Еще не хватало, чтоб он начал на нее сейчас орать, с тревогой подумал Невский. Тогда — все в момент испортит.

Тырина вдруг испуганно отпрянула и, отвернувшись, громко всхлипнула.

— Да перестаньте же! — одернул ее лейтенант. — Чего бояться? Закон на вашей стороне. Ну! Вы ведь видели убийцу! Видели?! Так? И не вздумайте нам врать!

Она кивнула, обреченно вздохнув, но лишь еще плотнее сжала губы.

И тогда Невский не выдержал.

— Как этот человек выглядел? — спокойно, почти ласково спросил он, с укоризною косясь на Птучку: дескать, что я говорил вам!.. — Постарайтесь вспомнить. Кто он?

И тогда — как бы через силу — Тырина твердо посмотрела ему в глаза.

— Вы! — с отчаянной решимостью выдохнула она.

Майор Афонов был обескуражен.

Дело, казавшееся поначалу таким простым и очевидным, непостижимым образом запутывалось на глазах и обрастало сумасшедшими деталями.

Не находя себе места, майор долго и нудно вышагивал по кабинету.

— Чудеса! Абракадабра! Ахинея!.. — бормотал он на ходу. — Ну, ни малейшей логики! Она же пальцем на вас показала — при свидетелях, в упор!..

— Вот именно, при всех. — Невский скептически наблюдал за перемещениями майора. — Видите, какой я талантливый! Как быстро я двоих-то порешил!.. Прямо Джек-потрошитель. Маньяк и садист.

— Да прекратите, черт вас побери! Нашли время насмехаться!.. Каким образом она могла видеть вас там, на насыпи, коль скоро в это время вы сидели в своем номере, болтая, уж не знаю о чем, с сержантом Дергуном?! А? Бред же натуральный! Ваше алиби неоспоримо. А Куплетов с вечера — у нас! Шайка, что ли, орудует?

Птучка важно покивал при слове "шайка", всем своим видом давая понять, что очень одобряет сказанное, и строго поглядел на Невского.

— Был еще мой галстук, не забудьте, — подсказал тот. — У меня он самым первым пропал. Нож — ладно, понятно, для чего мог пригодиться. Но галстук!..

— Вариантов много, — подсказал тихонько лейтенант.

— Сам знаю, — вдруг обиделся майор. — И все ведут в тупик. По крайней мере — не выводят из него. Вы это мне хотели сообщить?

— А интересно знать: какие варианты? — мигом вставил Невский, не желая новых препирательств.

Отношения между майором и усердным лейтенантом вдруг напомнили ему ту атмосферу, что царила в редакции учебно-познавательных программ, когда он только пришел на телевидение.

Тогда он сам был в роли лейтенанта, в сущности, бесправного, но, как всегда, обязанного выполнять всю черную работу. Уже в первый день он догадался, что главный — дуб дубом, не смыслящий в делах ни капли и пекущийся лишь о своем благополучии. Его начальник, правда, тоже сразу понял, что свалившийся ему на голову подчиненный все прекрасно видит. И настали трудовые будни.

Невский, как умел, пытался насолить редактору, при этом соблюдая внешне полную лояльность, даже хамское подобострастие, чем доводил начальника буквально до осатанения. Скандалы выходили каждый день. В итоге Невского перевели сначала в музыкальную редакцию, где тоже, как повсюду, была острая нужда в проверенных, толковых кадрах, а потом пригласили в отдел общественно-политических передач. К тому времени редактора, внедрявшего в народы знания, за взятки посадили. Впрочем, вскоре беспорочная его партийность дала право на амнистию в связи с каким-то славным юбилеем.

Но ведь то — на телевидении, в узком производственном кругу! Как говорится, внутренняя склока, от которой остальным — ни холодно, ни жарко. Здесь же, худо-бедно, выяснялись и решались судьбы множества людей. И строить все на утверждении каких-то малозначащих амбиций!..

— Так какие варианты? — повторил еще раз Невский.

— Анатолий Аверьянович сказал же — тупиковые, — с подчеркнутым почтением ответил Птучка.

Дескать: я-то знаю, а майор — дурак. Вот потому он до сих пор — майор.

Афонов громко засопел, но счел за лучшее смолчать.

— Ну, тупиковые, я думаю, чего-то тоже стоят, — поспешил прийти к нему на помощь Невский. — Их, по крайней мере, можно вовремя отбросить. И без сожаленья.

— Правильно! — с внезапным оживлением сказал майор, при этом зорко поглядев на Невского. — Тупик — мобилизует. Я не раз подчеркивал коллегам. Это — физзарядка для ума!.. Но злоупотреблять не стоит. Вариантов в самом деле — много. Скажем, тот же галстук.

— Может, Лазаретов врет? — заметил лейтенант.

— Вы лучше помолчите, Птучка, — дернулся Афонов. — Я сейчас серьезно размышляю, и меня сбивать — не надо. Ваши версии оставьте на потом. Для близких, для друзей. Когда потребуется ваша помощь — я скажу. Так, значит, галстук. Предположим, он украден.

— Да какой там — предположим?! — возмутился Невский. — Это однозначно!

— Вот об этом я вам и толкую, — покивал Афонов. — Предположим, галстук сперли. Для чего? Посмотрим. Или — чтобы нам подбросить ложный ход, пустышку, или — чтоб свидетелей запутать, или — чтоб, в конце концов, каким-то образом использовать во время преступления. Хотя — вот в этом пункте — я не очень-то и понимаю. Чувствуете? Галстук в случае с Мостовым был не нужен совершенно!

— Но ведь галстук был в крови. — напомнил Невский. — Чем еще могут быть бурые пятна на нем? Лазаретов мне дальтоником не показался.

— Ну, в крови, — согласился майор. — Скорей всего. Либо им ржавую какую чушку вытирали. Галстук-то, по словам того же самого свидетеля, был весь изодран!.. Важная деталь. Но главное в другом. Ваше алиби! И никуда не деться. Двойник получается, а? Фантом?

— Если бы фантом!.. Естественно, на этой насыпи был кто-то другой! встрепенулся Невский. — Кто-то, похожий на меня пусть не как две капли воды, но достаточно, чтобы Тырина обозналась. Возник-то он случайно, да еще вспомните ее состояние. И не с пяти шагов она его видала. Правда, эта дама вообще, по-моему, слегка с приветом. А тут. Сама ситуация в дальнейшем заставила ее сделать ложный вывод. — Невский вальяжно распушил и вновь пригладил бороду. — С одной стороны, Тырина панически боялась говорить что-либо, а с другой — на нее наседали, требовали ясного ответа. Очевидно только: незнакомец что-то делал, наклонясь над Евфросиньей Аристарховной живой ли, мертвой ли, пока нам неизвестно, — а потом внезапно побежал. Причем никто его не вспугивал, он сам. Пустяк как будто, но о многом может говорить.

— Мочь-то может, да вот я покуда ничего еще не слышу! — усмехнулся саркастически майор. — Ну ладно, бог с ней, с Тыриной. А этот ваш. бегун-атлет. короче, ваш сосед в столовой — Назаретов, что ли?..

— Лазаретов.

— Вот! И дамочка его. Их показания.

— Они нисколько не противоречат. Все свидетельствует об одном: и Тырина, и Лазаретов, и Виолетта Прохоровна видели одного и того же человека. Знаете, кого? — Невский выдержал долгую, красноречивую паузу. Они видели убийцу Мостова! Впечатляет?

— Ну, вы, батенька, загнули! — широко развел руками, мигом раскрасневшись от волнения, майор. — Вы все же думайте, когда бросаетесь словами. Это вам не на пирушке выступать. А если — нет? Ведь может быть такое? Разных видели людей!.. Ну, почему вы так убеждены?! Где доказательства?

— Я понимаю, вам не терпится. Еще бы! Хорошо, тогда давайте рассуждать. — Невский откинулся на спинку стула и на секунду прикрыл глаза. — Еще бы! — повторил он. — Будем исходить из того, что, во-первых, существует как бы двойник, которого я по нечаянности встретил вчера. Похоже, он никак не предполагал столкнуться со мной нос к носу. Ну, для вас это конечно же не аргумент! Тогда — во-вторых! Визит Евфросиньи Аристарховны к медсестре — тоже, кстати, вчера и тоже поздно вечером... Кто-то, несомненно, слышал весь ее рассказ и кому-то этот рассказ, положим так, не слишком-то понравился, в особенности — после встречи со мной. Короче, убийца догадался: его видели, очень некстати, — и перепугался, что об этом могут невзначай узнать и посторонние, другие — предположим, я. Ему же было невдомек, что и Дергун слегка не в курсе. А что в этих случаях предпринимают? Тем паче, когда времени — совсем в обрез? Он решил убрать, и как можно скорее, ненужного свидетеля. И подстроил сцену на железной дороге.