, что ты им как собственным распоряжаешься?

— Папа принес.

Старшина сделал наивное лицо и повернулся к отцу:

— А для чего вы ящиками коньяк таскаете? Специально хотите сына на пьянство толкнуть?

— Да я… понимаете, мы… вот с братом, — он кивнул на стоявшего у дверей мужчину, — купили. Скоро день рождения, хотели отметить.