— Так точно, — улыбнулся Коля. — Без трех минут. Хорошо поспали, Владимир Константинович?.. А мы тут с Аглаей Степановной и пообедали, и поужинали!

— Уж ты извини, бабуся! — смущенно вздохнул Люсин. — Такой, понимаешь, казус.

— Садись чай пить.

— Чай? Может, лучше водички? Холодненькой? — прислушиваясь к себе, спросил Владимир Константинович.

— Вы ж не ели с утра ничего, — деликатно намекнул Коля.

— Есть абсолютно не хочется.

— Это он только завтра запросит, — понимающе усмехнулась Аглая Степановна. — А вот испить чего-нибудь надо… Морсу брусничного хочешь?

— Если не очень сложно. В погреб небось надо лезть?

— Какой еще погреб, окстись! — отмахнулась старуха. — Из холодильника принесу. — Допив из блюдца, она отерлась полотенцем и зашаркала в столовую, где рядом с буфетом стоял объемистый двухкамерный «Розенлев».

— Черт! — помянул нечистого Люсин, хлопнув себя по лбу. — Ведь я обещал вернуться!

— Не беспокойтесь, Владимир Константинович. Я звонил… Сказали, чтоб отдыхали себе спокойно.

— Воображаю, чего ты наговорил! — Люсин даже покраснел от бессильной досады.

— Ничего особенного. Что есть, то и сказал: гипертонический криз. С кем не бывает? У меня братан моложе вас, а его в прошлом месяце по первое число прихватило.

— Мне ничего не передавали?

— Передавали. — Коля Самусь протянул записанный на обрывке газеты номер. — Просили позвонить, как проснетесь.

— Разбудить не мог?

— Никак нет, Владимир Константинович. Приказали не беспокоить.

Люсин бросился к телефону, едва не столкнувшись в дверях с Аглаей Степановной, которая чуть было не выронила тяжелую трехлитровую банку, до краев наполненную алым напитком.

— Рехнутый! — осерчала старуха.

Промучившись минут двадцать — город упорно был занят, — Люсин наконец соединился с дежурным.

— Поступил сигнал из Волжанска, — доложил тот, когда Владимир Константинович назвал себя. — Гражданин Горбунов Валерий Аркадьевич, весовщик мясокомбината, опознал по фотографии Солитова. Говорит, что видел, как его увозили на «скорой помощи». Товарищ Гуров уже выехал на место.

— Гуров? — Люсин все еще соображал в замедленном темпе, не постигая в полном объеме значения столь неожиданного (впрочем, почему неожиданного?) поворота событий. — А из наших никто не поехал?

— Капитан Крелин. Просил согласовать с вами.

— Считайте, что согласовано, — повеселел Люсин. — Больше ничего?

— Еще был звонок от гражданина Бариновича Гордея Леоновича. Хотел встретиться с вами. Оставил свой адрес. Запишете?

— Благодарю. Буду завтра с утра. — Люсин задумался, не отрываясь от трубки, подавляя соблазн рвануть на ночь глядя в этот самый Волжанск. Медленно опускал он палец на рычажок, но отбоя не дал. — Насчет последних анализов что-нибудь известно? — взволнованно спохватился в самый последний момент.

— Такими сведениями не располагаю.

Перед въездом в город Волжанск Гурова с Крелиным поджидала машина ГАИ с включенной мигалкой. Это оказалось совсем нелишним, потому что ехать пришлось через городской центр, с его кривыми узкими улочками, как попало застроенными в конце прошлого века.

Станция «Скорой помощи» размещалась в старом кирпичном доме, окруженном ветхим забором, через который перевешивалась буйно разросшаяся акация. В резком свете фар листва казалась непроницаемо мрачной.

Свернув в проем между столбами, на которых топорщились крюки от снятых ворот, и ловко лавируя среди машин с крупно нарисованными цифрами 03, обе милицейские машины подрулили к главному входу.

Унылый с виду и к тому же страдающий нервным шоком главный врач, обо всем предупрежденный заранее, не теряя времени вызвал врачей и санитаров, дежуривших в указанный свидетелем Горбуновым день. Но ни один из них не опознал предъявленной фотографии.

— Значит, мы его не возили, — категорически заявил главврач, втайне довольный скорым разрешением дела, ничего не сулившего, кроме лишних беспокойств. — Не наш больной.

— Но свидетели утверждают, что видели, как на Пролетарской площади именно его укладывали в карету, — возразил Гуров. — Так что давайте разберемся.

— А они не врут, ваши свидетели?

— Помилуйте, зачем? — Гуров сохранял завидное терпение. — Ведь совершенно посторонние люди.

— Мало ли… Встречаются, знаете ли, субчики с чрезмерно развитой фантазией. Мы это во как знаем, — главврач неуклюже согнулся и стукнул ребром ладони себя по затылку. — Вы даже не представляете, сколько бывает напрасных вызовов!

— Сочувствую, — осторожно вмешался Крелин. — Но данный случай, надеюсь, сюда не относится?

— Нет его, вашего случая, — почему-то обиделся главврач. — Я привык доверять своим сотрудникам.

— И мы не сомневаемся в их добросовестности, — заверил Гуров. — Но не верить показаниям свидетелей тоже нет оснований. Надеюсь, у вас ведется регистрация?

— А как же! — Главврач поспешно вызвал по селектору дежурную медсестру. — Принесите книгу вызовов! — властно распорядился и забарабанил в ожидании пальцами.

Минут через пять в кабинет вступила неприветливая, излишне полная женщина.

— Как, вы говорите, его фамилия? — спросил главврач, забирая у нее объемистый и изрядно потрепанный журнал.

— Солитов Георгий Мартынович, — подсказал Крелин.

— Так! — Шеф волжанской «Скорой помощи» принялся водить пальцем по строчкам. — Ну, что я говорил? — Дойдя до конца, он захлебнулся торжествующим смешком. — Нет такого!

— А если у человека вдруг не окажется документов? — спросил Крелин.

— Регистрируем как безымянного.

— Тогда поищите среди безымянных.

— Я могу уйти? — угрюмо спросила сестра.

— Нет, ждите! Я вам скажу, когда будет можно!

— Трубку за меня Фантомас сымать будет?

— Разговорчики! — прикрикнул главврач. — Только этого не хватало! Посмотрите среди безымянных. — Он перебросил книгу на соседний стол. — Если был человек, значит, найдется и запись, а нет записи, так и суда нет.

— Не записано, — изрекла приговор медсестра, закончив просмотр, и неприязненно отвернулась.

— Вы свободны, Анфиса. — Главврач удовлетворенно отряхнул руки. — Будут вопросы?

— Какие документы еще заполняются на больных, кроме записи в книгу? — спросил Гуров.

— Ну, есть сопроводительные листы. Один экземпляр дается в больницу, другой остается у нас.

— Проверьте, пожалуйста, — проявил вежливую настойчивость Гуров.

Главврач вначале раздраженно поиграл лицевыми мускулами, потом все же смилостивился и позвонил в регистратуру. Но результат вновь оказался отрицательным. Вопреки утверждению Горбунова, узнавшего в размноженном для всесоюзного розыска портрете человека, которого видел три дня назад лежащим без сознания на Пролетарской площади, Солитов ни под каким видом в волжанской «Скорой помощи» не значился.

— Может, его еще какая машина взяла? — высказал напоследок предположение главврач. — Не наша?.. Вы поспрошайте в больницах.

— Поспрошаем, — почти в один голос пообещали Гуров и Крелин. Они знали, что местный угрозыск уже и без того ищет по всем лечебным учреждениям.

Первый намек на след обнаружился в пункте травматологии, где вконец задерганный дежурный врач опознал, хоть и с известной долей сомнения, предъявленную ему фотографию.

— По-моему, он у нас был. Травма черепа, если память не изменяет. Я, правда, не смог им заняться, потому что в тот день, как назло, было много несчастных случаев. Сами понимаете, что это для нас значит. Мы буквально разрывались на части… Полной гарантии дать не могу, но лицо определенно знакомое.

— Кто его доставил, не помните? — спросил Крелин.

— «Скорая помощь», надо думать. Помнится, он был без сознания. Вся голова в крови, над левой бровью ссадина. Я первым делом велел обработать раны. А потом привезли девочку со сложным переломом голени, и я его больше не видел.