— Ты должен освободить мой народ. Только тогда ты получишь противоядие.

Лорду Ралу отчаянно хотелось вытрясти все ответы из этого человека. Вместо этого Ричард перевел дыхание, стараясь остаться спокойным, понять то, что сделал Оуэн и найти решение.

— Почему только тогда? — спросил он.

— Потому что противоядие находится в месте, захваченном Орденом, — ответил Оуэн. — Ты должен освободить нас от врагов, и тогда ты сможешь принять противоядие. Если хочешь жить, дай нам свободу. Если ты не сделаешь этого, то умрешь.

Кэлен была готова задушить Оуэна. Она хотела удавить его, чтобы он почувствовал отчаяние, панику, когда не хватает воздуха — то, от чего так страдал отравленный им Ричард. Негодяй должен был узнать на собственной шкуре, что это такое. Кара двинулась к Оуэну с тем же намерением, что и Кэлен. Но Ричард выставил вперед руку, не подпуская женщин.

— Сколько времени пройдет, прежде чем я снова заболею? — встряхнул Ричард Оуэна, держа его в другой руке. — Сколько я проживу, прежде чем твой яд убьет меня?

Смущенный взгляд Оуэна метался от одного мрачного лица к другому.

— Если ты сделаешь, как я просил, как велит твой долг, ты будешь в порядке. Обещаю. Вот увидишь, я принесу противоядие. Я не хочу причинить тебе вред. Не это моя цель, клянусь!

Кэлен могла думать только о боли, изматывающей Ричарда, о том, как трудно ему дышать. Видеть его страдания было невыносимо. Кэлен не могла думать ни о чем кроме того, что муж снова может пройти через мучения, только на этот раз уже никогда не проснуться.

— Сколько? — повторил Ричард.

— Но если ты...

— Сколько!

— Меньше месяца, — облизнул губы Оуэн. — Думаю, около того.

— Дай мне его! — Кэлен попыталась оттолкнуть Ричарда. — Я выясню...

— Нет, — Кара оттащила Кэлен. — Мать-Исповедница, позволь лорду Ралу сделать то, что он должен, — прошептала она. — Ты не знаешь, что вызовет твое прикосновение.

— Ерунда, — упрямо продолжала Кэлен. — Что бы с ним не случилось, магия исповеди сработает, и мы все узнаем.

Кара крепко схватила ее за талию так, что Кэлен не могла двинуться.

— А если сработает только Магия Ущерба, и он умрет?

— И с каких это пор ты разбираешься в магии? — перестав вырываться, Кэлен посмотрела на морд-сит.

— С тех пор, как она может причинить вред лорду Ралу. — Кара оттащила Кэлен подальше от Ричарда. — У меня тоже есть разум. Я могу думать. А ты где забыла свою голову? Ты знаешь, где находится этот город? Где там хранится противоядие? Что ты будешь делать, если твое прикосновение убьет Оуэна, и ты обречешь лорда Рала на смерть, тогда как мы могли получить сведения от него без твоей власти?.. Хочешь, я переломаю ему руки, заставлю истекать кровью и кричать от боли? — Кара движением бровей указала на парня, съежившегося от страха. — Но я не убью его, он будет жить, пока не даст всю информацию о том, как спасти лорда Рала от смерти. Кэлен, спроси себя, почему ты хочешь это сделать? Чтобы получить сведения, или потому что хочешь избить его? Жизнь лорда Рала зависит от того, насколько ты искренна перед собой.

Кэлен задыхалась от усилия вырваться, но еще больше от ярости. Кара была права. Да, она хотела ударить, исколотить парня до крови — сделать все возможное, чтобы спасти Ричарда и наказать Оуэна.

— Я уже играла в эти игры, — закричала Кэлен. — Я хочу услышать всё.

— И я тоже, — произнес Ричард. Он приподнял Оуэна за ворот рубахи и посадил на ящик. — Так, Оуэн, никаких извинений по поводу того, что ты совершил. Начни с начала и расскажи, что происходит с твоим народом, и что вы делали.

Парень дрожал, как лист на ветру. За спиной Ричарда оказалась Дженнсен.

— Ты пугаешь его, — прошептала она. — Немного отойди от него, иначе он не сможет говорить.

Согласившись с доводом, Ричард коснулся плеча сестры. Он отошел на несколько шагов, сцепил руки за спиной и обратил взгляд к рассветному небу, к горам, которые он так часто изучал.

Эта была другая сторона цепи небольших гор, зажатых в тени огромных вершин, прорывающихся сквозь серые облака. Там они нашли сигнальный маяк и впервые увидели чернокрылых птиц.

Над горами висели тяжелые и темные облака. Кэлен подумала, что они похожи на грозовые. Воздух наполнил запах озона, предвещая грядущий ливень.

— Откуда ты? — спокойно спросил Ричард Оуэна.

Парень прочистил горло, разгладил рубашку и светлый плащ, пытаясь вернуть себе пристойный вид. Он продолжал сидеть на ящике.

— Я живу в городе просвещенных, цивилизации с высшей культурой... в великой империи.

— Где находится эта величественная империя? — Ричард по-прежнему смотрел в сторону гор.

Оуэн склонил голову и посмотрел на восток. Он указал на дальние возвышающиеся пики гор, которые рассматривал Ричард.

— Там. Видите это ущелье среди высоких гор? Я живу там, за ним, империя лежит за этими горами.

Кэлен вспомнила, что она однажды спрашивала, смогут ли они когда-нибудь пересечь эти горы. Тогда Ричард сомневался.

Он обернулся назад.

— Как называется эта империя?

— Бандакар, — благоговейным шепотом произнес Оуэн. Он пригладил светлые волосы, чтобы придать себе вид, достойный жителя своей родины. — Я гражданин Бандакара, империи Бандакар.

Ричард обернулся и как-то по-особенному посмотрел на Оуэна.

— Бандакар. Ты знаешь, что значит это слово, Бандакар?

— Да, — кивнул парень. — Бандакар — древнее слово из забытых времен. Оно означает «избранный» — Избранная империя.

Казалось, Ричард чуть побледнел. Встретившись с ним взглядом, Кэлен поняла, что он прекрасно знает значение слова, а Оуэн ошибается.

Ричард пришел в себя. В задумчивости он потер бровь.

— Ты — или кто-нибудь из твоего народа — знает язык, откуда пришло это слово, «бандакар»?

— Мы не знаем этого языка, — махнул рукой Оуэн. — Он давно забыт. Только значение слова сохранилось, потому что оно очень важно для нашего народа. Мы храним в себе смысл, который оно несет в себе: Избранная империя. Мы — избранный народ.

Поведение Ричарда изменилось. Казалось, его злость ушла.

— Империя Бандакар, почему о ней не знают? — подойдя ближе к Оуэну, мягко спросил он. — Почему никто не знает твоего народа?

Оуэн отвел взгляд и посмотрел сквозь слезы на восток, туда, где находилась его родина.

— Говорят, что древние, те, кто дал нам это имя, хотели защитить нас, потому что мы особенные. Они отвели нас туда, куда никто не мог пройти, потому что вокруг горы. Эти горы воздвиг сам Создатель, чтобы защитить нас, и они непроходимы для врага.

— За исключением одного места, — Ричард показал на восток. — Этой расселины в горной цепи, перевала, так?

— Да, — подтвердил Оуэн, устремив взор в сторону своей родины. — Этим путем мы пришли в нашу страну, но также и чужаки могли попасть к нам. Только в этом месте мы были уязвимы. Мы — просвещенные, поднявшиеся над насилием, но в мире хватает диких рас. Поэтому древние хотели, чтобы наша культура выжила и развивалась без всей жестокости этого мира, и они запечатали перевал.

— И твой народ все это время был изолирован от мира — тысячи лет?

— Да. У нас совершенная страна, место, культура которого возвысилась над насилием.

— А как этот перевал, ущелье в горах, был распечатан?

Оуэн посмотрел на Ричарда, испуганный его вопросом. На минуту он задумался.

— Ну... перевал был запечатан. Никто там не мог пройти.

— Потому что они бы погибли, пересекая границу, — констатировал лорд Рал.

Кэлен вдруг обдала холодная волна осознания. Она поняла, что за вещь была печатью на границе к империи.

— Ну, да, — заикаясь, произнес Оуэн. — Но это не позволяло чужакам завоевать нашу империю. Мы исключили все насилие. Так ведут себя непосвященные. За насилием следует насилие, и так дальше, бесконечный круг насилия. Мы — высшая раса, мы выше насилия наших предков. Мы выросли над ними. Но без границы, закрывающей переход, и пока мир не избавится от насилия, народ моей страны может стать жертвой диких варваров.