Ветров задумался. Молчали и Майский с Лукашиком. Каждый думал о чем-то своем.

— Товарищ майор, — обратился к Ветрову подошедший Осипов. — Они проснулись. Снова пьют.

— Пусть пьют. Возьмите Лукашика и продолжайте наблюдение. Я и Майский перейдем к шоссе. По всей вероятности, в город будут возвращаться тем же путем. Как бы на нас здесь не наткнулись. Связь по радио. Когда они тронутся с поляны, проводите до опушки и возвращайтесь к шоссе. На машине мы их легко догоним.

Осипов и Лукашик исчезли в лесу. Майский с сожалением произнес:

— Целый день потеряли. Я думал, что Логацкий хоть похвастает перед подругами оружием, а они только в любовь играют.

— Ничего, не жалей, лейтенант. Нам сейчас знать о Логацком и его друзьях все нужно. Так что, считай, не зря день прошел.

…Только через час Осипов подал сигнал. Как и предполагал Ветров, компания тем же путем возвращалась в город.

На углу первой улицы девушки попрощались и повернули направо. За ними направились Осипов и Лукашик. Мужчины сели в автобус, который шел к центру города. На площади Победы долговязый вышел, а Логацкий поехал дальше. Майский выскочил из машины и, соблюдая осторожность, направился вслед за Буслом к парку. Оказалось, что тот живет в одном доме с Асаевичем. Это сильно удивило Майского. Он запомнил номер квартиры, в которую вошел Бусел.

Через несколько минут Александр с удивлением читал в домовой книге, которую попросил у управляющего, фамилию — Бусел Леонид Владимирович. Вот так дал кличку!

На следующий день Романов собрал оперативную группу. Докладывал Ветров:

— Как установлено, вчерашними собутыльниками Логацкого были: Бусел Леонид Владимирович, тридцати пяти лет, ранее дважды судимый, первый раз за кражу из магазина, второй — за нападение на инкассатора банка. Этот человек, несомненно, представляет для нас большой интерес. Девушки — Жигальцова Анна Петровна и Балашова Ирина Михайловна, сборщицы завода. Они проживают в одном доме и дружат.

— Кто у них родители?

— Устанавливаем, товарищ генерал.

— За Буслом наблюдение ведется?

— Так точно!

— А людей, которых Логацкий по кличке на базаре называл, установили?

— Еще нет, я поручил это Лукашику.

Генерал молча кивнул головой и углубился в записи, которые делал по ходу совещания. Потом, повернувшись к Савичу, спросил:

— Владимир Николаевич, Асаевич во время допросов никогда не называл Бусла?

— Нет, о нем не говорил.

— Я вас попрошу, товарищ Ветров, съездите в следственный изолятор и побеседуйте с Асаевичем. Он более или менее правду говорит. Может, что-нибудь ценное и о Бусле скажет. — Повернувшись к Майскому, с улыбкой спросил: — Так, говорите, его фамилию сразу узнали?

Все заулыбались. А Майский, чувствуя настроение генерала, в тон ему ответил:

— Я его, товарищ генерал, насквозь увидел.

Лукашик, толкаясь в толпе голубятников, старался быть поближе к тем, чей вид говорил, что они интересуются не только голубями. Кое у кого под рубашкой или пиджаком припрятаны и другие товары. Разговорился с молодым парнем, Васей. Был он на рынке завсегдатаем. Многие подходили к нему, здоровались, обменивались короткими фразами. Находясь рядом с Василием, Лукашик мог быть зачислен в «свои». А это дало возможность познакомиться с другими голубятниками и выяснить, кто из них Гера, Кот и Махно.

Ветров изучал выписки из дел друзей Логацкого, которые имелись в архиве уголовного розыска. Вот справка на человека по кличке Гера. «Интересно, кто же он?» — и вслух прочитал:

— Герцович Николай Иванович, 1940 года рождения, ранее судим за кражи из сейфа райпищеторга, а затем за грабеж. В прошлом году развелся с женой. В настоящее время проживает в доме, принадлежащем родителям. Не работает.

Сидящий у стола Майский протянул майору вторую справку.

— Гражданином под кличкой Кот является Костылецкий Ростислав Францевич, 1941 года рождения, женат, имеет двоих детей.

Ветров взял третью бумажку:

— Махно — он же Черепнин Василий Игнатьевич, прибыл в город в октябре прошлого года. До этого проживал в Гомеле. Отбывал срок наказания за ограбление граждан. В местах лишения свободы находился совместно с Буслом и Логацким. Проживает на квартире в частном доме.

Ветров повернулся к Майскому:

— Что они делали сегодня?

— До шестнадцати ноль-ноль каждый занимался своими делами. Затем Бусел, Логацкий и Черепнин встретились недалеко от сберкассы, где работает жена Логацкого, и на протяжении двух часов наблюдали.

— Не заходили?

— Нет.

— Жена Логацкого работала?

— Да, Игорь Николаевич. Но странно, что Логацкий не подошел к ней, когда она после работы появилась на улице, а вместе с дружками дворами направился к проспекту.

— Кто вел за ними наблюдение?

— За Буслом — я, Осипов — за Черепниным, а с Логацким работал Лукашик.

— Они не заметили вас?

— Нет. Все прошло нормально.

— Где они сейчас находятся?

— Бусла я довел до дома. Он сегодня наверняка никуда не пойдет, потому что накануне распил с друзьями на пустыре несколько бутылок водки и домой едва приплелся. Будет долго спать. О Логацком Лукашик недавно звонил. Наверное, остался на вторую смену, так как с фабрики не вышел. Лукашик проверил квартиру, но и там его нет.

— Хорошо. Продолжайте наблюдение, а я уточню, не имел ли кто-нибудь из этой компании доступа к тиру или магазину.

— Игорь Николаевич, а если сделать у них обыск?

— Нельзя. Во-первых, маловероятно, что оружие спрятано дома. Во-вторых, какие у нас улики против них? Никаких. Так что давай пока наблюдать, а заодно и замысел их разгадывать. Чует мое сердце, не зря они на сберкассу со стороны любуются. Мы с Савичем попробуем Асаевича расшевелить. Может, что и скажет о Бусле. Кстати, где Осипов?

— Он следит за Черепниным. Недавно звонил дежурному, сказал, что находится в районе мельничного комбината.

— Там трудно вести наблюдение. Частный сектор, людей ходит мало. Попроси, пожалуйста, ко мне капитана Сикорского, я направлю его к Осипову.

Майский вышел из кабинета и через несколько минут возвратился вместе с Сикорским. Ветров тщательно проинструктировал капитана и на прощание сказал:

— Передайте Осипову, чтобы был осторожен.

Майор направился в кабинет Савича. Через несколько минут они вышли во двор, и вскоре милицейский газик доставил их к следственному изолятору. Прошли в кабинет, стали ждать, пока приведут Асаевича. Савич, устроившись у стола и доставая из папки бланк протокола допроса, спросил:

— Как думаешь, Игорь Николаевич, почему Асаевич нам ничего не сказал о Бусле?

— Сам об этом думаю.

Асаевича ввел молоденький сержант. Савич кивнул на прикрепленный к полу табурет:

— Садитесь, Асаевич.

— Спасибо, уже сел, причем, чувствую, надолго.

— Тогда присаживайтесь, — предложил следователь. — А сколько вам сидеть — суд решит, но, думаю, гораздо меньше, чем если бы мы не «помешали» вам довести дело до конца. Так что, Степан Михайлович, вы нам в какой-то мере должны быть благодарны.

Асаевич улыбнулся и, присаживаясь, сказал:

— Послушаешь вас, так можно подумать, что уголовный розыск спас меня.

Савич перешел к делу.

— Скажите, Асаевич, почему вы вам ничего по сказали о Бусле?

Асаевич растерялся:

— О Бусле? А что я мог сказать? Он, по-моему, к вам никакого отношения не имеет.

— Скажите, фамилии Логацкий, Костылецкий, Герцович вам знакомы?

— Нет, даже не слышал.

— Как вы думаете, Бусел знаком был с Хоревичем?

— Этого не знаю.

Савич остался записывать показания Асаевича, а Ветров поехал в больницу. Дела у Шатилова были по-прежнему плохи, и майору ничего не оставалось, как ехать к себе.

Тревожные мысли беспокоили его. «Уже который день, — думал он, — стараемся раскрыть преступление, а толку все нет. Если верить Асаевичу, то Бусел не знал Хоревича. И в то же время Хоревич хорошо знал жену Логацкого. Если правда, что она дала ему один из похищенных пистолетов, то знал очень хорошо. Сам же Асаевич знаком и с Хоревичем, и с Буслом. Не слишком ли много случайностей? Хотят сбить нас с толку? Тогда кто? Не выпустить бы из поля зрения кого».