Кларисса перебирала пальцами ткань. Она кивнула Натану, но боялась посмотреть в зеркало и вновь испытать то разочарование, которое испытывала всегда, когда смотрела на себя. Натан сделал приглашающий жест. Кларисса с дрожью повернулась и взглянула на свое отражение.

И была поражена тем, что увидела.

Кларисса не узнала себя. Это была не она. Женщина — не юная ветреная девица, а женщина в расцвете зрелости, изысканная и элегантная, — смотрела на нее из зеркала.

— Натан, — прошептала она, — мои волосы… Мои волосы не были такими длинными. Как умудрилась девушка, которая сегодня меня причесывала, сделать их длиннее?

— А… ну, в общем, она и не делала. Я использовал кое-какую магию, чтобы они стали длиннее. Я подумал, что так будет лучше. Ты не возражаешь, я надеюсь?

— Нет, — снова шепотом сказала Кларисса. — Это прекрасно.

Ее мягкие каштановые волосы были завиты и украшены тонкими лиловыми лентами. Она повертела головой. Локоны закачались вверх-вниз и из стороны в сторону. Кларисса однажды видела высокопоставленную даму в Ренвольде. У нее были такие же волосы. Тогда Кларисса подумала, что у нее самые красивые волосы на свете. Теперь волосы Клариссы выглядели точно так же.

Она изучала себя в зеркале. Ее фигура была так… красива. Эти твердые штучки под платьем, наверное, изменили ее. Кларисса покраснела, увидев свою полуобнаженную грудь.

Она знала, конечно, что женщины вроде Мэнди Перлин носят такие же платья, которые подчеркивают достоинства их фигуры и делают незаметными недостатки. Сейчас, в этом платье, с этой прической, с накрашенными ресницами, она выглядела ничуть не хуже. Может быть, чуть старше, но возраст, казалось, только добавлял ей очарования и не был таким недостатком, каким он всегда ей казался.

Потом она увидела кольцо у себя в губе.

Оно было золотым, не серебряным.

— Натан, — прошептала Кларисса, — что случилось с кольцом?

— Ах, это. Ну, любовнице императора, которая готова осчастливить его наследником, неподобает иметь серебряное кольцо. Кроме того, тебя неправильно отметили серебряным кольцом. Оно должно было быть золотым с самого начала. Эти солдаты — слепцы, — Натан сделал широкий жест рукой, — а я умею видеть. — Он показал на зеркало. — Взгляни на себя. Эта женщина слишком красива, чтобы носить серебряное кольцо.

У женщины в зеркале на глаза навернулись слезы. Кларисса быстро смахнула их, чтобы не потекла краска.

— Натан, я просто не знаю, что сказать. Вы сотворили чудо. Вы превратили простую женщину в…

— Красавицу, — закончил он.

— Но зачем?

Он посмотрел на нее со странным выражением:

— Ты что, не в своем уме? Как я могу допустить, чтобы ты выглядела как все. — Он ткнул себя пальцем в грудь. — Никто не поверил бы, что я сногсшибательный вельможа, если бы я появился в обществе менее эффектной женщины.

Кларисса усмехнулась. Натан не казался таким старым, как она думала сначала. Он действительно выглядел сногсшибательно. Сногсшибательный богатый вельможа.

— Спасибо, Натан, за то, что вы верите в меня больше, чем верили другие.

— Это не вера; я просто увидел то, чего другие не замечали. Теперь они заметят.

Кларисса поглядела на занавеску, за которой скрылся портной.

— Но все это очень дорого. Одно это платье стоит столько, сколько я зарабатывала за год, не говоря уже об остальном — жилье, экипажи, шляпки, туфли, прическа. Вы швыряете деньги, как принц на празднике. Как вы можете себе это позволить?

Хитрая улыбка растеклась по лицу Натана.

— Я здорово навострился в… делании денег. Я никогда не мог потратить всех денег, которые делаю. Об этом не беспокойся, это для меня пустяки.

— О… — Кларисса снова поглядела в зеркало. — Конечно.

Натан откашлялся.

— Я имею в виду, что ты для меня важнее, чем мелкие заботы о золоте. Если бы это была моя последняя медь, я потратил бы ее с не меньшей готовностью и так же бестрепетно.

Наконец вернулся портной с охапкой ошеломляющих платьев. Натан выбрал несколько и отправил Клариссу их примерять. Кларисса попросила служанку помочь ей, потому что боялась, что сама не сумеет зашнуровать лиф и застегнуть бесчисленные застежки.

Натан одобрил каждое платье и сказал портному, что купит их. Через час он, отобрав полдюжины нарядов, уже отсчитывал портному золотые монеты. Кларисса никогда раньше не видела такой кучи денег. Поистине Натан изменил ее жизнь.

— Я сделаю нужные изменения, милорд, и пришлю платья в Бриар Хауз. — Портной бросил взгляд на Клариссу. — Быть может, милорд желает, чтобы я оставил несколько платьев широкими, если госпожа носит ребенка нашего императора?

Натан махнул рукой.

— Нет. Я хочу, чтобы она выглядела наиболее выгодно. Я отдам перешить их, когда понадобится, или куплю другие.

С внезапным стыдом Кларисса осознала, что портной считает ее любовницей не только императора, но и Натана. Кольцо у нее в губе, хоть бы и золотое, говорило, что она не более чем рабыня. Рабыня, которая ничего не значит для императора, с ребенком она или без, с золотым кольцом или с серебряным.

Натан смело говорил всем, что он — полномочный представитель императора Джеганя, и люди наперебой кланялись ему. А Кларисса была просто собственностью, которую император разделил со своим доверенным человеком.

Косой взгляд портного открыл ей истину. В его глазах она была шлюхой. Может быть, шлюхой в прекрасном платье, может быть, шлюхой не по своей воле, но все равно шлюхой.

Только потому, что Натан не думал о ней так же, Кларисса не выбежала, оскорбленная, из лавки портного.

Справившись с этим порывом, Кларисса обругала себя. Это притворство, сказка, придуманная Натаном, чтобы уберечь ее и себя от опасности. Только благодаря этому их до сих пор не схватили. Осуждающие взгляды — такая малость по сравнению с тем, что Натан для нее сделал, и не слишком большая плата за уважение, с которым он к ней относился. Имеет значение только то, что думает о ней Натан.

Кроме того, Кларисса давно привыкла к неодобрительным взглядам: в лучшем случае в них сквозило сочувствие, а в худшем — презрение. Никто никогда не смотрел на нее с доброжелательностью. Ну и пусть эти люди думают, что хотят. Главное — что она делает важное дело ради человека, который этого стоит.

Кларисса вздернула подбородок и с важным видом направилась к двери. На улице их с Натаном ждал экипаж.

Когда они уходили, портной опять поклонился:

— Благодарю вас, магистр Рал. Я счастлив, что вы позволили мне моим скромным трудом услужить императору. Платья будут отправлены вам до утра, даю вам слово.

Натан небрежно махнул ему рукой.

В полутемной столовой Бриар Хауз Кларисса сидела за маленьким столиком напротив Натана и ловила на себе взгляды, которые украдкой бросали на нее служанки.

Кларисса села прямее и распрямила плечи, чтобы подчеркнуть грудь. Она рассудила, что в темноте никто не заметит, как при этом покраснело от смущения ее лицо.

Вино согрело ее, а жареная утка утолила наконец снедающий Клариссу голод. Слуги продолжали подавать новые блюда — домашнюю птицу, свинину, говядину, соусы и разнообразные гарниры. Не желая показаться обжорой, Кларисса попробовала всего понемногу и отодвинула тарелки.

Натан ел с аппетитом, но не жадно. Он наслаждался прекрасно приготовленными блюдами и хотел перепробовать все. Слуги порхали вокруг него, разрезая мясо, наливая соусы и заменяя тарелки, словно он был беспомощным. Натан похваливал их, давал указания и вообще вел себя как очень значительная персона.

Кларисса не сомневалась, что он и есть важная персона. Полномочный представитель императора; человек, которого никто не смеет одернуть. Все хотели, чтобы магистр Рал остался доволен. И если для этого нужно было оказывать внимание Клариссе, слуги оказывали его.

Когда их наконец проводили в комнаты и Натан закрыл дверь, Кларисса испытала огромное облегчение. Она устало опустилась в кресло, радуясь, что больше не надо изображать прекрасную даму — или прекрасную шлюху: она не была точно уверена, какая роль предпочтительнее. Она знала только одно: что счастлива оказаться подальше от чужих взглядов.