– Уже завтра вылетаю в Москву. Я возвращаюсь из Чечни.

– О-о, так вы побывали в самом пекле! Поздравляю со счастливым возвращением. За это стоит выпить. – Андрей налил четвертую рюмку и представил своих попутчиков. – А это мои коллеги, Николай и Артем. Направляемся по делам службы в Дагестан.

Они по русскому обычаю чокнулись, выпили.

– Как там, в Чечне, жарко? – поинтересовался Андрей.

– В девяносто пятом было хуже, – ответил журналист. – Теперь вы, авиаторы, делаете там погоду. Молодцы, хорошо работаете. Вы оттуда летаете или здесь базируетесь?

– Я временно откомандирован в другое ведомство, – более определенно намекнул Андрей. – В полк вернусь месяца через три.

– Понял, – наконец догадался Семиречин, о каком ведомстве идет речь. – А я днем, когда увидел вашу супругу, еще подумал, чего она здесь делает. Подойти не решился, она была с этим… забыл, как его фамилия, с майором из уголовного розыска. Хотя ты его не видел, он приезжал к вам в полк, когда убили инкассатора и двух его сопровождающих.

«Час от часу не легче, – мысленно чертыхнулся Андрей. – Только Жанны здесь не хватало. Действительно, чего ей здесь делать?… Только одно: искать меня. Значит, кто-то заложил? Вероятнее всего. Кто-то фотографировал, кто-то листовку выпустил. Вроде бы для того, чтобы держать меня на крючке. А кто-то продал фото или листовку. Они, ваххабиты, не хуже цыган, все на деньги меряют. И Жанна… С майором из уголовного розыска… Может, она и раньше на милицию работала?… Вот сука…»

– Да, Жанна к родственнице сюда приехала. А с майором случайно, видимо, встретилась. – Андрей снова наполнил рюмки. – За скорейшую победу. – Он выпил и принялся за ужин.

Журналист тоже заказал бутылку водки, но «летчики», сославшись на незавершенные дела и ранний подъем, пить отказались. Закончили трапезу и, расплатившись, поспешили в номер.

– Срочно уходим! – объявил в номере Андрей.

– В чем дело? – попросили объяснить ситуацию Николай и Артем.

– Нас ищут, – высказал предположение Андрей. – Кто-то меня предал. Надо возвращаться в Чечню.

Басаев встретил Андрея недобрым взглядом. Слушал объяснение, не спуская с него льдисто поблескивающих глаз, и сквозь густую черную бороду было видно, как раздраженно перекатываются желваки на скулах. А когда Андрей высказал предположение, что кто-то из близкого окружения командующего является предателем, сообщил о готовящемся появлении в Моздоке его группы, Басаев так сверкнул глазами, словно молнией пронзил.

– В моем окружении нет предателей! – категорично заявил он. – Чеченцы – гордый, преданный нашей вере народ. Предатели могут быть только пришельцы. Вспомни, с кем ты общался, делился своими планами?

– Ни с кем, кроме вас, – так же твердо ответил Андрей, хотя видел – Басаев очень раздражен, зол, и одно неверное слово русского может стоить ему жизни. – Артем и Николай тоже никуда от меня не отлучались.

– Чтобы сообщить важные сведения, необязательно отлучаться, – сделал свой вывод Басаев. Помолчал, о чем-то думая. – Хорошо, мои люди займутся проверкой. Но план твой не отменяется. Самолет нам очень нужен. Необязательно боевой. Любой. Капонир для него уже готовится. Подумай, может, на другой аэродром нацелиться?

– Нет. Аджаровку я знаю, как свои пять пальцев. И порядок там. В первую же ночь полетов, уверен, сумею улететь.

– Хорошо, жди. Как только все прояснится, я дам команду.

Я вернулся из Краснодара в хорошем настроении: не ожидал, что генерал Дмитрюков вызывал меня не для допроса обо все еще не дающей покоя командованию катастрофе, а чтобы вернуть в авиацию. Умный, толковый генерал. Не то что Возницкий, верхогляд, солдафон и карьерист. Из-за таких, как он, еще недавно могучие ВВС превратились в жалкие придатки немощного государства: с недоумками-ваххабитами возимся несколько месяцев. И конца и края не видно, когда покончим с прячущимися по горам бандами. На танках и бронетранспортерах за ними не нагоняешься, нужны самолеты, опытные летчики. А вот их-то и не хватает. Горбачев, а затем Ельцин убеждали нас, что теперь потенциальных врагов у нас нет. А оказалось… Если бы чернозадым бандитам не помогали оружием, деньгами, людскими резервами и новейшей техникой, разговор с Масхадовым и Басаевым другой был бы. Не только исламские государства, а и наши западные соседи, американцы, давно лелеют мечту оттяпать у нас Кавказ. Вот и льется кровушка российских воинов…

Доложился я майору Чудакову, как положено военному человеку, о прибытии, рассказал, зачем вызывал меня генерал. Вижу, не обрадовал начальника уголовного розыска.

– Значит, не нравится тебе у нас, – сказал с грустинкой в голосе.

– Зачем же так, Василий Иванович? – возразил я. – Не сбегаю же я от вас. Но летному делу меня учили более десяти лет, сколько средств потратили. А какая нужда ныне в летчиках?! Вот и рассудите как государственный человек. Я, разумеется, доволен, что востребованным оказался. Но генерал Дмитрюков – еще не высшая инстанция. Не уверен, что его идея придется по душе вышестоящим начальникам. Хотя генерала Возницкого, слышал, погнали из службы безопасности, но единомышленники и приятели у него там остались. Так что я, возможно, еще послужу у вас.

– Ладно, коль так, разберемся, – вроде бы повеселел майор. – А поскольку ты еще в моем распоряжении, придется тебе еще одну службу сослужить.

– Всегда готов, Василий Иванович.

– Дело вот в чем, Евгений Васильевич. Некто Камил Гаджиев, известный коммерсант, не раз встречавшийся с Жанной, возвращается в Краснодар из Москвы. В столице он закупил у наших военных промышленников противовоздушное оружие. Ракеты типа «Игла», якобы для Турции и Кипра. И хотя по документам и прежним сделкам он действительно является их представителем, есть предположение, что это оружие предназначено для других. Для кого – это выяснят наши компетентные органы. Но Гаджиев из Москвы звонил Жанне, договорился с ней встретиться. Раньше нам не удавалось выяснить, какую роль играет Жанна в этой запутанной истории и с ее мужем, и с попыткой завладеть вашим микроавтобусом, и с визитом ее в Моздок. Ни твои сексуальные способности, ни твоя ниточка не помогли нам. Теперь мы обзавелись более надежной техникой, которая, надеюсь, установит истину. Помнишь, какие наручные часы у твоей возлюбленной?

– Я подарил ей японский тонометр с часами.

– Но его она не носит. Пользуется только в поликлинике, с больными.

– Еще у нее видел швейцарские. Какой марки, не обратил внимания.

– Вот и плохо, – пожурил меня Чудаков. – Такие детали – не мелочь в нашей работе. Ладно, на первый раз подскажу: «Роликс». Вот такие, – майор достал из коробки, лежавшей на столе, часы и положил мне на руку. – Подменишь их. Эти с микрофоном. А еще сунешь в квартире, в неприметных местах вот этих жучков, и сам послушаешь, о чем будет секретничать твоя пассия с международным коммерсантом. – Он протянул мне коробку, в которой находилось штук пять похожих на булавки «жучков», и наушники с овальной баночкой. – К сожалению, дальность передающе-приемного устройства невелика, в пределах двух километров, потому далеко от объекта не забирайся.

– Понятно. Значит, снова ехать в Краснодар? – спросил я, хотя и так было ясно. Плевое задание не очень-то вдохновило меня: С Жанной я виделся накануне, и ночку провели с ней довольно бурно, следовало бы отдохнуть.

– И сегодня же, без промедления, – усмехнулся Чудаков. – Ты парень крепкий, выдержишь… И вот еще что. Постарайся выяснить, кто ее дядюшка, где он трудится и обитает. Телефончик возьми.

– Боюсь, она после встречи в Моздоке расколола меня, на кого работаю, – попытался я найти довод, чтобы отвести свою кандидатуру.

– Не бойся. Даже если и расколола, на встречи идет охотно, значит, надеется переиграть тебя. Докажи обратное.