– Читал.

– Вот и Хмурова сфотографировали для того, чтобы заставить на себя работать. Возможно, им удалось скомпрометировать его и, понятное дело, он не рискует вернуться на родину. И в Чечне ему не мед. Значит, надо бежать в третьи страны. Куда и как? В Грузию или Азербайджан? Чеченцы не позволят, ухлопают. В Турцию или Иран? Вероятнее всего. Как? Из России, самолетом. Предпочтительнее на военном. Угнать со своего же аэродрома. Такие случаи уже бывали.

– У вас так хреново поставлена охрана? – удивился Чудаков.

– Лучше, к сожалению, не позволяют организовать людские ресурсы: иногда начальниками караулов, разводящими офицеров приходится назначать.

– А при чем тут жена?

– Вот тут загадка. Возможно, у нее есть связи не только с чеченскими боевиками.

– Возможно, – согласился майор. – И пока Жанна Джавидовна не появилась в своем доме, а, судя по телефонным переговорам, встреча должна состоятся в их квартире, давай-ка, оборудуем ее всеми просматривающими и подслушивающими устройствами.

Мы удобно расположились в соседней с хмуровской квартире, отправив хозяев на временный отдых в летный профилакторий. К приезду Жанны в Аджаровку специалисты успели все сделать так, чтобы квартира Хмуровых виделась нам на мониторе, как в зеркале. Не только комната, а и кухня, ванна, туалет.

Жанна появилась к обеду и сразу занялась уборкой: за почти полугодовое отсутствие все покрылось пылью (там, где специалисты нарушили слой, пришлось делать искусственное напыление), а кое-где в углах появилась и паутина. Женщина она была чистоплотная – не зря пошла в медицину, – старательная, что нравилось мне, и я с одобрением наблюдал, как тщательно и долго трет она раковины, полы, как протирает и расставляет аккуратно в ряд посуду в серванте, как любовно колдует над постелью, готовя ее, видимо, к приезду мужа. Любила она Андрея или нет, для меня так и остается загадкой…

Наблюдающих нас трое: Чудаков, я и Семенов. Шестеро прикрывающих. На улице, на лестничной площадке, на чердаке. Наши люди есть и на аэродроме, и на дороге, ведущей в Аджаровку. Еще утром мы получили сообщение, что Хмуров с двумя сообщниками выехали на черной «Волге» из Моздока. Предпочли нашу отечественную машину, чтобы не привлекать внимания.

Похоже, наша прикидка совпадает с планами бывшего российского летчика. Однако мне никак не верится, что Жанна шпионка, а Андрей мог стать предателем. Что-то тут не так, в чем-то мы ошибаемся, судим прямолинейно, предвзято. Ладно, Жанна все-таки женщина, не нашей веры, воспитана по другим канонам и на другой идеологии; в ней я мог ошибиться. А Хмуров?… Семнадцать лет я в авиации, более десяти лет на командирской должности, обучал и воспитывал людей, и за все эти годы не встречал среди летчиков подлецов. Конечно, мы не ангелы, с присущими каждому достоинствами и недостатками; допускали ошибки и по глупости, и по бесшабашности. Бывало, кто-то напьется, поскандалит, кто-то на кого-то затаит обиду. Но, как правило, в решении повседневных забот трения сглаживаются, отношения восстанавливаются. И не раз я убеждался: в летчики, как правило, идут люди порядочные, уравновешенные. Сама профессия – постоянная собранность, готовность к опасности – заставляет их быть сильными духом, мужественными, вытесняет даже помыслы к низменному. Хотя… бывают и исключения, в семье, говорят, не без урода…

Чудаков и Семенов играют в шахматы, изредка бросая взгляды на монитор, в котором одна картинка – Жанна со шваброй. В спортивном трико с передником она смотрится не так эффектно, но когда нагибается и нацеливается своими крутыми бедрами на нас, Василий Иванович причмокивает языком и отпускает по этому поводу соленую шутку. А когда Жанна раздевается и залезает в ванну, майор грохает по доске пешкой и откидывается на спинку кресла. Вожделенно мотает головой и закрывает глаза.

– Нет, братцы, вы как хотите, а я такого истязания выдержать не могу, – говорит он в истоме. – Она, наверное, знает, что мы за ней наблюдаем и специально дразнит нас. Как, Николай, – обращается он к Семенову, – может, отпустим Евгения к ней? А то он, бедный, вижу, весь извелся.

– Нет, Василий Иванович, – возражаю я. – Мне ее прелести известны, потому уже не волнуют. А вот тебя, чувствую, не на шутку разобрало. Давай, начальник, займись подозреваемой, прощупай ее сверху донизу. Может, тебе она откроет все свои таинства.

– Ага, – смеется майор. – Ты сколько ночей колол ее и не расколол? А хочешь, чтобы она за час мне все выложила.

– Так у вас опыт, мастерство.

– Ну, по женской части я не берусь с тобой тягаться. Знаю я вас, летчиков, в окрестности Аджаровки на десятки километров всех девиц перепортили.

– Это уже без меня, – отшучиваюсь я, чтобы прекратить дальнейшие препирательства: у Жанны звенит телефон, и она вылезает из ванной и спешит взять трубку.

– Слушаю.

Но вместо ответа звучат короткие гудки. Явно кто-то проверял, приехала ли она.

Чудаков справляется по своему телефону у оператора и выясняет, что звонили из будки телефона-автомата, из Невинномыска. Ага, Хмуров уже недалеко, к вечеру появится в Аджаровке.

До поздней ночи мы по очереди не спускали глаз с монитора. Но, кроме соблазнительных поз Жанны, ее красивых форм, ничего примечательного увидеть не удалось.

О появлении «Волги» с двумя пассажирами у дома, где мы засели, нам сообщил оперативник в начале одиннадцатого. Из нее по описанию вышел Андрей, в летной куртке и фуражке (мое предположение, что он намеревается попасть на аэродром, похоже, сбывается), и направился в наш подъезд. «Волга» отъехала за угол, развернулась и остановилась в темном месте, куда не падали огни из окон и не достигал свет с аэродрома, когда там вспыхивали при посадке самолетов прожекторы.

Андрей поднялся на третий этаж, некоторое время постоял у двери, прислушиваясь, затем достал из кармана ключ и бесшумно вставил в прорезь замка. Сколько же месяцев он носил его в кармане, не потерял и не выбросил? Почти полгода. Значит, очень хотел вернуться сюда. Мечтал, надеялся и верил, что вернется.

Зачем?…

Тихонько щелкнул запор. Андрей потянул дверь, и она открылась.

Жанна еще не спала, лежала в постели и читала книгу. Временами отводила ее в сторону и прислушивалась. Похоже, она ждала мужа. Услышала и еле скрипнувшую дверь. Резко отложила книгу и поднялась. Одним отработанным движением – так тренированный солдат одевается по тревоге, – набросила халат и, осторожно, бесшумно ступая, пошла к прихожей.

Мы, затаив дыхание и не моргая, не спускали глаз с монитора.

– Андрей?! – остановилась напротив мужа Жанна, не удивленная его появлением и все-таки растерянная, нерешительная, застывшая в позе человека, готовящегося броситься в объятия, но чего-то выжидающего.

– Он самый, – голос Хмурова сквозил леденящим холодом – Не ждала?

– Ждала, – оправилась от замешательства Жанна. – Я знала, что ты жив и где находишься.

– И знала, почему я там?

– Догадывалась.

– И ждала?

– Конечно. Я знала, что ты любишь меня и рано или поздно вернешься.

– Зачем?

– Как «зачем»? Разве вина твоя…

– А твоя? – перебил ее Андрей.

– Моя? В чем моя вина?

– Только не строй из себя невинную и не рассчитывай пудрить мне мозги дальше. Не получится.

– Но объясни?…

– Что? Объяснить, кому ты подарила свою красивую заколку?

– Вон ты о чем. Не думала, что ты такой глупый и ревнивый. Сам решил или Сергей тебе сказал, что я подарила ему заколку?

– Какая разница. Не сама же заколка улетела к нему…

– И тебе не пришло в голову, что он мог украсть ее?

– Зачем это ему?

– Зачем? Не знаю. Может, чтобы отомстить мне за то, что тебя предпочла; может, тебе еще за что-то. Но что он украл ее бессовестно, не вызывает сомнения. Он зашел в тот вечер, когда ты был на полигоне. Попросил таблетку от головной боли. Я смерила у него давление, оно было в норме, дала ему анальгин, и, видимо, когда ходила на кухню за водой, запить ему, он стащил заколку. Мы поговорили еще немного, он интересовался, счастлива ли я, я сказала, что очень, и выпроводила его. Он даже не приставал. Да и как он мог, помня, что я отшила его еще до замужества. Вот и все мое преступление.