— Вам известно, где сейчас Карпов?

— Нет, не знаю.

— А где жена Логацкого?

— Тоже не знаю. Она должна была быть в кассе, но я ее не видел.

— Кто бил сторожа тира?

— Его били в основном Логацкий и Карпов.

— А вы какую роль играли в этом?

— Я стоял в стороне и ничего не делал. Я, гражданин следователь, вообще старался физическую силу не применять.

— Где сейчас находится Логацкий?

— Не знаю.

— А Черепнин?

— Логацкий говорил, что он арестован.

— Вам знаком Исаев Альберт Григорьевич?

— Нет. Впервые слышу.

— А на какой машине был сегодня Логацкий?

— Он сказал, что владелец машины или водитель, я не понял, железный кадр, но не назвал.

Бусел поначалу молчал, но Савич дал понять, что следствию многое известно. Буслу ничего не оставалось, как последовать примеру других.

Когда они проезжали мимо, из сберкассы вышел Костылецкий, но не один, а в сопровождении двух дюжих молодцов. За ним так же проследовал к машине Бусел…

— Жми вперед! Быстрее! — крикнул Логацкий.

Исаев дал газ, и машина понеслась вперед. Логацкий был в панике: в кассе засада.

— Петя, скажи, что это значит? — взмолился Исаев. — Ты что-то затеял? Я тебя очень прошу, не втягивай меня в свои дела.

— Заткнись! Без тебя тошно! Направо… По проспекту!

Машина неслась по мокрым улицам города. Логацкий пытался проанализировать происшедшее: «Что же случилось? Откуда милиция узнала, что мы будем брать кассу? Кто-то заложил. Но кто? Махно? Вряд ли. Карп? Исключено. Кто-либо из нас? Не может быть. А может, Люська? — Логацкий вспомнил, что когда он шел к гаражу Исаева и по дороге еще раз позвонил жене, то ответили, что Люся заболела. — Она, стерва! Догадалась и поэтому с работы ушла».

— Останови у телефона-автомата, — повернулся к Исаеву. — Позвонить надо.

Логацкий, втянув голову в плечи, под проливным дождем бросился к телефонной будке, набрал номер соседей. В трубке послышался старческий голос. Петр, стараясь изменить голос, попросил позвать к телефону Люсю. Было слышно, что старушка, положив на столик трубку, хлопнула входной дверью. Наконец в трубке послышалось:

— Вы знаете, никого нет дома.

Логацкий извинился и повесил трубку. Нашел в кармане еще одну монетку, позвонил Люсиным родителям. К телефону подошла мать. Петр вежливо поздоровался:

— Здравствуйте, Мария Ивановна, Люси у вас нет?

— Это Петя? Здравствуй. А ты разве не знаешь, что она поехала к нам на дачу? Вы же вместе собирались.

— Я опоздал. Очевидно, она уехала раньше. Но ничего, догоню. До свидания, Мария Ивановна!

«Итак, Люська поехала на дачу. Нет, не зря она рванула. Заложила, сука! Ладно, с тобой я еще рассчитаюсь!» Он только теперь заметил, что машина ждала его.

— Поехали!

— Куда?

— На шоссе. Побыстрее только! — А сам подумал: «Надо успеть к палатке. Заберу оружие и махну куда подальше».

В лесу машина с трудом продвигалась по размокшей дороге.

— Куда мы едем? — волновался Исаев.

— Уже немного осталось. Кое-что забрать надо.

Палатку нашел быстро. Достал пистолеты, патроны, взял свой пиджак. На глаза попался теплый, из чистой шерсти свитер Бусла. Бросил в сумку — ему он больше не понадобится. Проверил карманы пиджаков друзей, забрал все деньги, даже мелочь. Натянул на себя плащ Герцовича.

Исаев, увидев Логацкого, даже обрадовался. Оставшись один в этом глухом, неуютном от дождя лесу, он порядком струсил.

С трудом развернулись на узкой просеке.

«Что делать? — ломал голову Логацкий. — Пять пистолетов, но что с ними один сделаешь? Надо быстрее на юг. Там Карп, Лева, а с ними да еще с оружием можно большие дела делать. Но как туда добраться? Небось уже по всем дорогам ищут. А что, если этого дон-жуана заделать? Документы на машину, конечно, при нем. На "Волге" можно и в Крым двинуть. Да и к Люське на дачу загляну. Надо же, такое дело загубила!»

Логацкий скрипнул зубами. Исаев испуганно посмотрел на него.

— Что смотришь? У меня, знаешь, какое дело сегодня сорвалось? По сравнению с ним ты и Люська — мизер.

— А что за дело, Петя?

— Что за дело, спрашиваешь? Большое дело. Не везет мне в жизни, как тому муравью.

— Какому муравью?

— Да есть такой анекдот. Женился муравей на слонихе, лег с ней спать, а она ночью от щекотки умерла. На следующий день летел мимо комар, видит, муравей плачет. «Что ты плачешь?» — спрашивает. «Да понимаешь, женился я на слонихе, одну ночь переспал, а она умерла. А мне теперь всю жизнь могилу копать». Вот так и я: сделал одно дело, а теперь всю жизнь, как тот муравей, мучайся.

Километра через два лес должен кончиться.

— Останови на минутку, дождь прошел, можно и в кусты сбегать.

Исаев послушался. Логацкий, выходя из машины, предложил:

— Идем вместе, ехать еще далеко. Лишний раз не надо будет останавливаться.

— Хорошая идея, идем!

Они зашли за густой куст. Логацкий вытащил пистолет.

— Что вы делаете? — вскрикнул Альберт Григорьевич.

Раздался выстрел, и Исаев медленно опустился на мокрую траву. Логацкий выстрелил еще раз. Обыскал лежащего без движения Исаева, взял документы на машину, водительское удостоверение и несколько денежных купюр — всего тридцать семь рублей.

Тростник не застал Логацкую дома. Соседи видели, как она выходила из подъезда с большой хозяйственной сумкой. Может, в магазин пошла, высказал предположение Тростник. Нет, заметили другие жильцы, сумка была полной.

Родители Люси встретили Тростника сухо. На вопрос майора, где их дочь, Мария Ивановна долго не хотела отвечать.

— Поймите, что мы беспокоимся за ее судьбу, — заметил Тростник.

— А чего милиции беспокоиться за ее судьбу? — взорвало Марию Ивановну. — Что ей грозит? Будете только изматывать ребенка. Вы бы посмотрели на нее сегодня. Бедное дитя! На ней лица не было!

Василий Романович в разговор не вмешивался. Он сидел в мягком кресле и делал вид, что читает газету. Тростник хорошо знал их отношение к зятю.

— Мария Ивановна, Василий Романович, послушайте меня. Вопрос очень серьезный. Мы разыскиваем мужа вашей дочери. Дело в том, что он подозревается в совершении очень серьезного преступления. Ваша Люся может и не знать этого. Логацкий же способен на все.

Эти слова подействовали отрезвляюще, Мария Ивановна испуганно взглянула на мужа:

— Василий Романович, слышите, нам надо немедленно ехать на дачу к Люсе.

— А на какой даче она находится? — спросил Тростник.

— На нашей, — Мария Ивановна назвала адрес.

— Сейчас уже поздно. Мы сами съездим и привезем ее. Пусть пока побудет у вас, — предложил Тростник.

Люся считала, что ей повезло. Правда, она хотела, чтобы на дачу ее отвез Альберт Григорьевич. Позвонила, но его уже не было дома. Поехала на такси. Вначале водитель, ссылаясь на дождь и размокшую проселочную дорогу, отказался ехать. Но когда Люся пообещала дать на «чай» и оплатить проезд в оба конца, согласился.

Дача была большой, двухэтажной. На первом — четыре комнаты, на втором — три. Родственники, которые жили там, привезли телевизор, так что неделю, другую будет не скучно. Люся твердо решила уволиться с работы. Завтра напишет заявление и перешлет его заведующей.

Машина с трудом продвигалась по скользкой дороге. Шофер поинтересовался, далеко ли еще ехать.

— Нет, скоро будем.

— А зачем это вы дачу так далеко от шоссе построили? Здесь же страшно днем, не говоря уже о ночи!

— Если уединяться, то уединяться по-настоящему. Недалеко от нашей дачи еще одна. Там телефон есть, можно позвонить. Да мы привыкли. Сейчас налево.

Метров через сто машина уперлась в сетчатые ворота.

— Приехали, — сказала Люся. — Вот деньги, но вы, пожалуйста, не уезжайте, подождите пяток минут. Я загляну, как там дела, и прибегу сюда.